Прошёл месяц с того утра на кухне. Игорь так и не ушёл, но и не жил с ними и их не выгонял. Всё тянул, словно ждал чего-то, но и дома не жил. Как ни пыталась Александра скрыть от людей про их семейный разлад, в их небольшом, всего на двадцать тысяч, городке, пошли пересуды. Кто-то смотрел на неё с жалостью, ведь кто ж не знал, что мотался её благоверный за каждой юбкой, кто с презрением "что за баба, мужика не смогла удержать", а кто и с ненавистью "ещё одна будущая разведёнка, путных мужей с толку будет звездой своей, безотказной, сбивать". Сам Игорь иногда заходил за вещами, благоухая ароматом чужого, дорогого женского парфюма, да чтобы переодеться да помыться. Саша с девочками пока оставались в доме, не гнал их, получив от неё арендную плату за месяц, за жильё. Саша пыталась с ним договориться, чтобы хотя бы эти деньги за аренду ему не отдавать, оставлять в счёт алиментов, но Игорь тут же прозрачно намекнул, что секс её с ним поможет ему подумать над этим вопросом. «Мерзавец, – передёрнуло Сашу, – совсем стыд потерял». Конечно, она отказалась и продолжала заниматься поиском съёмной квартиры.
Игорь сильно поправился, помолодел даже, посвежел лицом, стал прилично одеваться. Видно, что другая жизнь била у него ключом, жил он в довольствии и «шоколаде», но денег как не видели от него – так их и не было. Отговаривался тем, что не устроился ещё на работу, что «за копейки пусть сами работают, я ищу достойную зарплату». А до Александры начали доходить слухи, что Игорь перегоняет машины, не совсем законным способом добытые.
Сама же она работала везде, где придётся – и оператором посменно на АЗС, и в соседней к дому пекарне, в свободные смены брала на дом репетиторство по английскому языку, и не отказывалась при случае выйти в смену официанткой в небольшой ресторанчик к знакомой. Когда-то её звали даже в школу преподавателем английского, так как она прекрасно владела языком, но разве с школьной нагрузкой успела бы она подрабатывать ещё где-либо и содержать семью? А на зарплату учителя да с двумя детьми – далеко кто убежал?
Друзья говорили:
– Уезжай в большой город. Что тебя здесь держит? Ни путной работы, ни денег, муж почти бывший, живете на птичьих правах в доме. Уезжай! Устраивай себе жизнь! Ты ещё молодая!
Не могла. Сломалось что-то внутри, жила по инерции, плыла по течению и не смотрела по сторонам. Отговаривалась тем, что дети школьники, в маленьком городке им спокойнее будет доучиться, да и на съемную квартиру переезжает.
Свекровка тем временем совсем не давала ей житья, шипела при каждой встрече на улице или в магазине (жили с ней на соседних улицах):
– Змея! Уезжай со своим выводком отсюда! Дай Игорю спокойно вздохнуть! Выпила ему всю кровь, жизнь поломала, не любит он тебя и не надейся, что вернётся! Накоплю денег – подадим на ДНК, ещё посмотреть нужно, где ты, дрянь, блядовала, может Алиска и не наша вообще?! Алименты ей подавай! – и говорила про неё гадости за спиной, крича на людях, какая сноха дрянь.
Свёкор, Иван Михайлович, молча помогал, чем мог, внучкам, и не принимал сторону бывшей жены, с которой они были в разводе вот уж восемь лет как, хотя старался не приходить в дом к сыну, чтобы ненароком не встретить его и не скандалить. Но как то, позвонил, убедился, что Игоря нет дома, и напросился в гости.
Накануне этого дня Саша наконец-то нашла квартиру и срочно готовилась к переезду, так как Игорь начал приводить женщину к себе домой, пока Саша была на работе, трахались они с ней, не стесняясь девочек, на всех плоскостях в доме, а девочкам нужно заниматься – у Лили выпускной класс, всё-таки ещё учебный год был не закончен, а она вынуждена была уходить из дома, а Алиса на нервах перестала нормально спать, плача ночами. Оставаться в этом доме у них давно не было никаких сил – даже стены как будто давили на них пониманием, что они здесь чужие и им здесь не место.
Саша как раз была занята упаковкой вещей – пока девочки были в школе она взяла отгул на полдня, чтобы спокойно собраться и не травмировать дочек ещё и сборами. В планах было завтра утром перевезти вещи в квартиру – она освобождалась только утром, а затем уехать с девочками на целый день и одну ночь на долгожданных отдых. Звонок свёкра застал Сашу врасплох, но вещи были практически упакованы, поэтому она не стала отказывать мужчине во встрече.
