За март – июнь 1942 г. было всего 7 ночных налетов (6 из них в марте). Всего участвовало 105 самолетов – и только 9 прорвалось к городу. Наиболее интенсивный был зафиксирован в ночь на 6 марта. В нем участвовало до 36 самолетов противника. Налет совершался 4‐мя группами по 9—12 самолетов с интервалом по времени 15–20 минут между каждой группой. К городу прорвались 5–6 самолетов, которые сбросили до 15 ФАБ.

В апреле авиация противника на Москву произвела только 1 налет (в ночь на 6‐е).

Всего же за период с 1.1.42 г. по 1.7.42 г. на Москву было совершено 11 ночных налетов (5 июня 1942 г. в период с 22.00 до 23.37–62 самолета противника группами от 3 до 12 пытались произвести налет на Москву и аэродромы Кубинка, Инютино, Дракино), в которых участвовало 118 самолетов противника. Из них только 13 самолетов прорвались к городу и сбросили на него 48 ФАБ и до сотни ЗАБ.

В период с 1.7.42 г. по 9.5.45 г. авиация противника в основном производила разведывательные полеты и совершала отдельные налеты на железнодорожные станции и аэродромы вне Москвы. Всего было зафиксировано 2403 самолета-полета противника, из них 507 – сопровождались бомбометанием.

Таким образом, всего с начала войны на Москву было совершено 134 налета авиации противника, в которых участвовало 8595 самолетов. Из них к городу прорвалось 242, или 2,88 %.

При этом за все время Великой Отечественной войны истребительная авиация ПВО Москвы уничтожила 1076 самолетов противника.

Из этого количества было сбито в воздушных боях днем 919 самолетов и 73 ночью. Боевые потери составили 376 самолетов.

Зенитная артиллерия сбила 267 самолетов противника, потеряв 14 орудий. Зенитными пулеметами сбито 36 самолетов противника.

Из общего числа освещенных целей зенитными прожекторами (912) сбит 61 самолет противника, в том числе ИА – 23, ЗА – 36, ЗПл – 2.

Аэростаты заграждения всего произвели 633 подъема, уничтожив 7 самолетов противника.

Система ВНОС зафиксировала 20 387 самолетов-полетов противника в границах и за пределами района Москва. Постами ВНОС было сбито 6 самолетов противника. При этом ими была оказана помощь при вынужденных посадках своей авиации в 539 случаях.

Такими были итоги противовоздушной обороны нашей столицы в годы Великой Отечественной войны.

Авианалеты на Берлин были совершены советской авиацией с августа по сентябрь 1941 года. По сути это был ответ на первые массированные авианалеты немецкой авиации на Москву, осуществленные 22 и 24 июля.

Считается, что идею ответного удара по Берлину впервые высказал командующий ВВС ВМФ. Подготовку же ответных ударов по столице Германии Сталин возложил, как на командующего ВВС КА генерала П.Ф. Жигарева, так и командующего авиацией ВМФ генерала С.Ф. Жаворонкова.

«Утром 1 августа группа из 15 ДБ-ЗБ 1‐го мтап перелетела из Беззаботного на аэродром Кагул (остров Сааремаа), – рассказывает военный историк М. Морозов. – Под каждым самолетом было подвешено по десять стокилограммовых бомб, чтобы иметь на первый случай хотя бы по одной бомбовой зарядке. Для выполнения важного правительственного задания в Особую авиагруппу были отобраны лучшие экипажи, причем не только из состава 1‐го авиаполка, но и из 57‐го бап. Пока группа готовилась к выполнению ответственного задания, местное командование решило использовать ее в своих целях. Уже днем 2 августа тройка, ведомая Преображенским, вылетела на бомбардировку кораблей противника в порту Пярну. Каждый «ильюшин» нес под фюзеляжем по три ФАБ-500. Неясно, задумывались ли те, кто планировал вылет – сможет ли вообще самолет с такой нагрузкой взлететь со сравнительно короткой взлетной полосы островного аэродрома? В любом случае практический эксперимент чуть было не закончился катастрофой. (…)

В ночь на 5 августа тройка бомбардировщиков (Плоткин, Гречишников, Леонов) совершила пробный разведывательный полет в направлении Берлина. Два самолета дошли до Данцига, каждый сбросил на город по шесть ФАБ-100, после чего они легли на обратный курс. Успех оказался смазанным – экипаж лейтенанта Леонова дошел только до Виндавы, при возвращении потерял ориентировку и решил садиться на куда более знакомом аэродроме Котлы под Ленинградом. Поскольку летчиков там не ждали, аэродром не был освещен и при посадке самолет со всем экипажем разбился. Это была первая, но далеко не последняя потеря Особой авиагруппы.

