Проезжаю мимо парка и замечаю фигуру на лавке. Сидит с ребенком на руках, о чем-то задумалась. Попалась птичка, сейчас я с тобой разберусь. Велю водителю остановиться и почти на ходу выпрыгиваю из машины. Чертыхаюсь, попадая чистыми ботинками прямо в лужу, но плюю на расползающееся на брюках мокрое пятно. Нужно поймать девчонку, пока не сбежала.

При виде меня та вскакивает с лавки и пытается скрыться, но куда? Аллея почти пустая, да и далеко с ребенком не убежать. Догоняю ее неторопливым шагом, подхватываю крепко под локоть и тащу к машине.

– Глупостей не делай, – шиплю ей на ухо, склоняясь к шее, где возбужденно бьется тонкая вена. Платок у нее развязался, капюшон пальто упал, освобождая выбившиеся пряди волос.

Невольно вдыхаю запах. Какой-то знакомый с детства, чуть сладковатый, родной, что чуть не уносит с ног, заставляя сбиться с шага.

– Сейчас сядешь в мою машину и поедем в лабораторию, милая, – тащу ее, как на аркане, а та еще упирается.

– Никуда я с вами не поеду! – шипит грозно, а мне слышится комариный писк, – Мне ничего от вас не нужно!

– Ага, кроме денег, это я слышал, – открываю дверь машины и силой всовываю ее внутрь, залезаю сам.

Девица дергает ручку противоположной двери, но водитель уже заблокировал замки.

– Выпустите меня, я кричать буду, – по-прежнему шепчет Варя.

– Ребенка разбудишь, – усмехаюсь я и она дергается, бросает взгляд на личико спящего младенца.

Надо же, переживает. Неужели правда заботится о ребенке?

– Что же ты таскаешь с собой больную дочь? – ехидно замечаю я, делая водителю знак ехать.

– А с кем мне ее оставить? У меня нет столько денег, как у вас, – тихо огрызается Варя.

– Так все дело в деньгах?

– И в них тоже. Я уже сказала, мне ничего от вас не нужно, помогли и на том спасибо.

– Ну уже нет, сказала А, говори В. Сейчас выясним, чей ребенок на самом деле, чтобы больше не было соблазна являться ко мне на работу и требовать денег, тем более обвинять меня в изнасиловании которого не было!

– Было! – рычит она, а ребенок морщится, открывает ротик и начинает хныкать.

Глазки у девочки голубые, красивые. Невольно присматриваюсь, ищу знакомые черты, но что там поймешь? Да и зачем, я точно знаю, что это не мой ребенок!

Едем какое-то время молча, я продолжаю рассматривать Варю. Красивая, очень. Но какая-то уставшая, замученная.

– Ты хорошо питаешься? – задаю вопрос, который возникает при виде бледной кожи и заострившихся скул.

– Вам-то что? И куда мы едем? – наконец, начинает она понимать всю свою ситуацию.

– Я передумал, мы едем ко мне домой, – сам не ожидал от себя такого решения, – Анализ приедут и возьмут дома, а пока будете у меня. Чтобы не было соблазна снова сбежать.

– Я не поеду к вам! – взвивается та, – Тем более у меня нет с собой вещей для Васьки. Ей лекарства нужны, памперсы, одежда, да и вообще не в этом дело!

– Все будет, лекарства скажешь водителю какие, а остальное все доставят.

Вынимаю из кармана пиджака телефон и набираю Вику.

– Да, Максим Эдуардович? – отзывается секретарь.

– Вика, найди магазин для новорожденных и закажи доставку.

– А что именно? – интересуется та.

– Да я откуда знаю?! Бутылочки, памперсы, соски, что там нужно младенцам?

– А какой возраст?

– Сколько ей? – киваю на ребенка.

– Почти два месяца, – отвечает удивленно Варя.

– Два месяца, короче, все на этот возраст, поняла?

– Даа, – тянет Вика и я отключаю телефон.

– Зря вы это, – качает головой Варя, – Впрочем, ваши деньги, хотите тратить ваше право.

– Мое, тут ты точно подметила, а чтобы не было соблазна сбежать, пока я уеду по делам… – снова достаю телефон, листаю контакты, вот оно.

Нажимаю на вызов, есть у меня один знакомый. Друг мой, давно работает в Институте сердечной хирургии.

– Захар, здорово, занят?

– О, какие люди, – начинает друг.

