Пройдя на кухню, Игорь закрыл дверь на ключ, уселся за стол, вытянул ноги и, улыбаясь, сказал:

– Давай сейчас не ори и не скандаль. Нам нужно поговорить. У меня есть другая женщина.

Саша замерла. Сначала показалось, что она не разобрала слов, сказанных супругом. Но…Нет, она не ослышалась!

Не зная, как реагировать, плакать ей или смеяться над такой «шуткой», вымотанная Александра, хотящая просто покоя и тишины, а по-хорошему – поспать, или, хотя бы, просто лечь и не двигаться, повернулась к супругу и спокойно произнесла:

– Извини, пожалуйста, но я слишком устала, чтобы смеяться над несмешной шуткой.

Улыбка слетела с лица Игоря в ту же секунду. Он моментально сорвался с места, в один прыжок подлетел к жене, хватил её за плечи и сжал их до боли. "Синяки будут", – отстраненно подумала Александра. Нет, она не испугалась, скорее просто вздрогнула от резкого перепада настроения мужа, когда он, со злостью, выплевывая слова, прорычал ей в лицо:

– Не шутка, не хрена! Заебла ты уже делать вид, что ничего не знаешь и не понимаешь!

Игорь в последнее время позволял себе кричать на нее так, что вены на шее вздувались, грозясь лопнуть. Кричал до красного, искажённого злобою лица. Но, надо отдать ему должное, никогда не смел поднять на нее руку. Только иногда мог схватить за плечи, стиснуть до боли, до онемения мышц, а потом, бессильно опустив голову, отпустить её и уйти, хлопнув дверьми.

Но сейчас нет. Муж стоял, играя желваками, глаза горели бешенством и в наступившей тишине было слышно только его рваное дыхание и скрип его зубов.

– Ну? – тряхнул жену, резко выдохнув, – Что? Молчишь? Я тут ей говорю, что женщина у меня есть, что расходимся, а ты молчишь?

Сама, не понимая, что с ней происходит, Александра как будто видела себя со стороны – какая-то чужая женщина стоит перед разъярённым мужчиной и молчит. Как будто она давно выгоревшая, пустая оболочка, которая на всё согласна, только чтобы её оставили в покое. Так и хотелось спросить у неё "что ты молчишь?", как вдруг эта женщина произнесла ее голосом:

– А что сказать, Игорь?  Я согласна. Это было бы самое правильное в нашей ситуации. Мы давно живём как соседи, даже по закону не женаты. Тебе безразличны и я, и дети. В постели мы последний раз виделись полгода назад, ты не ночуешь дома. Ты прав – мы уже давно чужие друг другу люди. И что хорошего могло бы быть с нами, Игорь?

– Нормально будет дальше. Продам дом, уеду с этой дыры, куплю квартиру в нормальном городе, и будет всё хорошо! Кстати, пока не продал – можете здесь жить, но за съём жилья платить будешь.

– То есть ты хочешь продать дом, который мы строили вместе? Оставить детей на улице? Тебе ещё и платить за него нужно будет? – Саша непонимающе смотрела на, пока еще, супруга. Она реально его не понимала. Он совсем охренел? Как он может так поступить? Она ещё смогла бы многое понять и, может, попытаться простить, но выкидывать их из общего дома?!

Глава 2.

«Когда я отпускаю то,

что я есть,

я становлюсь тем,

кем я могу быть».

(Сократ)

В глазах Игоря на мгновение мелькнул стыд, но, моментально справившись с ним, он отпустил Сашу, вновь уселся на стул и продолжил:

– Про права на дом – забудь. По документам он только мой, вернее оформлен как дарственная от моих родителей. Как хочу – так и распоряжаюсь. Получается ты тут квартирантка, поэтому и говорю – аренда с тебя за жильё. Ну и, соответственно, ещё коммунальные.

– Как? То есть я вообще никакого отношения к дому не имею? А моя помощь – и физическая, и материальная – это как, не считается? – бессильно прошептала Саша, медленно опускаясь на стул, ничего не видя перед собой. Ну не кидаться же драться с ним, в конце концов?

