— Я хотела есть.

Можно было купить что-то горячее, но вслух я этого конечно же не произношу, потому что спорить с ней бесполезно.

— Но я правда не пойду завтра никуда слишком плохо себя чувствую.

Сразу же вспоминаю о поездке во Францию, и вылет через день. Успеет ли Нора выздороветь? Потому что я изначально не планировал туда лететь и только после уговоров бандитки согласился. Если она не летит, то и мне смысла нет.

— Лучше ложись пораньше спать, твоему организму нужен отдых.

Останавливаюсь перед зеркалом, завешенным фотографиями бандитки. Грустная, надутая, красная от смущения, с опухшими после поцелуем губами, в полный рост и со спины. Фото, где меня едва видно, только мою щёку, которую Нора целует. Она даже не заметила в моменте, как я достал телефон. Только когда доехал до дома отправил её девушке. Она не отвечала мне до утра, от смущения или просто дулась так и не призналась. И моё любимое фото, которое не видел никто, кроме нас с Норой. Всё моё лицо в розовых следах от помады, а бандитка стоит рядом с полустёртыми губами и смеётся. Это моя любимая улыбка. В который раз я думаю, как хорошо, что комната запирается на замок. Как минимум по двум причинам: никто не сможет зайти сюда в моё отсутствие и вытекающая из этого вторая, по которой мои родители не увидят этот коллаж.

— Спокойной ночи, Лекс.

— Тебе тоже.

***

На следующий день Нора не приходит, в течении дня редко присылает сообщения, но ей вроде как становиться лучше. Говорит, что до завтра точно оклемается и приедет в аэропорт сама. Но утром, перед отлётом никто из нас не может до неё дописать или дозвониться. Телефон Дэна вне зоны доступа, а номера её отца у меня нет.

Конечно до отлёта ещё есть пару часов, но ей нужно было уже проснуться.

Катя: «Нора до сих пор не отвечает?»

Близняшки ещё вчера в школе успели ко мне пристать, ведь уже успели распределить места в самолёте и хотели сидеть рядом с бандиткой.

Даже Артём связался со мной, потому что оказывается они вчера умудрились поиграть в по дискорду. Бесит она меня, и так болеет ещё дополнительную нагрузку себе дала. Совсем не думает. По её мнению болезнь это шутка? Если у неё подскочила температура? Я не понимаю, почему она не вызвала скорую в таком случае. Она хотя бы к врачу обратилась!

Кир-ка: «бандитка в сети, но соо не читает»

В который раз звоню Норе и она наконец поднимает трубку. Делаю глубокий вдох, но она меня перебивает.

— Мне жесть, как плохо. И кажется у меня высокая температура.

Да ей не просто плохо, она звучит как восьмидесятилетний старый старик, который курил всю свою жизнь. Голос хриплый, местами как будто пропадает и не из-за связи. И очень усталый.

— Ты одна что ли дома? — вскакиваю с кровати, ударяясь ногой о собранную для поездки сумку и громко шипя. Там даже нет ничего тяжёлого, но всё равно больно.

— Отец и Дэн в командировке, Тоня в отпуске.

— Бля, Нора, постарайся открыть дверь, я сейчас буду. — как я рад, что мы живем в одном районе.

Вы: «Мы никуда не летим, Норе плохо» — скидываю сообщение сразу пятерым людям, что бы они больше не заваливали ни меня, ни друг друга сообщениями.

Выхожу из комнату и налетаю на маму, стоящую возле моей двери с поднятым кулаком и контейнером еды в руках.

— Ты куда торопишься? И без вещей.

Слишком громко хлопаю дверью комнаты, когда она пытается заглянуть внутрь. Мама удивлённо смотрит от меня, не ожидая такой нервозности. А у меня руки уже трясутся из-за беспокойства за Нору. Ещё ведь родителям объяснять, почему я день в день отказываюсь от поездки, которая была запланирована за несколько месяцев. Мать может и поймёт, а от папы точно достанется. Долго ещё будет мне припоминать.

— Норе плохо. Мы не летим.

— Что значит «мы не летим»? Если твоей девушке плохо, то ей стоит вызвать скорую, а ты должен выезжать в аэропорт. — черт. Я не думал, что отец тоже дома, обычно в это время он в офисе.

