– Ну нет, не знаю, как насчет всей жизни, а в эти выходные я точно не буду сидеть одна.

Она схватила телефон:

– Вик, ну что, во сколько встречаемся?

– Ну вот это другое дело! Узнаю старую добрую Саньку!

«Санька» достала большую деревянную шкатулку. Её сложнейшие узоры из райских птиц и россыпей цветов вырезал какой-то неизвестный ей тюремщик. Торговец, который продавал ее за копейки, не только не скрывал этого, но считал это одним из важнейших ее достоинств. Когда Саша купила ее, Вика вся обплевалась, а Саше она нравилась. Именно в этой шкатулке она хранила свою самую важную коллекцию – браслеты. Она неведомо сколько лет собирала коллекцию браслетов на все случаи жизни. Со многими другими вещами она готова была расстаться хоть сейчас, но эту коллекцию хранила, как хранят самые любимые фотографии важных моментов жизни. И каждый у нее с чем-то ассоциировался и что-то символизировал. Как правило, символика почему-то получалась обратной, шла в разрез с ее настроением. Вот в этом легкомысленном браслете с сердечками она с Викой сдавала нудную философию. Вот в этом, строгом и дорогом, она, правда, ходит на важные официальные встречи. Но есть еще один «официальный», с неприличной тематикой… Она прячет его под рукавом жакета. Её просто греет мысль, что когда все вокруг с такими серьезными лицами, у нее на руке маленький бунт. А когда на руке был вот этот, самая простая цепочка – муж сделал ей предложение… Она поскорее бросила его назад в шкатулку и, достав искомое, убрала коллекцию подальше. Сегодня металл и кожа. Оковы и сбруя.

Саша жирно красила глаза черным. Сегодня в клуб она наденет свое самое короткое черное платье и туфли на самых высоких каблуках. Каблуки – это её тема. У Саши два предмета гордости: красивая грудь и высокий рост. Она всегда была вровень с мужиками, а каблуки давали ей возможность быть и повыше многих мужиков. «Такая дылда, да еще и каблуки напялила…» – слышала она порой шепоток за спиной – и довольно улыбалась. Ей нравилось! Нравилось смотреть на них сверху вниз. А на избранные макушки, как, например, лысина одного из ее многочисленных начальников, ей хотелось просто плюнуть. Она наслаждалась смущением, робостью, а иногда и смятением тех низкорослых носителей «Y»-хромосомы , которые видели ее впервые. Мужа она выбирала по принципу «не дорос – не подходи» и к кандидатурам ниже себя относилась снисходительно. Всё же мужа она выбрала не намного выше себя, а на каблуках и вовсе… Почему? Да Бог знает.

Саша откопала среди растрепущих волос левое ухо и вдела во все многочисленные дырки серьги. Посмотрелась в зеркало: высокая, красивая, худая, с яркой боевой раскраской. Никто и никогда не давал ей тридцатника, а в магазине иной раз просили паспорт, чем сильно ей льстили. Настоящая стерва. В самый раз для рок-клуба.

Подходя по Покровке к старой доброй черной лестнице вниз, где она с девчонками провела столько дивных студенческих часов, Саша притормозила: сердце ее забилось от приятного предвкушения: сейчас она оторвется по полной… Сбросит накопленные за неделю негативные эмоции. После бесовщины в рок-клубе всегда бывает спокойное и доброе утро.

Раскаты электробасов были слышны уже здесь, у входа. Публику разогревали старыми проверенными треками: «Smack My Bitch Up» сменилась «Реками времён». Саша засияла: «Это для меня… Милейшие Prodigy, душевный Кипелов… Времена меняются, а Кипелов вечен.»

Ей вспомнилось, как тогда, в студенческие времена, божественно исполнял Prodig-ей «Черный пёс», как они с Викой не пропускали ни одного концерта Кипелова в Нижнем, забирались на плечи к незнакомым парням, чтобы лучше видеть сцену, оглушительно визжали, трясли башками и выкидывали вверх «козу» и жиденькие кулачонки, обвешанные широкими напульсниками с лого «Ария», «Nightwish», «Rammstein», «Evanescence», «Pain»…

– Ты чё тут физиономией светишь, как 220 вольт? – хихикнула подошедшая сзади Вика. – Пойдем уже.