– Какая ещё помощь? – поморщился муж, – Это твой вклад за то, что после родов дома сидела со своим ребёнком, а я один пахал! Я тебя что, должен был ещё и содержать? Знала, что не за святого выходишь. Я до последнего ждал, надеялся, что мозгов у тебя хватит не рожать или хотя бы написать отказную и оставить её в роддоме. Только мало того, что родила, так ещё почти два года дома сидела! Всё отговорки искала – то Алиска часто болеет, то дом достроим, то дети подрастут. Не хотел я так! Думать надо было! Дура наивная! Думаешь, с ребёнком тебя взял, так хороший? Удобно мне было, что под боком хозяйственная, жрать сготовлено и в доме чисто. А ты рожать тут надумала! Говорил же, аборт надо было делать! Вот и не ной теперь! Дом мой! Мои родители помогали строить – вот и оформили дарственную на меня! А ты думала, что удачно устроилась? Тебе кусок в доме обломится? Права мама была что уговорила так оформить! Если бы не послушал её, с хреном сейчас бы остался! А так – алименты платить буду, наверное. Если будешь добра ко мне, ласково просить будешь…– подошёл, нагнулся к ней, поднял со стула и больно стиснул своей костлявой рукой её грудь.

– Отпусти, – прошипела Саша.

– Ты же сама сейчас сказала, что полгода я тебя уже не трахал. Соскучилась, наверное, моя сладенькая? Покажи, как ты меня хочешь! – и, прижав её к стене, больно завернув руку за спину, чтобы не дернулась, запустил руку ей под резинку трусов, пытаясь раздвинуть крепко сжатые ноги.

– Отпусти, – уже со слезами в голосе от боли попросила Саша.

– Так-то ты меня просишь? Хочешь здесь жить – по-моему будет, – рванул с неё вниз трусы и начал больно тереть её грудь, теребя соски. – Какие всё же у тебя сиськи…

Выкрутил ей руки за спиной, в одну свою руку перехватил, другой расстегнул ширинку брюк и достал уже стоящий колом член. Намотал её волосы на кулак так туго, что Саша застонала от боли и, загнув жену вниз головой, с усилием вонзился в её сухую плоть. Начал грубо и не спеша толкаться, получая наслаждение и растягивая её.

– Не надо… Пожалуйста…Остановись. Мне больно! – между толчками и всхлипываниями просила Саша.

– Ты моя жена! Трахать буду когда захочу! – огрызнулся Игорь и начал с остервенением долбиться в неё и так резко вошёл, что вызвал адскую боль в промежности, вырвав громкий стон Саши и садня её нежную плоть.

Вдруг в дверь кухни забарабанили – быстро, со всей силы, так, что хлипкая дверь заходила ходуном.

– Чтоб вас…! – продолжая трахать жену, пытаясь кончить от нарастающего удовольствия, разозлился Игорь.

– Мам! Пап! Чего вы закрылись?! – кричали дочки с другой стороны двери, слыша стоны боли матери.

– Пошли вон! – гневно заорал Игорь, ускоряя темп проникновения.

И не переставая, насиловал жену, беря её снова и снова, смакуя каждое погружение в её тело, пока дочери стучали в дверь и испуганными голосами просили открыть. Поняв, что момент упущен, и он слишком зол, чтобы насладиться процессом и бурно кончить, зло сплюнул на пол, вытащил из неё член, застегнул брюки, поправил на Саше одежду и вытирая размазанную тушь с её щек, тихо, на ухо, прошептал ей:

– Закончим в следующий раз, сладкая моя. Это только начало.

Открыл дверь кухни, зло зыркнул на дочерей и ушёл в гараж возиться с мотоциклом – скоро сезон автогонок, нужно готовиться.

Девочки вбежали на кухню:

– Мам! Мам! – наперебой закричали, – всё хорошо?

Сашу трясло. Она стояла, будто помоями облитая. Было горько. Было больно – за своё насилованное тело, за очередной плевок в её душу. И ещё она была напугана. А она запретила себе когда-либо ещё бояться, но таким Саша не видела Игоря никогда, и не предполагала, что он на такое способен.

В голове шумело, в груди бухало сердце как молотом по ребрам. "Не плакать. Переживу. Не смертельно. Все живы. Глупая. Меня снова лицом в грязь. В очередной раз дышу как-то. И живу. И жить буду! Я не одна! Со мной дети!“ – все эти слова Саша перематывала в голове, пытаясь осмыслить происходящее.

– Мам? – снова окликнула Лиля.