Остаток вечера они провели практически молча, изредка перебрасываясь незначительными фразами. В основном говорила Оля. Она была большим мастером по части выдавания пустых коротких фраз, типа «соус ничего» или «надеюсь, на улице не пошел дождь». А Сергей вспоминал родителей.

В голове мелькали эпизоды из детства, память, подстегнутая его собственным рассказом про Крым, услужливо продолжала подкидывать все новые и новые кадры из прошлого. Тоска по отцу и матери, вроде отпустившая его в последние годы, заполнила сердце полностью без остатка. Звук папиного голоса, мамин смех, его собственные озорные детские выкрики заглушали шум ресторана и Олины редкие реплики. Сергей вдруг почувствовал себя безумно одиноким. И мог бы быть кто-то в этом мире такой же близкий ему, как отец и мать? Мог ли вообще кто-то заменить безумную пустоту, так неожиданно образовавшуюся десять лет назад, когда они один за другим ушли из жизни? Сергей автоматически повернул голову в сторону дальнего угла ресторана, где вчера сидела незнакомка с луны. Там было пусто, но на душе вдруг стало теплее, как будто она была рядом. Он постарался представить себе ее губы, изгиб шеи, нежную кожу. Она приближала к нему свое лицо, и он читал в ее глазах просьбу, мольбу о поцелуе, которого он сам хотел так же сильно, как и она…

– Сережа! Ты опять весь в своих мыслях о работе, – Оля внимательно посмотрела на Сергея, – все думаешь об этом последнем деле?

Как и всегда, на работу идти категорически не хотелось. Я вышла на балкон. Внизу из шланга дворники мыли площадь. Обычная картина. У кого-то в соседних домах обычная картина – это вид на зоопарк. Даже, говорят, у некоторых пахнет животными.

– Эй, люди, – тихо говорю я вслух, – вот вы все ждете конца света, а он уже наступил. А вы и не заметили. По-моему, одна я это поняла. А вы все новые и новые даты назначаете, дурачки. Вас обвели вокруг пальца, – я обращаюсь к прохожим, мелкими муравьишками, снующим внизу, – вас обманули. Мы давно живем в эпоху, которая называется «Век, следующий после конца света».

Решив, что моя небольшая лекция окончена, я ушла с балкона. Душ, завтрак. Кстати, очень захотелось выпить вина, завлекательно сверкавшего в холодильнике. Наверное это называется «опохмелиться». Теперь надо одеться. Я вспомнила о своем мужественном решении нарушить дресс-код. Ладно, надеюсь, сегодня никакой большой шеф нашу обитель не посетит и меня не заметит.

Я открыла здоровый, во все стену шкаф-купе и бросила на кровать стопку топов. Затем, перебрав несколько костюмов, решила надеть платье и жакет. Черное платье было коктейльным и имело потрясающий вырез сзади. Но кто ж его увидит?! Жакет прикрывал голую спину и выгодно подчеркивал талию. Неплохо. Я расчесала волосы, оставив их распущенными, и накрасилась. На меня из зеркала смотрела красивая женщина, собравшаяся явно не на работу, а на свидание соблазнять мужчину. М-да, небольшой перебор. Ну что теперь делать? Переодеваться и смывать косметику уже поздно. Я опоздаю – через несколько минут машины начнут собираться в гигантские пробки, и на работу я попаду часам к одиннадцати, не раньше.

Гулять, так гулять. В коридоре я сунула ноги в лодочки на высоченной шпильке и гордо прошла к лифту, прямо как модель по подиуму.

– Привет, Верунь, – сосед с двадцать второго этажа, пытавшийся за мной ухаживать с тех пор, как переехал в наш дом, галантно отступил вглубь лифта, – выглядишь отпадно. Просто глаз не оторвать.

– Спасибо. Так что-то силы не рассчитала сегодня. Видишь, вырядилась на работу, как на прием.

– Нормально, Вер. Зато меня порадовала, – Леша подмигнул мне игриво, – и мужики в офисе, между прочим, тоже люди. Знаешь, как работа пойдет! У-у-у, все планы перевыполнят по увеличению финансовых потоков!

