Лес, казавшийся днём таким светлым и дружелюбным, ночью вдруг стал враждебным, холодным и страшным. Мышонок был так рад, что не один. Как же он ошибался, когда хотел блеснуть своей смелостью перед друзьями. Сейчас малыш понимал глупость своей затеи.

Когда до дома оставалось совсем чуть-чуть, к ним навстречу выскочил ёж. Большой зверь, весь утыканный иголками с головы до ног. Острые зубки блестели в лунном свете. В отличие от пернатых хищников, ежи имеют очень хороший нюх, поэтому прятаться от них бесполезно. Дядюшка схватил огромную ветку и выставил её перед собой, загораживая таким образом мышонка. Большой Хомяк был не по зубам колючему хищнику, а вот хвостатый малыш пришёлся бы ему по душе. Ёж, почувствовав лёгкую добычу, пошёл в наступление, но дядюшка ткнул веткой ему в глаза, сбивая с толку, и крикнул Мышонку, чтобы тот изо всех сил бежал домой.

Малыш припустил со всех ног. Вот уже знакомая дверь, увитая диким вьюном, а на пороге стоит отец, вышедший на шум битвы. Без разговоров он открыл дверь, впуская сына и запрыгивая сам. За дверью оба замерли, прислушиваясь. Когда на дорожке всё стихло, отец осторожно выглянул наружу и с облегчением вздохнул, когда из тени вышел дядюшка Хомяк с веткой наперевес. Его накидка была порвана в нескольких местах, нос расцарапан, к тому же он немного прихрамывал. Взрослые молча обнялись и зашли внутрь.

– Думаю, что на сегодня приключений достаточно, – сказал отец, строго зыркнув глазами в сторону Мышонка. – Пойдёмте пить чай. Дядюшка, ты останешься на ночлег у нас. Я тебе найду лучшее место.

Они спустились по коридору внутрь норки, где в напряжённой тишине сидела вся мышиная семья. Мама и бабушка, обе заплаканные и растрёпанные, кинулись к Мышонку. Сначала целовали, потом ругали его. Младший брат, сонно причмокивая, спрашивал всех, что случилось, а сестрёнки радостно прыгали вокруг, взявшись за лапки.

Отец всех отправил спать, пообещав поговорить с сыном завтра утром.

Лёжа в своей постели, Мышонок наконец расплакался. Не от обиды или страха, а от того, что понял, какой опасности подверг дядюшку, сколько переживаний принёс родным и чем могла закончиться его выходка.

Утром оказалось, что разговор откладывается, потому что отец отправился провожать Хомяка. Мышонок умылся, схватил со стола пару пшеничных зёрен и вышел во двор. Там уже резвился Ушастик с друзьями. Увидев Мышонка, сосед кинулся к нему с кучей вопросов о вчерашнем происшествии.

– Вот ты, герой! Давай рассказывай. Не страшно было? Теперь я тоже хочу попробовать прогуляться ночью.

Мышонок сел под огромным листком одуванчика, задумчиво жуя зёрна.

– Знаешь, Ушастик, глупости всё это. Если подумать, что изменилось, от того, что я вышел ночью? В чём здесь смелость?

Сосед недоуменно посмотрел на Мышонка, словно пытаясь угадать, шутит тот или нет.

– Сам подумай, – продолжал тот, – кому-то от моей смелости стало лучше? Или, может быть, я кого-то спас? Нет. Наоборот. Мама до сих пор в себя не пришла от переживаний, бабушкино сердце болит. Дядюшка Хомяк пострадал. Одни неприятности получились. – Мышонок тяжело вздохнул. – Как теперь всё исправить, ума не приложу.

– Исправить не получится, всё уже случилось, – вдруг раздался голос отца, который, оказывается, уже давно стоял за спиной и прислушивался к их разговору. – Нет, исправить нельзя, но можно сделать выводы и стараться избегать ошибок в будущем. А если захочется снова совершить героический поступок, то сначала подумай, будет ли он действительно смелым или так, одна головная боль и мамины переживания. И запомни, у любой смелости есть разумные пределы, за которыми она превращается в глупость.

С тех пор Мышонка как будто подменили. Он стал более ответственным, а может быть, просто повзрослел.

Червячок, понурившись, полз по мокрой после дождя траве. Сегодня найти друзей снова не получилось. Уже несколько дней прошло после появления на свет, а он по-прежнему оставался один. Нет, это не значит, что его окружала пустота. Где-то жужжали пчёлы, муравьи сновали туда-сюда, пауки раскачивались на паутине, натягивая её между ветками. Все делом заняты.

Однажды Червячок увидел необычного жучка. Какой же он был красивый: красный кафтанчик с чёрными пятнышками, глянцевая шапочка на голове. Так ему захотелось познакомиться, но франт, надменно окинув его взглядом, отвернулся и продолжал заниматься своими делами. Сначала Червячок даже не расстроился. Подумаешь, не получилось. С каждым может случиться.

В следующий раз он подполз к большим стрекозкам, которые прихорашивались, глядя в зеркало огромной капли, свисающей с травинки. Увидев его, длиннокрылые красавицы захихикали, перешёптываясь и переглядываясь между собой.

– Привет, – радостно поприветствовал их Червячок. – Можно с вами подружиться?

– Подружиться? – удивлённо ухмыльнулась старшая стрекоза. – Ты умеешь летать?

– Нет. Но это же не главное, – улыбнулся он в ответ.

– Может быть, у тебя есть такие же лёгкие и переливающиеся на солнце крылья, как у нас? – пропела, подбоченившись, вторая подружка.

– Или, возможно, твоё тельце стройное и красивое, а лапки ловкие и цепкие, как наши? – Третья стрекоза взлетела на листок ближайшего куста и повисла на нём, посмотрев на Червячка сверху вниз.

Малыш с интересом осмотрел своё маленькое толстенькое тело, покрытое чёрными колючими волосками. Пошевелил короткими лапками, которые едва ли могли цепко держаться за травинки и веточки, и поднял печальные глаза на подружек-стрекоз.

– Вот, видишь, ты сам всё понимаешь, – строго произнесла старшая из них. Она даже хотела ободряюще похлопать его по спинке, но брезгливо отдёрнула лапку от колючей щетинки. – Если бы ты был бабочкой или жуком, мы бы с удовольствием подружились, но червячки и стрекозы такие разные, что ничего не получится. – После этих слов стайка взлетела и растворилась в безоблачном небе.

С той встречи минуло почти три дня, но все, кто встречался на пути, либо отворачивались и убегали прочь, либо прямо говорили, что с таким, как он, дружить невозможно, потому что слишком червячок отличается от них внешне. «Странно, – думал малыш, – почему-то никто не спрашивает его, о чём он думает, чем интересуется, а сразу отворачиваются и идут дальше по своим делам, как будто и нет его, Червячка, на этом свете». Грустно. Одно он понял за эти дни: плохо быть не таким, как все. Не таким красивым, не таким ловким, без крыльев и без особых умений.

На пятый день небо вдруг загрохотало, засверкало, забухало и сверху полились тугие водяные струи, сметающие всё на своём пути. Жучки-паучки попрятались в домиках. Маленький червячок укрылся под шляпкой огромного гриба-боровика. Он был таким большим, что запросто мог вместить ещё целую стайку стрекоз, пару майских жуков и отряд муравьишек. Но пробегавшие мимо жучки, увидев его, устремлялись к другим укрытиям. Вот так и сидел Червячок один под огромной шляпкой, тогда как напротив весь прочий травяной народец жался друг к другу под маленькими листиками, цветочными лепестками и отколовшимися от деревьев кусочками коры.

Чтобы не расстраиваться, малыш пополз вокруг гриба. Ножка боровика выглядела внушительно и… вкусно. Червячок вспомнил, что давно уже ничего не ел. А не остановиться ли ему здесь на некоторое время? Гриб – это пища и дом одновременно. Перебирая короткими лапками, малыш уже почти прополз половину пути, когда перед глазами возник жёсткий панцирь огромного майского жука. Был он очень старым, огромным, подслеповато сощурившимся, разглядывая козявку, вынырнувшую у него из-под лап.

– Ой, простите, – боязливо пискнул Червячок, оглядываясь и выискивая взглядом хоть какое-нибудь свободное укрытие рядом. Он понимал, что сейчас его выгонят отсюда под дождь, не спрашивая и не сожалея.

– Сиди уж, – раздался у него над головой низкий жужжащий голос.

– Спасибо, – благодарно улыбнулся малыш и прижался к грибу.