– Так всегда, – заговорил хирург мирным тоном.

Воображение нарисовало Вере мясника, убивающего пациентов ради собственной потехи. Весь этот день был полон безумия и абсурда, почему бы этому еще не случиться? Вера не заметила, как в ее руке оказался ларингоскоп.

– Ты, в самом деле, собираешься на меня напасть?! – это прозвучало скорее удивленно, чем рассержено. – Ты что, так и не почувствовала, в чем твое предназначение?!

– Хоп! – раздалось позади, и Вера осознала, что кто-то ухватил ее сзади за руки.

Она попыталась вырваться, но держали уж слишком крепко. Вера зашипела:

– Пусти!

Однако невидимый обидчик ее проигнорировал. Вместо этого он обратился к Виктору:

– Я понял, что с ней будут проблемы, когда встретил Михаила Петровича сегодня, – прозвучало достаточно спокойно и уверенно для того, чтобы Вера еще больше испугалась.

Хирург сорвал маску с лица.

– Иннокентий! – произнес Виктор, выставив вперед окровавленную руку и будто бы стараясь остановить противника Веры. – Давай без твоих методов!

Тон хирурга не предвещал ничего хорошего. Поэтому Вера собрала силы и толкнула локтем назад и вверх. Противник ее выпустил, и Вера смогла обернуться. Позади согнулся невысокий мужчина, как палка худой и очень молодой с виду. Кровь алыми каплями капала на пол. Вера разбила в очках одно из стекол, его осколки сейчас лежали на кафеле. Человек был в белом халате, из-под которого выглядывали черные штанины брюк. Он не хирург, в операционную этот врач явился в уличных туфлях, явно демонстрируя презрение к стерильности.

– Это ты зря, – прозвучал одновременно растерянный и расстроенный голос Виктора.

Незнакомец распрямился, и Вера не поняла, как лишилась сознания. Это было похоже на удар током, когда они с этим врачом встретились взглядами. Свет вдруг погасили, и Вера даже не успела подумать, что это все. Страх она ощутила уже когда начала потихоньку приходить в себя. Появились звуки и цвета, а потом она почувствовала запах нашатыря и отодвинулась. Над ней склонился Виктор, а сама она лежала на кафельном полу операционной. Хирург помог ей подняться и прислонил спиной к стене.

Когда Вера села и выпрямилась, то вновь разглядела странного доктора, из-за которого упала в обморок. Он занял ее стул, расположенный около наркозного аппарата. Теперь его рассеченная бровь была заклеена пластырем, который уже успел пропитаться кровью, а то место, где в очках стояло разбитое стекло, было замотано бинтом. Выглядел он сердито и строго. Черные как смоль волосы растрепаны. Он напомнил Вере большого грозного ворона, возможно, из-за черных строгих брюк и туфлей, выглядывавших из-под медицинской формы.

– Это наш психиатр, – пояснил со вздохом Виктор, проследив взгляд Веры. – Лучше бы вы познакомились вечером.

– Я никогда не одобрял вашу с Михаилом Петровичем толерантность, – вступил тот, о ком шла речь. – Попытки обходить острые углы приводят к еще большим проблемам.

Виктор вздохнул и поморщился.

– Иннокентий… – начал хирург, но психиатр встал и зашагал к выходу.

– Все ждали этого анестезиолога, как чуда господня, – произнес обидчик Веры на ходу. – Слухи про то, что больницу закроют, убивают в вас здравый смысл. Мы еще с ней вдоволь намучаемся! – донеслось уже из-за двери.

Психиатр скрылся в коридоре. Виктор встал на ноги и долго смотрел коллеге вслед, пока Вера не нашла в себе силы подняться. Схватившись за косяк, она тоже посмотрела в коридор, но там было пусто.

– Как он это сделал со мной? – слабым голосом произнесла Вера.

Виктор обернулся к ней и посмотрел с сожалением.

– Это… – после первого слова он шумно набрал воздуха в грудь. – Дар, который есть у каждого из нас. Никогда больше не смотри Иннокентию в глаза, если он без очков. Я не лез в эти его психиаторские штучки, просто запомни, это может быть небезопасно.

– Что? – скривилась Вера.

Виктор посмотрел на нее.

– У тебя есть причины сомневаться в моих словах после того, что случилось?