Зайдя в дом к снохе, Иван Михайлович сразу же оценил обстановку, увидев собранные чемоданы и, глядя на смутившуюся Сашу, протянул ей внушительный конверт:
– Я вовремя пришёл, получается? Молодец, дочка, что решилась. Поезжай. Виноват я перед тобой, скотиной сына вырастил. Всыпал бы ремня ему сейчас, да поздно спохватился. Может и обошлось бы у вас всё, одумался бы он, вернулся, но не даст вам жизни свекровка, сожрет тебя и детей твоих обидит. Никого она не любит, кроме своего сына, всех паскудит за него. Не видит, что сама паскуду вырастила. Потому и я ушёл тогда от неё. Устал. И тебя просить пришёл, чтобы уходила. А ты умнее старика оказалась, сама собралась. Пожалела себя и детей. Вот – деньги возьми, пригодятся они тебе, девочек поднимать. Пока жив – помогать также буду, чем могу. Пусть сколько угодно орёт Тамара по людям, что Алиска не наша, грех ей в этом. Наша она! Медведева! И Лиля наша, хоть и не по крови!
– Ну что вы, Иван Михайлович! Какие опять деньги! Не возьму ничего, спасибо, я справлюсь. Да и откладывала я на счёт понемногу – думала Лиле на учёбу, а получается раньше пригодились. Но это ничего. Переживём, – улыбнулась мужчине Саша.
– Не обижай старика, Александра. Если так не берёшь – тогда счёт заведу для девочек на твоё имя, и не спорь. Всё равно сделаю, – примирительно выставив ладони и улыбаясь, поставил точку в разговоре свёкр.
– Как знаете, дело ваше, – улыбнулась она в ответ.
– Когда переезжаете? Нужна будет помощь – звони сразу же, хорошо?
– Неловко просить, Иван Михайлович, но, если честно, помощь нужна уже сегодня. Вы на машине? Можно будет вас просить перевезти вещи пока к себе? Или даже в багажнике можно оставить…Их немного, только личные. Мы завтра рано утром их заберём в квартиру, а сами, в десять часов, едем девочками в аквапарк – давно обещала, да всё как-то…
– Почему так мало? – покачал головой укоризненно, – совсем ничего не берёшь?
Саша молчала.
– Конечно, заберу, не беспокойся, – вздохнул Иван Михайлович.
Саша быстренько загрузила в чемодан оставшиеся вещи, напоила свёкра чаем с брусничным пирогом и, помогла ему перетащить чемоданы и сумки в машину. Их и в самом деле оказалось неприлично мало, на что свёкр ещё раз поругался на Сашу, но она ответила, что кроме личных вещей и живности брать ничего из этого дома не будет и точка.
А ночью была страшная метель и Саша долго не могла уснуть, терзаемая каким-то необъяснимым, вытягивающим душу в струну, предчувствием. Казалось, что эта ночь закончится вместе с её жизнью, и больше не будет ничего хорошего.
Деревья гнуло и выворачивало, завывал ветер и собаки подвывали по дворам, мечтая забиться поглубже в нору от этого ненастья. Игорь мчался на машине, зная, что хотя в такую погоду особо опасная поездка, но быстроденежная, а подолгу он напрягаться не любил. Да, он изрядно выпил, но алкоголь уже не пьянил, а как допинг держал его в тонусе, вызывая эйфорию и чувство вседозволенности. Он обещал своей Олечке подарок, на который придётся потратиться – браслет, широкий, дорогой, с белого золота. Давно она такой хотела. Злой он бы на неё, не хотела та пока ни в какую от богатого мужа уходить, оставив ему детей и забрав половину имущества, на которое у Игоря уже были свои планы. А тут наобещала, что положительно подумает, если он браслет подарит, хотя тот и стоил, как приличная подержанная машина! Вот он и пытался копить на это деньги. Кредит ему не давали, а он хотел всё и сразу, приходилось откладывать, что само по себе его бесило до нервного тика – не привык он на себе экономить. А тут ещё Сашка эта! Хотел её зверски после того утра на кухне. Ждал, когда сама позвонит и попросит, чтобы он выебал её как следует, специально домой заезжал, посмотреть на неё и открыто лапал глазами. Взыграло мужское самолюбие. Как так, сколько баб у него было, и никого уламывать долго не пришлось!