Мне стоило вызвать скорую на адрес Норы, а потом уже ехать к ней, всё равно они едут долго. Она же не может умереть от простуды? Если это не простуда, будет очень хреново.

— Я не умею лечить людей! — игнорирую слова отца и обращаюсь к маме, хотя она тоже не доктор и навряд ли мне как-то поможет.

Я даже не знаю названия всех этих препаратов, если бы на каникулах бандитки не оказалось рядом, я бы возможно умер, потому что скорую вызывать бы я не стал. Я не люблю врачей, и болею редко. Да я даже не знаю, какую таблетку нужно пить, когда болит горло. Мои познания заканчиваются на активированном угле, который пьют при отравлении. Потому что Кир — дурак, который траванулся алкоголем на день рождении своей прошлой подружки и вместо того, что бы кому-то об этом сказать поехал ко мне.

— Я тоже? — мама отставляет контейнер на ближайшую полку, — Ей стоит вызвать скорую, но это правда не причина отменять поездку, в которую ты так долго собирался. Я могу поехать к ней, если тебе станет спокойнее.

— Да я только ради неё и должен был ехать.

Замечаю, как родители переглядываются между собой.

Слишком долго, за это время я бы уже сидел в машине.

Протискиваюсь мимо них в прихожую, но папа ловит меня за руку и силой разворачивает к себе. Вырываю запястье и пытаюсь как можно быстрее зашнуровать кроссовки.

— А твой отец себя вёл так же! — кричит из коридора мама, — Так что оставь его в покое, Сань, он по уши влюблён.

Мы с отцом краснеем одновременно. Он от воспоминаний о «вёл себя так же», а я от последней фразы. Даже не хочу знать, что у них там произошло, потому что всегда, когда они решают рассказать мне про свою молодость — это что-то из разряда сопливой мелодрамы, похуже дорам, которые смотрит Нора.

И пока мой отец замер, выскакиваю из квартиры и вызываю лифт, потому что спускаться с 20 этажа пешком слишком долго и ноги после такого будут гореть.

***

Когда я захожу в дом Норы, уже не чувствую себя настолько в панике, как было в квартире. По дороге мама прислала сообщение с советом, как не дать умереть любви всей своей жизни, потому что когда она болела, то моему отцу такого совета никто не прислал, и он кое-как доехал до больницы и орал там на весь мед-персонал, хотя вылечиться просто оказавшись в больнице не возможно.

Мария Владимировна (мама): «Вызови по дороге скорую, потому что ты приедешь раньше них. У них дома должна быть аптечка, дай ей нурофен, если его не окажется, то хотя бы парацетамол. Дай ей тёплой воды или чая с мёдом, если найдешь. Но горячее не давай. Найди какой-нибудь тазик и налей туда прохладной воды, возьми полотенце, намочи его и положи ей на лоб. Периодически споласкивай в тазике.»

Мария Владимировна (мама): «Надеюсь ты не добьёшь её и мы всё-таки успеем познакомиться, за отца не переживай *подмигивающий смайлик*»

Бандитка валялась на диване в гостинной, завернувшись в плед. По-моему она была в какой-то полудрёме.

— Нора.

Она издала не членораздельное мычание и подняла на меня голову.

Поднимаю её на руки и поднимаюсь в её комнату, надеясь что скорая приедет как модно быстрее. Даже не прикасаясь к её коже, чувствую, как сильно её жарит. От неё буквально исходит тепло, словно она печка.

— Где у вас аптечка? — укладываю Нору в кровать и накрываю одеялом, не раскутывая её из пледа.

— На кухне. — голос был всё такой же хриплый и резал мне по ушам.

Спускаюсь и ищу коробку с лекарствами или как оно вообще должно выглядеть? Красный бокс с белым крестом. По-моему наоборот, крест красный. Коробка задвинута куда-то глубоко в шкаф, как будто ей давно не пользовались, но тем не менее пыли на ней нет. Она ловольно внушительного размера и мне кажется тут есть всё: от влажных салфеток, до шприцов. Пытаюсь найти хоть одну из упаковок с таблетками, параллельно включая чайник. Придётся порыскать по шкафам, надеюсь у них есть мёд.

Я нахожу только парацетамол, к тому времени заваренный чай уже остывает до приемлемой температуры и я думаю, что его можно охарактеризовать, как тёплый.