БОЛЬШИЕ ГОРОДА СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Для каждого периода в двух колонках указывается число городов, насчитывающих более 50 000 жителей и от 20 000 до 50 000 жителей.

Еще сильнее изменения заметны на уровне больших городов, насчитывающих от двадцати до пятидесяти тысяч жителей. Опережение Италии, все еще ощутимо, но оно начинает ослабевать, уступая место другим регионам, из которых к 1500 году мы выделим два: во-первых, Иберийский полуостров с Гранадой (последняя мусульманская столица Европы перешла к христианам в 1492 году), Севильей, Толедо и Барселоной; во-вторых, Нидерланды и Северо-Западная Европа с Антверпеном, Брюгге, Брюсселем, Гентом, Лиллем, Кёльном и Лондоном. Другие центры, такие как Медина-дель-Кампо, Вальядолил или Сарагоса, уже близки к этому уровню. Можно констатировать, что в период с конца XII века по конец XV века динамика урбанизации смещается сначала в сторону одной только Италии, а затем и Западной Европы, на фоне Византии и исламского мира[13]. Этот фактор играет решающую роль в прохождении модернизации.

ГОРОДСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ И ТЕМПЫ РОСТА ГОРОДОВ В ЕВРОПЕ, 1300–1500 ГОДЫ

Оставим в стороне политический аспект, связанный с разделением терминов «коммуна», «город», «город-резиденция» и др. Суть городской цивилизации заключается в разделении труда, тогда как аграрная экономика характеризуется самодостаточностью отдельной общины. Город, это скопление людей, которые в получении своего пропитания зависят от продуктов, поступающих извне (Вернер Зомбарт), естественным образом становится местом изобретения иных моделей потребления, а, следовательно, и жизни.

Типология городов, которую широкими мазками обрисовал Макс Вебер, имеет три модели успеха, зачастую сочетающиеся друг с другом. Обратимся, прежде всего, к городу ремесленников, такому как Шартр – город рынков и экономическая столица региона Бос. В пригородах, разрастающихся за городскими стенами в XI веке, в больших количествах селятся ремесленники. Инновации данной модели возникают у русла рек, где происходит выделка кожи и шерсти до тех пор, пока эти виды деятельности не будут разведены. Богатство города находит яркое воплощение в строительстве собора Нотр-Дам, а также в значительности кафедрального капитула, состоящего из 72 членов (!), чьи доходы были одними из самых высоких во всем королевстве. Можно догадаться, что столь благоприятные обстоятельства не могли не сказаться на письменной культуре, вне зависимости от ее связи: с епископами, капитулами, многочисленными монастырями, мелкими школами или престижной школой при кафедральном соборе[14].

Вторая модель, которую представляют города, добившиеся самых грандиозных успехов, – город-центр торговли и, прежде всего, крупной торговли. Это характерно для Италии в эпоху, когда люди из Западной Европы, во главе с итальянцами, прочно осели в Византии и в крупных центрах Восточного Средиземноморья, где они контролировали торговлю. На севере ганзейской сетью руководят Брюгге, Любек и Лондон. Брюгге в XIV веке – место транзита шерсти и таможенный склад ганзейских городов: этот период процветания продолжается при бургундских герцогах (после 1384), когда присутствие или близость двора способствует развитию интеллектуальной и художественной деятельности. Наряду с людьми книги (переписчиками, каллиграфами, миниатюристами, книготорговцами, а затем и печатниками) свою деятельность развивают художники во главе с Ван Эйком (ум. 1441) и Мемлингом (ум. 1494)[15]. На внутренних территориях роль центров обмена, регулирования и перераспределения товаров и ценностей играют города крупных ярмарок, от ярмарок Шампани до больших итальянских, французских (Лион), испанских (Медина-дель-Кампо) и немецких (Франкфурт-на-Майне). Подъем таких городов, как Лейпциг в XV веке, также связан с их центральной функцией в обмене товарами, в данном случае между германским и славянским мирами.

Третья модель – княжеский город, в котором одновременно находятся более или менее богатый и пышный двор и административные службы, контролирующие определенные территории. В срединной Франции вокруг долины Луары в эту схему вписываются такие города, как Нант, Анже или Бурж. Остановимся на мгновение на этом последнем примере. Для историка понимание рождается из диалектического взаимодействия разных уровней анализа, взаимодействия крупных образований на локальном уровне, которые в свою очередь выступают в качестве иллюстрации и увеличительного стекла. Траектория развития Буржа подтверждает общую эволюцию, при этом иллюстрирует переход от одной успешной модели к другой. Могущественный галльский город в римскую эпоху стал столицей провинции Аквитания. Во время распада древнеримского мира крепостные стены защищают город от набегов. Многие здания указывают на значение Буржа как религиозной столицы, еще более усиленное тем, что он стал резиденцией примаса Аквитании. В эпоху возрождения городов в X веке основываются приходы (Сент-Бонне) и «бурги» – поселения, которые выстраиваются вдоль пути к городским воротам и принимают растущее население, которое, в свою очередь, осваивает новые ремесла. В 1093 году здесь возникает культурный центр – бенедиктинское аббатство Шезаль-Бенуа, чья богатейшая библиотека будет полностью реорганизована в 1488 году аббатом Пьером дю Ма, а позднее частично отойдет бенедиктинцам ордена св. Мавра[16].

От ремесел к коммерции: в Бурже постепенно развивается деловая и торговая деятельность горожан, которые сначала активно занимаются ремеслами, связанными с производством шерсти (разведение овец в берришонской Шампани): ткачеством, окрашиванием и торговлей (на ярмарках). Превосходство города, как мы видим, основано на господстве над сельской местностью и на образовании специализированных торговых сетей. Его усилению способствуют и политические факторы: в 1100 году Бурж входит в королевский домен, в конце XII века завершено строительство новых обширных крепостных стен, а самое главное, проводится реконструкция собора Сент-Этьен (1195). Капитул владеет богатой библиотекой, расположенной в специально обустроенном для этой цели помещении над ризницей (1417)[17]. Количество церквей растет, закладывается фундамент новых религиозных учреждений. Апогей достигается в эпоху «города-резиденции», когда Жан, брат короля, получает герцогство Берри в удел и делает Бурж своей столицей (1360). Он возводит в нем дворец вместе с Сент-Шапель, освященной в 1405 году. Образуется герцогская администрация, а сам герцог становится меценатом и коллекционером, собирает великолепную библиотеку.

В XV веке богатство торговой городской верхушки, ее связи со двором и с королевской администрацией, а также ее роль покровителя искусств иллюстрирует карьера Жака Кёра (Бурж, 1395/1400 – Шио, 1456) и продвижение династии Лальман – по всей видимости, переселившихся из-за Рейна в XIII веке. Лальманы, которые поначалу торговали сукном, со временем получают важные финансовые должности (сборщики податей в Нормандии и Лангедоке) и закрепляют за собой должность мэра города Буржа. Участвуя в транспортировке произведений искусства из Италии в Амбуаз (1495), а также в ряде проектов королей в регионе, они собирают коллекцию иллюминованных рукописей и устанавливают отношения с Клеманом Маро (который напишет их эпитафии), а также с печатником и книготорговцем Жоффруа Тори. Их резиденция, украшенная в итальянском стиле, в начале XVI века одна из самых пышных в городе. Эксплицит рукописи «Иудейских древностей» Иосифа Флавия, законченной в 1489 году, проливает свет на отношения между семейством меценатов и переписчиками (в данном случае Николя Гомелем) или художниками-миниатюристами: