Дома она с гордостью стояла в дверях перед мужем.
– Серьга в носу?? – он не верил глазам своим.
– Нравится? – конечно, она знала ответ наперед, и теперь хотела, чтобы муж озвучил его.
– Отвратительно! Зачем ты издеваешься над собой?
Саша промолчала.
«Ну как ему объяснить? Это невозможно! Он тупой и бесчувственный. Ну что из того, что делается в моей башке, я могу рассказать ему? Да ничего! Он просто не поймет меня! Ну о чём с ним тогда говорить, о чём? О зарплате, счетчиках на воду и жареном мясе в его тарелке? Он ничего и никогда не читает – ему это не интересно. Его не волнуют общественно-культурные новости. Ему наплевать, кому и за что в этом году вручили Нобелевскую премию, кто такой Антон Шипулин, зачем Анна Каренина шагнула под поезд и почему седьмую симфонию Шостаковича назвали «Ленинградской». Ему ничего не интересно, кроме своей работы! Да ему вообще ничего не нужно от этой жизни… У нас нет ничего общего, кроме холодильника. Что нас держит вместе? Не понятно. Одна бытовуха… Парадокс, но этот же самый скучный быт и держит. Нам так удобней. Так привычней. Не хочется ломать эти привычки – вот и всё.»
– Не наигралась еще? – продолжал в это время муж. – Детство вспомнила? Давай завтра еще тату на заднице нарисуй!
– Да я бы и сегодня, заодно уж, нарисовала, да вот не определилась с текстом. – издевалась Саша. – Как думаешь, может, «все на борт»?
– Сделаешь такое – домой можешь вообще не приходить! – насупился муж. Саша неожиданно разозлилась:
– Да я ничего не потеряю, если домой не приду! Вечно я одна в этих стенах!
– Мне некогда. Я деньги зарабатываю.
– Да для кого ты зарабатываешь эти деньги? Кому они нужны?! – прокричала она, швырнула в стену сумку, сама испугалась звука разбившегося в ней зеркальца и тихо добавила: – Видно, мало ты зарабатываешь… Нам всё равно не хватает на счастье…
И вновь лифт поднимается на 12-й этаж… Да, она отдаёт себе отчет в том, что он ей не нужен. Да, она знает, что его приход гарантирует проблемы им обоим. Да, она всё еще ждёт…
Двери лифта открываются. Она медлит с выходом. Но идти надо. Она делает шаг из лифта.
Он здесь!
Она не смогла удержать улыбку. Он вновь сидит у её двери, как прибитая собака. Значит, он в порядке.
Она подходит к нему. Он встаёт. Его слова как бальзам на душу…
– Ты постриглась и нос проколола? Тебе безумно идёт. Ты такая красивая…Ты даже сама не представляешь, насколько ты красивая…
– Я ждала тебя.
– Я бы пришел раньше, но если я буду нажираться каждый день, то сдохну суток так через трое. А в мои планы входит встречаться с тобой гораздо дольше, чем трое суток. Поэтому я буду нажираться два раза в неделю, по понедельникам и четвергам – он кивнул на бутылку пива, стоящую у двери – тогда меня хватит на те самые «гораздо дольше».
– Не стОит.
– Тогда пойдем со мной завтра в клуб? – он взял ее за руку. – Начнем всё с начала…
– Пойдём. – Она кинула взгляд на пиво: это всего лишь оправдание перед собственно совестью… Точнее, в этот раз она вообще не будет беспокоить свою совесть и тем более волю. Ведь ей так хочется прожить свою жизнь ярко…
Пятница! И снова свободная изнанка её жизни.
Саша спустилась в клуб в радостном предвкушении и стала искать глазами русую бороду. Музыка громыхает. Лица вокруг незнакомые.
Неожиданно кто-то обнял её сзади за талию и спросил на ушко:
– Девушка, можно с Вами познакомиться? – борода приятно щекотала.
– Саша. – Улыбаясь, она повернулась к нему лицом.
– Артём…
Они прислонились лбами, обняв друг друга за плечи, и так и остались стоять посреди ревущей и скачущей толпы. Они похожи: одинаковые прически, почти один рост, оба стройные и в черном, с серьгами в левом ухе. Высокие и красивые.
Ей хорошо. Звучащий панк-рок успокаивает, убаюкивает. Это её стихия… Она на своем месте.
– Ну вы прям как близнецы стали! – откуда-то из толпы вынырнула Вика. – Сашк, тебе еще бороду отрастить нужно! Улёт! – прокричала Вика и так же быстро занырнула обратно в толпу. Они не обернулись.
– На следующей неделе рок-фестиваль в области. Поедем? – предложил он.
– Поедем. – раньше ей как-то не довелось бывать на Open Ear. А хотелось.
– А пока… Будем богами танцпола? – и он раскрутил её за талию.
Три дня и две ночи в палатках. Сто часов рока и металла. Сто часов вместе с Артемом.
Они выехали в область вшестером – Артем, четверо его друзей и Саша – на одной машине, и все два часа пути Саша сидела у него на коленях.
– Мне кажется, друзья мне завидуют… – прошептал Артем Саше на ушко.
– А у твоих друзей нет девушек? – тихо спросила его Саша.
– У Макса есть, но её мама не отпустила.
Саша чуть не рассмеялась вслух. «Какое умиление! Мама не отпустила!..»
– Ну что ж, пусть позавидуют немножко… – и она, обхватив его руками, демонстративно стала целовать его в шею…
Её радовала эта компания – вроде уже взрослые, а вроде и совершенные дети… Ей хотелось играть с ними… Но играть по-взрослому.
– Макс – это наш водитель?
– Ага. Он недавно права получил. Теперь везде рулит.
– Чего вы там про меня говорите? – обернулся Макс. – Еду, как могу!
Саша посмеялась и потрепала водителя за волосы.
– Отлично едешь! Ты у нас такой молодец! Всех нас, бездельников, везешь. Максик…
Атмосфера рок-фестиваля ощущалась уже за несколько километров до места назначения. Пробки, начавшиеся еще на выезде из города, здесь достигли максимальной концентрации. Всё смешалось в едином пекле. Из открытых окон машин торчали панковые «попугаи», косухи, напульсники, бритые лысины с бородами и, наоборот, длинные волосы и бритые бороды. Из некоторых окон торчали флаги и раздавалась громкая музыка и радостные крики. Публика разогревалась. Странное волнение, воодушевление и предвкушение чего-то стОящего передавалось, как болезнь, от одной компании к другой. В этом потоке как-то странно смотрелись случайно затесавшиеся машины дачников с велосипедами на багажниках и с собачьми мордами в окнах, да и просто проезжающие мимо мирные граждане.
Максик немного растерялся в бурном потоке машин. Он стоял, пропуская всех вперед, и не решался выехать на другую полосу. А сзади начали копиться машины. Кто-то начинал сигналить.
Наконец, одна из машин, стоящих за ними в ожидании движения, с агрессивной аэрографией на борту, вырвалась из ряда и поравнялась рядом. Музыка, грохочущая из неё, оглушила всю Сашину компанию знакомым рёвом Линдеманна. Из открытых окон на них не слишком-то дружелюбно смотрели пять взрослых мужиков в косухах…
– Эй, герой! – крикнул водитель. – Ты не слишком-то торопишься на открытие…
Все притихли. Саше не понравился вектор этой ситуации. Она вдруг дружелюбно улыбнулась соседским мужчинам и, кивая головой в такт их музыки, стала громко подпевать: «Майн херц брент!… Зи коммен зу ойх индер нахт… Ну? Поддержите старика Тилля, мальчики!..»
Суровые «мальчики» заулыбались.
– Ты недавно за рулем, что ли? – крикнул водитель Максику. Тот кивнул. – Пристраивайся за мной, да понаглее, нечего всех подряд пропускать… Щас доедем. – и стартанул вперед.
На его «хвосте» они быстро добрались до места назначения, но на открытие все же опоздали. Поставив машину за пару километров от действа, они еще долго пробивались сквозь толчею. Многие ставили палатки прямо здесь, среди машин, кто-то тащился, как вьючные животные, в палаточный городок. На входе всех обыскали металлоискателем.
– Открываем сумки! – привычным скучающим голосом говорил охранник. – Выкладываем оружие, ножи, бутылки и консервы. После окончания заберете.
Саше всегда было интересно: а реально кто-нибудь приходит, чтобы забрать, скажем, свою отпитую колу среди сотни таких же отпитых? Кто-то особо не брезгливый?..
Какая-то странная компания в мундирах десантников подняла бузу:
