Взгляд девушки казался отстранённым, гипнотическим.

Ева сосредоточила взгляд на вновь прибывшей, а пальцы нащупали в кармане толстовки трубочку. И стала играть с ней пальцами, не вынимая из кармана.

– Ну что, погибшие товарищи! – воскликнула синеглазая задорно. – Позвольте пригласить на бал мертвецов!

– Софья? – удивился Егор.

– Не могла же я пропустить столь грандиозную битву! – отозвалась девушка, подошла ближе к Егору и обвила его шею.

Ева смотрела на Софью и испытывала странное чувство, как будто бы Софья двоилась, оставляя шлейф размытых масок позади. Ева стала крутить большим пальцем по ребру узкого отверстия, по металлическому срезу трубки в кармане. Ева испытала к девушке странную неприязнь, как от обмана, а затем сосредоточилась на образе Софьи внутри себя. Большой палец ускорился и теперь нагревался сильнее и сильнее на ускоряющихся кругах. Вот он, Егор – и он ждёт ласки, признания. Серый кардинал внутри Софьи откликается и подаёт желаемое на блюде, сплетает из ветров и туманов. Она не девушка – она туман, готовый принять любой облик. Девушка без своего лица. А позади стоит Максим. Нужно будет проявить строгость? Тогда к нему обратится другое лицо. Толпа верующих спросит, веришь ли ты в Христа, и с Софьиных губ сорвётся: «Христос – это моя жизнь». Толпу верующих сменит собрание атеистов. И вот Софья уже говорит, что смешно поддаваться на провокации мракобесов в эру научного прогресса. Софья задаётся вопросом: «Как можно покупать обереги, когда Илон Маск запускает космические шаттлы?» Софья-вода, заполняющая щели чужих ожиданий.

Софья-вода развернулась и накрыла волной всех присутствующих. Оказалось, она успела подготовить нечто вроде пикника у подвального здания Армады – пара костерков в мангалах, шашлыки и напитки.

Ева смотрела на всплески рук в медной, испещрённой чёрной вышивкой ткани и видела плеск волн. Софья говорила. А Ева слышала только журчание ручьёв. Успокаивающее, убаюкивающее. Софья отходила от одних и подходила к другим, а Ева видела движение пластов океана во время вечернего бриза. Эмоции на лице Софьи только блики на воде. Смех – пена. Под волнами, пеной и бликами угадывался камень на песчаном дне.

После боя Еву ноги не держали, она доплелась до лавочки на детской площадке, примыкавшей к месту празднования. Тайра бежала на пару шагов впереди, кокетливо подёргивая хвостом и то и дело оборачиваясь, как бы ожидая подтверждения от хозяйки. У лавочки Тайра в очередной раз обернулась, и, когда Ева кивнула, кошка запрыгнула на лавочку.

– За проигравших! – не уставала поднимать стаканчики с соком Софья. – За тех, кто выбирает путь обречённых!

Софья притягивала, но Ева словно проваливалась сквозь неё, как сквозь порыв ветра. Вот он дует тебе в лицо и надвигается стеной, ты налегаешь вперёд всем телом, раз – поток прекращается, и ты проваливаешься, падаешь вперёд.

Ева отпустила трубочку и вытащила руку из кармана.

Около входа в «Армаду» остановились неприметные «жигули». Из них вышел высокий мужчина в лёгком пальто.

– Нарушаем, – весело пожурил он собравшихся и покосился на костёр, затем на Егора.

Егор подошёл к гостю, пожали руки.

– Есть разговор, – сказал тот.

Егор кивнул. Отошли на угол дома. Порывы ветра доносили до Евы обрывки фраз:

– Как там ваш вопрос с оплатой электричества, решился? – спросил незнакомец.

– Нет ещё, долг висит, – ответил Егор.

– Смотри, долги растут. Вам вот-вот электричество вырубят, будете при свечах упражняться и вправду вернётесь на пару веков назад.

– Это всё? – резко спросил Егор.

– Я ж не позлорадствовать приехал, а помощь предложить. Нашёл лазейку. Закроют вам этот долг на уровне города, спишут.

Незнакомец смотрел на Егора, ожидая реакции. Егор молчал.