Вера вздрогнула и зябко обняла себя за плечи.

– Почему? – с трудом выдавила она.

Виктор еще раз глубоко вдохнул.

– Среди нас есть… не только врачи. У Иннокентия нюх на дурных личностей. Обычные сумасшедшие меняются после встречи с ним. А такие как мы, – Виктор посмотрел вперед. – Могут исчезнуть без следа.

Вера снова почувствовала, как хирург положил тяжелую руку ей на плечо.

– Но раз он оставил тебя в покое, это значит на самом деле он согласен со мной и Михаилом Петровичем.

– В чем? – Вера обернулась к хирургу.

– Ты наш новый анестезиолог, – улыбнулся он. – И ты первая за много лет, кто утер Иннокентию нос! Он думает, что опыт делает его кем-то вроде сверхчеловека, но нет.

С этими словами Виктор повернулся и шагнул обратно в операционную, но Вера понимала, что мир вокруг нее набрал уже достаточный градус безумия.

– А он не сверхчеловек?

Хирург остановился. Его плечи на миг поднялись и плавно опустились. Похоже, он вздыхал.

– Мужик, который одним взглядом может вырубить, – продолжила Вера. – Прозектор, лечащий наложением рук. Ты… кстати, не подскажешь, что именно делаешь ты?

На этих словах Виктор обернулся. Его лицо выглядело таким же безмятежным, как и в тогда, когда он объявил Вере, что она новый ординатор.

– Дело в том, что мы хранители, – произнес он.

– Чего? – Вера почувствовала, что изогнула бровь.

– Все мы когда-то стали врачами и… продолжаем ими оставаться, но в несколько ином качестве. Вера… при любой старой больнице неизбежно поселяются такие доктора, когда в ней накапливается достаточно страданий. Это происходит естественно.

– Что же мы делаем? – немеющими губами спросила Вера.

Тогда Виктор подвел ее к девушке, накрытой простыней, и указал на нее.

– Мы с тобой помогаем уйти тем, кому это слишком больно сделать самостоятельно. Это… криминальный аборт. Ей было семнадцать. Побоялась сказать родителям. Доехала домой с кровотечением и легла спать. Бригаду вызвали слишком поздно, тридцать минут реанимации в машине. Истекла кровью на пороге больницы. Я вернул ей то, без чего она не хотела уходить, а ты помогла заглушить боль от потери…

Вера вздрогнула и отошла.

– Если такие как мы перестанут работать, в этом месте накопится слишком много дурной энергии. Больные начнут хиреть, у докторов все станет валиться из рук, сотрудников и посетителей будут преследовать несчастья. Те места, где страдают люди без хранителей становятся проклятыми. Мы сейчас здесь делаем именно то зачем когда-то пришли в медицину – помогаем и смягчаем боль!

Вера сделала еще один шаг назад.

– Я не собираюсь отправлять людей на тот свет!

– Вера, смерть это часть жизни! Ты как врач должна лучше других это понимать!

Хирург протянул к ней руку.

– Я был как ты, когда меня взяли на работу. Поэтому я не решился сразу же сказать тебе правду.

Вера почувствовала, что ее губы дрожат. Она развернулась и вышла.

– Хорошо! Отдохни и как следует выспись! Завтра поговорим! – донеслось в спину.

Часть 2

Вера спустилась на первый этаж и, выйдя из дверей лифта, остановилась. Ее трясло. И было неясно, что делать дальше. Вера мучительно посмотрела в сторону приемного отделения – там были двери наружу – и очень четко ощутила, что это будет неверное решение.

Навстречу двигалась фигура. Доктор была в тошнотворной розовой хирургичке, на шею был закинут ярко-алый фонендоскоп. Шестым чувством Вера поняла, что это она, еще одна хранительница.

"Любовь Ивановна Мирская, врач-кардиолог". Вера уставилась на бейдж, гадая, что ей сулит встреча с еще одной необычной обитательницей больницы.

– Привет! – поздоровалась та.

Любовь была рыжая, полноватая, вся в веснушках, и Вере она не понравилась. Неприятное впечатление создавала то ли расслабленная полуулыбка, то ли блуждающий взгляд.

– В мертвяцкой команде наконец-то прибыло, – шире улыбнулась она, как будто закрепляя ощущения от знакомства.