Мы приехали в паркинг. В свое время там мы с Лешей и познакомились – у нас места на одном этаже. Я подошла к своей машине и убедилась, что она в очередной раз зажата с левой стороны здоровым джипом. Джип принадлежал смазливой девчонке, дочке известного олигарха. Она проживала в нашем доме по большой ошибке или в воспитательных целях, не знаю. Дом-то, конечно, элитный, но не до такой степени. Девица водила плохо, в основном разъезжая на такси. Каждый раз, когда она все-таки выезжала сама, и возвращалась позже, чем я, ее джип вплотную оказывался прижат к моему мини.

– Опять зажала? – крикнул мне Лешка, залезая в свою машину. «Зажала, зажала», – эхом пронеслось по паркингу. И отвечать не надо.

Я вынула из багажника балетки, переобулась и поставила туфли перед задним сиденьем. Сама же полезла через пассажирское на свое водительское. Вследствие этой операции чулки чудом остались целы, а платье задралось на неприличную совершенно высоту. Хорошо любвеобильный сосед не видит. А то бы я его еще больше порадовала.

Медленно я начала тащиться наверх к выезду. Повороты были мерзко крутыми. Сколько тут ни выезжаю, каждый раз боюсь ободрать бока машины. Я газую немилосердно, стараясь смотреть в оба боковых зеркала сразу, рискуя заработать нечто противоположное косоглазию. Наверху перед выездом очень высокий подъем. Я притормаживаю, потому что охранник открывает ворота не сразу, а те не сразу поднимаются на нужную высоту. Когда свет божий, наконец, бьет мне в глаза, я снова газую, еще более немилосердно, чем раньше, и выезжаю на улицу.

Леша давно скрылся из виду: он преодолевает выезд из парковки, как гонщик Формулы 1, визжа резиной на поворотах и вылетая на улицу тут же, как только ворота чуть начинают открываться. Я несколько раз была свидетелем этого процесса, в ужасе ожидая, что сосед таки не впишется в образовавшийся зазор. Но он филигранно рассчитывал расстояние, остававшееся до крыши его машины, и сверкающий Форд Мустанг 1983 года рождения, оттюнингованный хозяином по полной программе, лихо вылетал наружу. Не сбавляя скорости, Лешка летел к забору. Охранник, прекрасно знающий замашки жильца, заранее открывал шлагбаум, и далее соседа поглощал поток машин. Он, правда, не сдавался и там тоже, пытаясь сохранить скорость, и оттого бесконечно перестраиваясь из ряда в ряд.

***

На работе меня заметили сразу же. Турецкий босс садился в машину, видимо, чтобы ехать с утра пораньше на переговоры, и тут из своей, не заметив его, вылезла я. Босс опешил. Было очевидно, что я его сразила своим внешним видом наповал.

– Морнинг, – поздоровался он по-английски, несмотря на то, что владел русским языком в совершенстве.

– Морнинг, – одарила я его ослепительной улыбкой, и пока он еще не пришел в себя, скрылась за дверями банка.

В комнате нас работало четверо: я, Лена, Света и Галина. Галина являлась самой старшей по возрасту, а я самой старшей по званию. То есть я у них была за начальника. По статусу мне полагался отдельный кабинет, но так как подчинялось мне народу всего ничего, мы все сидели вместе, и кабинет явно не предвиделся. Неким подобием отделения меня от народа служила прозрачная перегородка, отделявшая мой стол от других.

– Привет! Как выходные? – чуть ли ни хором спросили Лена и Света, наливавшие себе кофе из пузатой кофемашины. Галина промолчала, но подняла голову от вороха бумаг, лежавших перед ней на столе, и вопросительно на меня уставилась.

– Хорошо, девочки. Только жарко очень. Ходили вот в зоопарк, чуть там не умерли.

– А я тебе Вера, все время говорю: купите, наконец, дачу. За городом погода была прекрасная, – Галина у нас по садово-огородной части за главного. Ее загар объяснялся постоянным пребыванием на воздухе в связи с бесконечной прополкой, посадкой и сбором урожая. На море она не ездила. Раньше зимой они с мужем посещали европейские города, иногда за один раз умудряясь посетить какое-то устрашающее их количество. Сейчас с европейскими городами стало плоховато, поэтому дачный дом они утеплили и теперь ездили за город круглый год.

– Вечером мы ходили в китайский ресторан, – продолжала я рапортовать, не ответив на реплику Галины.