– Потом сантименты, – обрываю его восторженную речь, – Завтра человечка привезу на осмотр, можно встречу устроить с кардиологом?

– Что за человечек, какой диагноз? – тут же включается врач в Захаре.

– Я твой телефон лучше девушке дам, она сама позвонит в течение часа и все объяснит, договорились?

– Без проблем, только не позже, у меня операция, – соглашается друг.

– Буду должен.

– А то, коньяк ты знаешь какой, – хохочет Захар, – Жду звонка.

Тут же делаю звонок в лабораторию, заказываю на дом специалиста для взятия анализов. Отключаюсь и поворачиваюсь к Варе, неожиданно встречаясь с ее злым взглядом.

– Что? – спрашиваю удивленно.

– Как у вас все просто, Максим Эдуардович. За пять минут все решили, мне бы такие возможности.

– У тебя их нет, вот и пользуйся, пока не подтвердили, что ты врешь.

– Думайте что хотите, – отворачивается Варя к окну, качая на руках ребенка.

Устало потираю переносицу, прикрывая глаза. Еще и с Вадимом нужно поговорить. Угораздило его с какой-то бабой связаться. Почему все именно сейчас? Почему всегда все наваливается сразу?

Через двадцать минут подъезжаем к моему дому. В городе у меня квартира, в дом приезжаю редко, в основном на выходные, когда хочу побыть в тишине. Коттедж небольшой, похож на лесное шале, стоил мне кучу денег. Шумят сосны, касаясь друг друга раскидистыми кронами.

Варя выходит из машины, оглядываясь по сторонам. Охрана открывает ворота, и я иду за ней по выложенной в дизайнерском беспорядке дорожке из камней. Вокруг красота, газон, кусты, небольшой пруд с беседкой. Открываю Варе дверь и сдаю своей домработнице, которая, улыбаясь идет к нам.

– Вот, Нина Михайловна, принимайте гостью. Обеспечьте комнатой и всем необходимым, я скоро вернусь, – сам выхожу, но возвращаюсь.

Делаю шаг к Варе, которая еще даже не сняла пальто и склоняюсь к ней, угрожающе смотрю в глаза.

– Одно слово чей этот ребенок, откуда взялся и никакой договоренности об обследовании не будет, понятно?

– Дда, – испуганно пятится она, упираясь спиной в стену.

– Ты с ребенком у меня в гостях, не более. Анализ возьмут и сиди у себя в комнате, пока я не приеду. Ясно?

Оставляю ее в холле, сам снова выхожу за дверь. Пора поговорить с Высотиным и домой. Надеюсь, Варя меня поняла и не будет трепать языком направо и налево.

Подъезжаю к дому Высотиных, но там Вадима нет.

– Так вчера еще уехал на своем мотоцикле, – объясняет мне пожилой охранник.

– А вы отпустили и до сих пор не знаете, где ваш хозяин? – рычу на него, скрипя зубами. Тоже мне, охрана.

– Дык прогнал всех и умчался. Слава поехал за ним, тот в клуб свой свернул. Но туда не пустили. Прождал полночи, Вадим вышел, чуть не с кулаками на него полез. Отправил спать домой.

– И вы успокоились?

– Да в квартире он своей, городской, оттуда позвонили. Точнее, мать выяснила, – оправдывается охранник.

– Работнички, уволил бы всех, – отмахиваюсь от оправданий и возвращаюсь к машине.

Где сейчас Вадим я знаю, в своей берлоге, как он называл квартиру в Крылатском. Ничего себе берлога, отец купил ему на двадцатилетие такие хоромы, что там на этом самом мотоцикле ездить можно.

Еду туда, что еще остается. Надо парня вернуть к жизни, пока не поздно.

Машину впускают на территорию высоток, проезжаем шлагбаум. Замечаю у подъезда мотоцикл Высотина. Выхожу, осматриваю. Бак помят, поцарапан, заднее крыло оторвано с мясом. Укоризненно качаю головой, так убить любимую свою вещь. Денег ведь стоит, да и память от отца опять же. Вадим с ума сходил по своему Suzuki Carbon, пылинки с него сдувал. Что же случилось, что парень так изуродовал прекрасную машину.

Поднимаюсь на тридцатый этаж, охрана меня пропускает. Во-первых, знает, я бываю у Вадима иногда, а во-вторых, понимает, зачем я тут.

– Когда вернулся? – спрашиваю плечистого детину в черной форме охранника на посту.