– Так сказать, дружеская поддержка. Ребятам тоже нужны друзья. Они разберутся с электричеством. А вы помогите им с роликом, – продолжил незнакомец лениво. – Всё по-честному. Просто рассказать на камеру о поддержке от города и от Чуева, помнишь, продуктовые наборы, игрушки. В общем, поручиться за него…

– Аркадий, снова вы меня пытаетесь в свою политическую игру вписать, – ответил Егор. – Я не по этой части.

– Егор, хватит ломать комедию. Ты уже по уши в игре, со всеми твоими социальными программами, молодёжью, алкашами и персональным городом.

Глаза Егора блеснули.

– С городом? – переспросил он.

– Ну что ты как маленький. Конечно, про все твои деревенские игры знают. Никто не против. Расти, наращивай жирок, укрепляй позиции. Только дай людям понять, что ты играешь с ними на одной стороне, чтобы они не нервничали. И все будем в выигрыше. Ну! Хорошее же дело делаешь! Не дай ему завалиться на подростковом максимализме!

– Я вне политики, – отрезал Егор.

Ева почувствовала пристальный взгляд. Метрах в ста, у мангала, со стаканчиком в руках замерла Софья. Она внимательно смотрела на Егора и Аркадия, практически слившихся с темнотой сумерек.

Теперь она напоминала настороженного суриката у норки. Черты заострились, превращая лицо в мышиное. Только носик не дёргался.

– Хватит, – Егор жестом прервал незваного гостя и вернулся к ребятам у костра.

– Мы вне политик! Мы сами по себе, – поднял пластиковый стаканчик он.

И ребята поддержали его дружным гвалтом голосов.

Только Софья, Гриша, Максим и ещё пара человек не влились в общий радушный отклик.

Ева почувствовала, как в Софье словно щёлкнул тумблер, сменяющий маску: щёлк – и лицо куклы с сосредоточенного меняется на весёлое.

– За победу мертвецов! – вслед за Егором подняла стаканчик Софья. – За тех, кто не боится умирать! За тех, кто не боится проиграть! За тех, кто не боится быть с брошенными, отверженными и преданными! За нас, ребята!

Егор расслабился, развеселился. Бой, опротивевший Аркадий со своей политикой – всё осталось там, за периметром их праздника.

Все веселились, и он позволил легкомысленной волне подхватить себя.

Ева впилась взглядом в продуктовый магазин на углу дома. Запах костра и шашлыка раздражал. Сладости вызывали отвращение. А сок – кислую мину. Ева хотела только одного – холодной колы. Вместо ключа пробить банку железной трубочкой и ухватить поднявшуюся пену. Сделать несколько ледяных глотков. И отпустить напряжение.

Но… для этого нужно подняться. Пройти несколько десятков шагов. Открыть дверцу холодильника. Расплатиться на кассе. Пытка из череды мелких движений. Тело ныло, требуя замереть без движения и немедленно получить колу.

Ева прикрыла глаза. И её отбросило на несколько часов назад.

Вот они с Тайрой в зрительном зале. Тревожный Егор. Её человек-солнце. Его затянула хворь тревог. Брошенная на полу броня. Кого-то не хватало. Стёпы. Конечно, доктор Степан. Он должен был прийти. Раз Стёпа должен прийти, то он придёт – иначе никак.

– Ты должна быть там, – услышала Ева чёткий приказ. Приказ поднимался от сердца вверх. Эхом по грудной клетке. И громогласно в голове. Что-то внутри неё, что-то недавно появившееся, что-то спасённое рвалось туда. Ева как будто подслушала чужой сон.

Тайра подняла на хозяйку заспанные довольные глаза и громко урлыкнула.

Броня. Меч. Ни единой тренировки. Ни единого боя. Абсурд. Инстинкт самосохранения и здравый смысл включили в голове сирену. И теперь Еве нужно было не попасть под её влияние. Чутьё подсказывало: каким бы абсурдным не казалось это решение, она, Ева, на верном пути!

Ева запретила мыслям течь в сторону сирены логики и здравого смысла. Обрубила одним махом путь к сомнениям. Просто стёрла островок сомнений с карты собственных мыслей. Отрезала все мосты. И теперь вся внутренняя энергия потекла по одному руслу, набирая мощь.

Карта района развернулась внутри Евы чувственным полем. И в руках как будто красная нить. Единственный способ приблизиться к цели. Девушка крепко ухватилась за неё и пошла навстречу самоубийственному решению сквозь потоки нарастающей паники:

– Я на верном пути. Закрою глаза – и ринусь в бой… – приказала себе Ева.