Чего искала в жизни и к чему она стремилась?
Жизнь оказалась хрупкой, как фарфор:
Внезапно она вдребезги разбилась,
Когда её пятнадцатилетний сын шагнул в окно….
Жуткий удар – и стало очень страшно,
И средь бела дня – темно…
Она нормальную семью с отцом своих детей
Создать не захотела:
Считала брак не нужным никому
И бесполезным делом.
Когда в интимных отношениях
И в помощи мужской она нуждалась,
С сожителями жизнь совместную вести пыталась.
Последнему мужчине сына удалось
К себе расположить и приручить.
Увы, сожитель – не отец,
И он не собирался с ними долго жить.
А неокрепшая душа подростка
Ранена была смертельно и сломалась…
И сын, решив, что никому не нужен
И что жизнь его не состоялась,
Покончил с нею счёты – в пустоту ушёл…
Иные женщины свободу ценят
Выше счастия своих детей.
Наказывает Бог таких бездушных матерей.
Такая мать отца своих детей из дома прогнала,
Чужих мужчин в свой дом вела.
Обиды нежная душа ребёнка не смогла стерпеть:
Сын вышел в пустоту, в окно —
Он выбрал смерть…
Царят в её душе с потерей сына мрак и пустота.
Но у неё ещё есть дочь.
Чего ей ждать от матери,
Которая собой лишь занята
И вряд ли может ей помочь?
А если дочь поддержки не найдёт,
То, не дай Бог, она за братом следом
В пустоту уйдёт…
Она была слепа и не прозрела его суть:
Чистую душу мужчине с опытом не трудно обмануть…
Когда в девичьем сердце лишь любовь живёт,
Она все лавры суженому отдаёт,
И все цветы из сказочных садов весны
В ту пору наполняют её сны…
Но очень скоро брак разрушил сказочный узор,
И, как удар жестокий, вынес беспощадный приговор.
В народе правду говорят: жена без мужа,
Вдовы несчастной, горемычной хуже.
Беззащитная, одиночества она боялась:
Вот и вышла замуж – и с двумя младенцами
В одиночестве опять подолгу оставалась,
В страхе за их жизнь исстрадалась, истерзалась…
Муж в единстве и согласии с ней не был никогда.
Он не понимал, что для детей – это беда,
Что для счастия детей разумный муж их мать
Должен был всегда поддерживать и защищать.
Мать служила детям всей душой —
Дети, повзрослев, отвергли дом родной,
Дому предпочли дети мир иной,
Чуждый матери и с ней не совместимый:
Для своих детей она вдруг перестала быть любимой…
Мать детей любила и за них переживала —
Детям же казалось, что она на их свободу посягала:
Так семья родная в её душу наплевала…
И спросила у судьбы она:
«Замужество моё было ошибкой?»
И судьба ответила ей горькою улыбкой…
Читала мама своему сыночку сказочку
Про хитрую лисичку и про скалочку.
Сыночек хитрую лисичку полюбил:
«Я тоже всех перехитрю,» – он про себя решил.
Сын подрастал, но не любил учиться:
Его ленивый ум неповоротлив был
И не любил трудиться.
Всегда он норовил схитрить: уроки прогулять
И удовольствие от посторонних дел стал получать.
Считается, что хитрому легче живётся.
Достойной цели честный человек
Упорством и трудом добьётся,
А хитрый – лестью, подкупом, обманом
В доверие войти стремится
С корыстной целью – выгоды добиться.
Заметили давно, что слепота
Компенсаторно слух отлично развивает.
Ну, а при недостаточном уме
Его нехватку хитрость заменяет.
К тому же, хитрость близорука:
Стремится к личной выгоде, наживе,
Но вдаль не смотрит,
Не заботится о перспективе.
Сын с малолетства всё хитрил,
И хитростью талант свой загубил.
Имея абсолютный слух,
Учился в музыкальной школе,
Но вёл себя он так,
Как будто вырваться стремился из неволи:
Теоретических предметов не любил
И, как всегда, хитрил,
Уроки пропускал,
Но на кларнете с удовольствием играл,
В концертах школьных выступал.
Мать с ним в консерваторию ходила на концерты,
Сидела в классе на уроках,
Слушала его кларнет
И музыкой жила,
Ему аккомпанировала,
Все советы педагога выполняла.
И хорошо его кларнет звучал…
И даже строгий педагог успехи сына отмечал.