Отделавшись от фейс-контроля, Саша нырнула в мерцающую тьму клуба вслед за ней, и на секунду закрыла глаза от наслаждения. Все проблемы остались где-то там, за широкими спинами «дверных» амбалов… Среди тумана сигаретного кумара, басы оглушающей музыки гулом отзывались где-то в желудке, сотрясали мозг и зомбировали разум. Толпа ошалелых от адреналина, укуренных и упитых людей скакала по всему периметру сплошной черной массой, светя клубными неоновыми браслетами, как монолитное целое, объединенное одними желаниями. Те, кто обладал не замутненными допингами, а ясными взглядами, сливались в общем потоке с укурками, пользуясь возможностью откинуть рамки и стереотипы и двигаться так, как им хочется. Мало кто умел действительно танцевать.

А Саша умела. Когда-то, в другой жизни, она занималась go-go и шоу-балетом, и по этой причине на всех модных «party» всегда оказывалась в центре внимания.

– Абсента мне! – крикнула она бармену и, схватив голубой фужер, нырнула в толпу, тут же забыв про Вику. Все невольно расступались, чтобы посмотреть, как она танцует, и одобрительно кивали башками в такт музыки. Какой-то толстый дядя пристроился было дрягаться рядом, хватая ее за талию, но она, танцуя, отшвырнула его, погрозив пальцем. Он, вроде, не обиделся.

В центре беснующегося круга она, наконец, встретила равных себе. Компания молодых людей, которые явно были «в теме», хорошо двигались и выделывали всякие штучки. У всех были трендовые бороды и бритые виски с удлиненными макушками. Саша сразу слилась с ними и идеально дополнила их «суровую» мужскую компанию. В паузах между треками им аплодировали и оглушительно свистели.

Но Саше и этого было мало. «Ещё!.. Ещё!» – требовала её душенька. Заметив, что боковая сцена освободилась, Саша схватила за воротничок черной рубашки первого попавшегося под руку молодого человека из своей новой компании, запрыгнула на сцену сама и стала затягивать наверх и его. Тот покорно запрыгнул следом. Раздались одобрительный крики.

– Хорошо смотритесь! – вынырнула откуда-то из толпы Вика с фужером и каким-то МЧ – так у них в Университете принято было называть «молодого человека». – Респект!

Саша посмотрела на бородатого. Бородатый улыбнулся. «Да мы просто офигительно смотримся! – подумала Саша, инстинктивно отметив, что молодой человек немного выше её мужа…– Я еще та оторва, а он просто пришелец!». В глазах у «пришельца» жгли костры бесы, и Саша знала, что это всего лишь отражение бесов её собственных.

Они, как настоящие профи, быстро сработались. Всегда и во все времена людям нравились танцы, потому что они дают возможность легализовать скрытые желания. Движения становились всё более неприличными. Его руки скользили высоко по ее ногам, и уже ни для кого в клубе не было секретом, какого цвета на ней стринги. Они разгорячились сами и распалили публику, которая неистовствовала, глядя на их непристойные движения. «Ну, ещё! Ещё! – говорила Саша себе, уже не в силах остановить инерцию вседозволенности. – Не так часто ты бываешь на изнанке своей мелкой серой жизнёнки».

Ну а что «ещё»? Саша уже не знала, что бы ещё «такое» «выкинуть», ей хотелось выпрыгнуть из платья и из собственной шкуры, и неожиданно для самой себя она сделала знак бородатому, что они уходят, и спрыгнула со сцены. Наткнувшись в толпе на Вику, которая в этот раз покрутила у виска, Саша проигнорировала её и потянула молодого человека все так же за воротничок на выход из зала. Он молча повиновался ей.

Саше давно, много лет хотелось сделать с собой что-то гадкое и отвратительное, что-то, о чем она, возможно, будет жалеть всю жизнь… Ну, или хотя бы весь следующий день. Когда-то одна идейка пришла ей в голову, но муж наотрез отказался. «Ну что ж, с мужем или без него – но я попробую это.» – подумала Саша и потащила МЧ в мужской туалет.

«Стоп, леди!» – светился указатель-ладонь у входа. Саша поняла, что это «знак» для нее, и ей еще больше захотелось сделать это. Похоть и желание сделать самой себе хоть какую-нибудь дрянь овладели ею всецело. Открыв дверь ногой, она толкнула МЧ в кабинку, заперлась и…