Я развернулся, чтобы уходить.

— Нет!!! — тётка побелела, как полотно. — Освободите меня, пожалуйста! Христом-богом, никогда больше…

— А с чего ты взяла, что я могу тебя освободить? Может, не я Западню поставил.

— А… Как же мне…

— Никак, я же сказал. Отдыхай, воздухом дыши. Тем более, что осталось недолго — вон, смеркается уже.

— Ва-а-аша ми-и-илость! — тётка залилась такими горькими слезами, что я понял — больше против техники безопасности в жизни не попрёт.

А если я сейчас уйду, её со страху и удар хватить может. Не молодуха, всё-таки.

— Ладно, фиг с тобой. — Я убрал Западню.

Тётка, почувствовав, что свободна, рванула прочь с такой резвостью, что вурдалак бы обзавидовался. Кстати, о вурдалаках…

Глава 18

Я обновил Западню.

Вернувшись к дому Зинаиды Поликарповны, приказал помещение никому не покидать до моего особого распоряжения. После чего поколдовал у крыльца ещё немного.

На улице к тому времени уже совсем стемнело. В доме зажгли свечи.

— А что вы будете делать дальше, Владимир Всеволодович?

Мы с Зинаидой Поикарповной сидели на диванчике в гостиной, романтично освещённые свечами.

— Дальше остаётся только ждать.

— Чего?

— Пришествия вашего бывшего супруга и его соратников. Мы это не пропустим, обещаю. Точнее, я не пропущу. Вам-то дожидаться нечего, можете спокойно ложиться спать.

— Ах, о чём вы говорите! Я даже глаз сомкнуть не смогу. — Зинаида Поликарповна повела плечами. — Хотя, стоит признать — ваше присутствие вселяет в меня отвагу. Особенно, когда вы находитесь так близко…

Она придвинулась ко мне, проникновенно посмотрела в глаза. Я решил не откладывать дело в долгий ящик. Обнял даму и поцеловал.

— Ах, — пролепетала Зинаида Поликарповна. — Право же, я сама не своя… Не знаю, что со мной… Никогда прежде я бы себе не позволила…

Она млела в моих объятиях.

— Длительное воздержание, — объяснил я. — Вы — женщина в самом расцвете лет, давно без мужчины. А уж с нормальным, насколько я понимаю, вовсе никогда не были, вас же за старика замуж выдали. В общем, что естественно, то не безобразно, не переживайте.

Собрался было вернуться к прерванному занятию, когда издали донёсся леденящий душу вой.

— Началось, — вздохнул я. — Совести у вас нет, вурдалачье отродье!.. Зинаида Поликарповна, бегите к себе в спальню. Запритесь на все замки и не открывайте никому, кроме меня. Ни дверь, ни окна. Вы меня поняли?

— Да…

— Так бегом!

Я посмотрел на мелькнувшее в дверях платье. Послушал, как щёлкнул замок. И вышел на крыльцо.

По дорожке к особняку стремительно приближались три тени. Отлично. Значит, сработали две Западни их трёх. После этого твари сообразили, что с дорожки надо свернуть.

Основное преимущество вурдалаков — скорость. Подпускать к себе их нельзя.

Я ударил издали. Решил не размениваться по мелочам, и вмазал Костомолкой. Поймал на грудь две родии. Один вурдалак не встал, другой замедлился. Зато третий оказался рядом со мной, буквально в шаге. Догадаться, откуда он появится, я не мог, действовал интуитивно, на рефлексах. Бросился в сторону — и угадал. Там, где стоял только что, образовался вурдалак. С уже оскаленными клыками. Он издал недовольный рёв.

— Ай-яй-яй, — посочувствовал я. — Обманули? Не дали покушать? Ну, не расстраивайся! Иди сюда, — и снова рванул в сторону.

Вурдалак бросился на меня — пытаясь сократить расстояние.

Как я и рассчитывал. В следующую секунду перед крыльцом вспыхнул живой факел.

Сработала ещё одна отсроченная ловушка, которую я оставил — Испепеление. Ещё две родии. Из трёх вурдалаков, добравшихся досюда, остался один. И всё бы ничего, да только отсроченные знаки сил-то жрут не меньше, чем обычные. Три сработавших ловушки — это я, считай, три раза Знаки кастовал, равные по уровню. И вымотался так же — маны во мне теперь едва ли половина.

А вот, кстати, и вурдалак.

