Тогда братья решили, что Ренард иногда будет выпускать тьму, но не в ущерб живым существам.

Одним из способов выпустить тьму был секс — жёсткий с болью, но только по согласию. Ещё бой. А так же Дамиан иногда посылал своего брата в провинившиеся области для наведения порядка.

Пока Авилла рассказывала мне про Ренарда, я плакала. Мне было так больно. Маленький мальчик перенёс столько страданий и боли, что поседел. И даже сейчас ему совсем не легко. Он продолжает страдать из-за несправедливого отношения к нему. Как же мне хочется быть с ним рядом, взять его боль на себя, чтобы ему хоть чуть-чуть стало легче. Хоть Ренард и говорит, что привык к такому отношению и его это не трогает. Но разве к такому привыкнешь.

Нет, я не буду его жалеть. Я его поддержу. Но где же он сейчас?..

Глава 11

Светлана

Прошло две недели с тех пор, как уехал Ренард. Я всё время думала о нём.

Хотя скучать было некогда. Мы с Авиллой разработали план, как сделать из меня настоящую Сибиллу. Мне очень много нужно было изучить и запомнить. Я перечитала кучу книг, прослушала кучу лекций. Для занятий со мной по географии, истории, знаний закона и права был приглашён очень надёжный человек. Ведь никто не должен знать, зачем это Сибиллу заново всему обучают.

Этикету и танцам меня обучала сама королева. Мы закрывались у неё в комнате, как бы на девичьи посиделки.

Мне нравится узнавать всё новое об этом месте, этой стране и людях. Знания впитываются легко, сама удивляюсь. Занята всё время, что позволяет меньше думать о Ренарде. А ночи все мои с мыслями о нём.

Сплетни ходили разные. Конечно, все заметили, что Сибилла изменилась. Некоторые говорили, что Сибилла стала шёлковой, потому что принц Ренард избил её в своей комнате пыток (сплетен про эту комнату было очень много, но точно никто ничего не знал). Некоторые говорили, что это влияние их самой лучшей и доброй королевы Авиллы. Не зря же очень часто закрываемся в покоях королевы.

Мы с Авиллой эти сплетни не пресекаем, пусть болтают. Но, и прислушиваемся. Лиззи, послушная девочка и ещё та болтушка, регулярно меня ими снабжала.

Иногда, все таки, приходилось побушевать для образа — покричать, вещи пошвырять. Это пока переделывали мои комнаты, типа — то не нравится, это не хочу. Потом для отвода глаз меня успокаивала королева, а я просила прощения.

С отцом Сибиллы мне всё-таки встретиться пришлось. Предворительно информацию о семье мне дали, но я всё равно боялась.

Я знала, что он где-то караулит меня во дворце, мне нужно было всё чётко и правильно сыграть и было немного сташно — интриги это не моё.

Папаша выловил меня, когда я шла их библиотеки, больно схватил за локоть и потащил в нишу, чтобы нас никто не увидел.

— Папа? — ух ты, какой натуральный испуг у меня на лице. — Отпусти, мне больно.

— Ты что творишь, доченька? С чего вдруг ты вся такая хорошая, а? Ты же всё испортишь. — шипит мне в лицо папаша, и взгляд такой злой, и чуть слюнями не брыжжет. — Во дворце тишь и покой, стала подружкой королевы. Тебя перекупили? Или ты хочешь навредить мне? Испортить все наши планы? Отвечай, дрянная девчонка!

И он так сильно меня тряхнул, что я даже взвизгнула от боли.

А нет, не страшно, главное папаше не показать, что я его не боюсь. Подпустила в свои глаза гадливости и стервозности.

— Отпусти меня, папа, мне больно. Никто меня не перекупал. Мне просто надоело ходить грязной и полуголодной, горло уже саднило от моих истерик. Всё, хватит, я так больше не могу! Тем более для кого я это делаю — Ренарда за эти полтора месяца видела два раза всего. Его постоянно нет во дворце. Я делала всё так, как ты сказал, и за оба эти раза он меня чуть не убил. Ты, что, смерти моей хочешь? — чуть ли не на крик срываюсь я.

— Ренард тебя бил, издевался над тобой? Говори! Резал? Душил? Говори! Это как раз таки способ избавиться от всей этой семейки. Мне, родному отцу, даже не сказали, что моя девочка полумертва. Я подниму кого надо. А ты, — он дёрнул меня ещё раз, — расскажешь, что он с тобой делал, извращенец. Что он делал с тобой, как убилал?