Из-за плохого прогноза в ночь на 6 августа четырем машинам пришлось бомбить не Берлин, а Виндаву. По этой же причине в ночь на 7 августа вообще не вылетали. Вечером погода улучшилась».

7 августа с аэродрома Кагул на острове Эзель в 21.00 в первый полет отправилась особая ударная группа из 10 бомбардировщиков ДБ-3 (три звена) ВВС Балтийского флота под командованием командира 1‐го минно-торпедного авиационного полка 8‐й авиабригады полковника Е.Н. Преображенского, загруженных бомбами ФАБ-100 и листовками.

Этот полет проходил над морем на высоте 7000 м по маршруту: остров Эзель (Сааремаа) – Свинемюнде – Штеттин – Берлин (1756 км в т. ч. 1400 км над морем). Температура за бортом достигала минус сорока градусов, из-за чего стекла кабин и очки шлемофонов обмерзали, а экипажам пришлось работать исключительно в кислородных масках. Выход в радиоэфир был категорически запрещен.

Через три часа советские морские летчики подошли к северной границе Германии, где были обнаружены немецкой противовоздушной обороной…

«Смелость и разумный риск, основанный на точном расчете, оправдали себя, – укажет в мемуарах адмирал флота СССР Н.Г. Кузнецов. – Немцы не ожидали такой дерзости. Во время подхода наших самолетов к цели они сигналами с земли запрашивали: что за машины, куда летят? Считая, что сбились с пути свои, летчикам предлагали сесть на один из ближайших аэродромов».

Согласно архивным данным, «в полете звенья рассыпались, и фактически каждый пилот бомбил индивидуально. До цели дошло только пять машин (пилоты Преображенский, Трычков, Дашковский, Плоткин, Мильгунов), сбросивших на «логово зверя» всего 30 ФАБ-100. Ефремов и Есин бомбили Кольберг, Фокин – Мемель, Гречишников – Кезлин, а машина Финягина пропала без вести. Воздушный стрелок другого самолета видел при возвращении взрыв в воздухе, который мог произойти как из-за боевого повреждения, так и из-за пожара двигателя» (М. Морозов).

Бомбардировщик ДБ-3, совершивший налет на Берлин в 1941 г.

К слову сказать, этот первый бомбовый удар советской авиации, безусловно не нанес существенного военного урона нацистской Германии, однако, несомненно, имел весьма важный психологический эффект.

«На следующую ночь налет был повторен даже с большим успехом, – продолжает свой рассказ М. Морозов. – Берлин бомбили экипажи Преображенского, Трычкова, Дашковского, Плоткина, Ефремова, Есина, Фокина, Мильгунова и Гречишникова, каждый из которых сбросил по шесть ФАБ-100. Удачный дебют сподвиг командование на увеличение состава участников за счет частей ДБА. 10 августа на соседний с Кагулом аэродром Астэ перелетели 12 ДБ-3 и ДБ-ЗФ из состава 40‐й бад ДБА (из 200‐го бап под командованием майора В.И. Щелкунова и 22‐го бап капитана В.Г. Тихонова). Поскольку деятельностью Особой авиагруппы руководил лично командующий ВВС ВМФ С.Ф. Жаворонков, командование ВВС Красной Армии не проявило энтузиазма и понимания задачи при подборе летчиков и самолетов. Многие из машин были сильно изношены, и даже при перелете в Астэ трем из них пришлось вернуться на аэродром взлета. И все же самолеты дальнебомбардировочной авиации, по крайней мере, на первых порах, казались значительным пополнением.

В ночь на 12 августа ДБ-3 в третий раз вылетели на Берлин. В налете участвовало три самолета от морской авиации (все три отбомбились по Либаве) и девять (еще один сел сразу после взлета) от дальней. Восемь из них дошли до цели и смогли выполнить задачу. Несмотря на тяжелые метеоусловия, все машины вернулись на свой аэродром.