Тварь возникла слева от меня. Я едва успел уйти. Только-только принял родии от его испепеленного коллеги, не переварил ещё. Хорошо, что знал, чего ждать. Рубанул мечом.

Вурдалак увернулся — частично. Остался без левой руки. Но это ему не помешало снова возникнуть у меня за спиной. Я резко присел и, разворачиваясь, подрубил вурдалаку колени. Есть! Рухнул.

Меч вонзился между горящих ненавистью глаз.

Три родии. Отлично! И хорошо, что без магии обошёлся, мана мне ещё понадобится. Два пассажира в стаканах сами себя не завалят.

Запалив туши, я бросился к кладбищу. Ожидал, что вурдалаки, как всякие уважающие себя твари, будут биться о невидимые стены ловушек, шипя «ненавижжжу». Недооценил, как оказалось.

Вурдалаки, как выяснилось, обладали не только адской скоростью перемещения, но и умением прыгать в высоту. Внутри одной из ловушек тварь прокачивала этот навык прямо у меня на глазах. Начался процесс, очевидно, сразу, как только вурдалаки сообразили, что произошло. С каждым последующим прыжком этот долбанный спортсмен взлетал всё выше. И в момент, когда к ловушкам подбежал я, преодолел невидимый край.

— Вашу бы энергию — да мне бы в паровую машину! — прокомментировал я.

Неважно, что машины пока нет. Пригодилось бы.

Подбегая, я выхватил меч. И выскочившего из ловушки вурдалака встретил рубящим ударом. Прыжки вурдалака, видимо, ослабили, передвигался он уже не так быстро, как мог бы. Но от удара ушёл. Чтобы тут же возникнуть у меня за спиной.

— Окей, попрыгунчик. А вот так?

Я кастанул Меч и крутанулся — очерчивая круг, центром которого был сам.

Вой. Зацепил. Рубанул тело вурдалака ровно посредине. Не рассёк совсем, но заставил тварь перекоситься набок. И замедлиться, соответственно.

Следующий удар нанёс по шее. И снова — до конца башку не отрубил, но она запрокинулась назад. Изломанный под углом вурдалак, кренящийся к земле, с воем ухватился за башку руками, пытаясь присобачить её обратно. Да щас, ага! Со мной такие фокусы не проходят.

Удар! Вурдалак полетел с ног. Я в тот же миг оказался рядом и закончил начатое. Голый череп, обтянутой мертвенно-бледной кожей, отделился от тела. А в следующую секунду я пронзил его мечом.

Две родии. Это хорошо, это приятно.

Единственная ерунда, портящая прекрасный тихий вечер — вторая ловушка пуста. И куда подевался вурдалак, выпрыгнувший из неё раньше первого, сомневаться не приходится.

А расстояние отсюда до дома милейшей Зинаиды Поликарповны — метров пятьсот. А скорость у меня не вурдалачья…

— Да чтоб вам, прыгунам злодолбучим, дисквал за допинг впаяли, — от души пожелал я.

И начертил Знак.

Оставил его возле дома Зинаиды Поликарповны — на заднем дворе в самом дальнем углу. Где, как заверил меня управляющий, по определению никто оказаться не мог.

Сейчас, конечно, переместиться можно было бы хоть прямо на парадное крыльцо, все обитатели дома сидели за закрытыми наглухо дверями и молились. Но когда я рисовал знак, ситуация была другой. Хорошо, что вообще его нарисовал — сказалась привычка стелить соломку везде, куда дотягиваюсь.

Вурдалачий вой услышал сразу, как только оказался на заднем дворе. И даже разобрал слова.

— Откро-о-ой! — ревел вурдалак. — З-з-зинаида! Откро-о-ой!

Стало быть, до вожделенной Зинаиды добрался не абы кто, а покойный муж. Треск, которым сопровождался вой, мне категорически не понравился.

Я бросился обегать дом. Нёсся на запредельной для себя скорости, но всё же опоздал. Успел увидеть лишь, как со второго этажа на землю полетел выломанный ставень, а в окно скользнула стремительная тень.

Да твою ж мать! Я-то не вурдалак, на второй этаж по гладкой стене не взбегу. А двери заперты на все засовы, лично проверял. А маны-то — всё меньше! Ну, куда деваться.

Удар! Не зря в своё время столько ввалил в прокачку. Двери не устояли. Вылетели из проёма, загремели засовами по мраморному полу.

Я, наступив на двери, взлетел по лестнице на второй этаж.