Сын в музыкальное училище был принят,
На фаготе стал играть.
Но без серьёзного подхода в любом деле,
Особенно в искусстве, достижений не видать.
Мать помнила: когда концерт отчётный
Оркестр училища в консерватории давал:
Сын соло на контрфаготе блистательно сыграл,
Вызвав у публики апплодисментов шквал.
Отрывок с соло контрфагота оркестр на «бисы» повторял.
И каждый музыкант счастливым бы тот день считал,
Когда в консерваторских стенах инструмент его звучал!
Сын этого тогда не понимал…
Ах, если бы талант сын развивал,
То, несомненно, фаготистом бы хорошим стал.
Печально, но его отец, по недомыслию, как-то сказал,
Что музыканты, мол, обслуживающий персонал.
Как опрометчиво отец роль музыканта перед сыном уронил!
Зачем? Быть может, и отец хитрил?
Только в затмении ума можно подумать, уж поверьте,
Что музыканты, которые в концерте
Вновь музыку великую как будто из небытия творят,
Кого-то обслужить хотят!
Духовный человек приходит в филармонию как в храм.
Ну, а невежда поклоняется другим богам…
Сын становился легкомысленным: он начал всё высмеивать,
Над всем подшучивать, всё опошлять.
Юмор, не знающий ограничений,
Становится цинизмом и его уже не обуздать!
Цинизм же начинает всеми ценностями общества пренебрегать,
Он честь и благородство в человеке презирает.
С любовью он не совместим: цинизм любовь уничтожает.
В консерваторию сын всё же поступил.
Профессор на него надежды возлагал,
Но сын специальностью пренебрегал:
Программы минимальные играл,
Как будто экономил силы,
И ожиданий он не оправдал…
Как на беду, отец водить машину сына научил,
И сын его перехитрил: без разрешенья в гараже машину брал,
Частным извозом занимался – деньги добывал;
Быстро смекнул, что выгоднее шоферить,
Чем заниматься на фаготе и на репетиции ходить.
Но вера в деньги – это вера в пустоту,
Надо в талант, в призванье верить и в свою мечту.
На классных вечерах в консерватории сын не играл,
На конкурсы профессор никогда его не выставлял
И перспективным больше не считал.
Сын просто срок для получения диплома
В консерваторских классах отбывал…
Играть в оркестре не любил. Что можно там любить?
Там невозможно обмануть, словчить, схитрить.
Там нужно указанья дирижёра выполнять
И музыку точно по нотам исполнять,
Нельзя ни спрятаться, ни притвориться —
Только талантом и трудом
Успеха можно там добиться.
Московская консерватория была для многих
сказочной мечтой.
Учиться здесь – значит войти в мир неземной,
Войти в мир музыки и музыкантом стать,
И жизнь великой музыке отдать.
Мы входим в Большой зал консерватории как в храм,
И чудо вечной музыки снисходит к нам.
После концерта покидаем мы храм музыки
с очищенной душой…
Сбежать отсюда добровольно может лишь предатель,
Человек чужой или тупой.
По легкомыслию сын рано необдуманно женился.
За опрометчивость свою он поплатился:
Чтоб содержать свою семью, он стал шофёром
С убогими запросами и кругозором.
Но после неизбежного развода
Удалось отцу его уговорить
Пойти учиться и жизнь изменить —
Стать звукорежиссёром.
А о предательстве отцу сказал профессор:
«Что ж, звукорежиссер, конечно, хлебная профессия!
Погнался, знать, за длинным он рублём,
Но как бы бывший фаготист не пожалел потом…»
Отец профессора не понял, не смутился,
Даже ничуть не огорчился…
Сын хитрым, стало быть, недальновидным был,
Он сам себя перехитрил:
Талант свой хитростью сгубил..
И сыну невдомёк, что хитрость ум не развивает,
А совесть в человеке подавляет.
К тому ж, насмешник-юморист чаще всего озлобленным
Ничтожным мелким существом бывает
И в человеке доброе, и светлое, и чистое
Насмешливо-шутливой речью он уничтожает.
«Только серьёзное прекрасно,» – Чехов говорил,
Способность находить во всём только смешное
Как низменное качество души он заклеймил.
Хитрый, насмешливый, а потому ущербный человек
Легко может солгать, предать,
И в мире музыки не может он существовать:
Не может он великой музыки понять.