— Это мерзко, папа, — пускаю слезу, — я не хочу об этом никому рассказывать.

— Говори, дрянная девчонка!

— Ну, папа. Это же не прилично, — и он ударил меня по лицу. Вот это мне и нужно. Теперь он поверит всему, что я ему преподнесу. И надо это сделать так, чтобы не навредить Ренарду и королевской семье. — Он целовал меня, лапал везде, папа. Он вытворял со мной такие мерзкие и противные вещи. Я не хочу, чтобы он делал это со мной, папа. Он говорил, что это надо сделать, чтобы у нас был ребёнок. Я не хочу, папа, забери меня отсюда и не заставляй меня. Я не хочу, живя во дворце, быть как нищенка — грязная и голодная. Я хочу, как все — красивая и сытая.

Всё, я уже откровенно реву и истерю. Папаша зажимает мне рот и выглядывает из ниши, нет ли кого.

— Все бабы дуры, тряпки им подавай и ручки целуй, — шипит он и отпускает меня. — Не реви, сказал. Ты испортила всё, что можно было испортить.

— Папочка, ты что, перестал меня любить? Почему ты хочешь, чтобы на до мной издевались? Ко мне здесь хорошо относятся, королева особенно. Папа, за что ты со мной так.

Пускаю слюни и сопли, и тихо- тихо плачу, чтобы, типа, разжалобить его. Строю из себя тупую дурочку. Может и не прокатить, по рассказам королевы — я была та ещё сучка.

— Не пускай слюни, тебе это не идёт, — говорит папаша, не поверил.

Надо играть до конца, что же делать?

Я слышу шаги, отец отпускает меня и закрывает спиной. Это королева.

— О, господин министр, что вы здесь делаете? От кого прячитесь? Или с кем то прячитесь? — Авилла мило улыбается и грозит пальчиком.

— Что вы, ваше величество, ни в коем разе, — целует ей руку и уводит от ниши, болтая всякую чепуху.

Я потихоньку выбираюсь и бегу к себе. Сейчас пронесло. Но чует моя задница, что папаша заявится ещё раз, мне он это так просто не спустит.

Бегу по коридору, оборачиваюсь назад посмотреть не видел ли меня кто нибудь и на всей скорости влетаю в стену, но эта стена меня почему-то обнимает. Медленно поднимаю глазу и встречаюсь с другими глазами- голубыми. И всё, меня нет, я утонула. Не дышу.

— Дыши, дорогая. Дыши. Так соскучилась, что чуть не сшибла меня с ног от радости?

Это был Ренард. Он приехал! Он вернулся! Я крепко схватилась за ткань его куртки руками, аж пальцы больно стало. Боюсь его отпустить, вдруг исчезнет. Не хочу! Мне так тепло и приятно в его руках.

Но Ренард перестал меня держать, а я нет — держу. И мне всё равно, что обо мне подумают, потому что я совсем не думаю! Нет мыслей! Разбежались.

— Ты вернулся, — не могу оторвать глаз от него, даже моргнуть боюсь. Откуда то взялась слеза. — Я скучала.

Ренард

Я только вернулся во дворец, подавив очередной мятеж и раскрыв несколько тайных групп. Я очень устал, и мне хотелось вымыться и отдохнуть, прежде чем идти к брату с докладом.

Иду по коридору и вдруг на меня вылетает дикая фурия. Сибилла бежит вперёд, но почему то оглядываясь назад. От кого-то прячется? Что случилось пока меня не было?

Все эти две недели она не выходила у меня из головы. Я вспоминал её взгляд, голос, жесты, попку… Она просто залезла мне под кожу. Снилась мне ночами: она подо мной — горячая, нежная, ласковая, выгибающаяся кошкой под моими руками, с красной попкой и горящими глазами. Я и так мало спал, но после таких ночей не было мне покоя вообще. Хотелось быстрее завершить все дела и бежать к ней, сделать с ней всё, что мне снилось, о чём потом мечьталось. Ждёт ли она меня? Как встретит? Захочет ли быть со мной?

А тут, не успел я войти, как мои ночные грёзы, чуть не сбила меня с ног. Я поймал её и обнял, чтобы удержать от падения. Её руки вцепились в мои плечи, её глаза нашли мои глаза и все мои сны превратились в явь со всеми чувствами и ощущениями. Я даже испугался — насколько сильно во мне всколыхнулось желание обладать ей, даже усталость куда-то делась.