Ты не можешь быть и неживым монстром, и человеком одновременно, нужно делать выбор. Он легок, на самом-то деле, люди — те еще монстры, так что ты ничего не лишаешься. А вот остаться смертным душой и разумом… да, это тяжело.

Но я справляюсь.

Тягач с одним вагоном шёл относительно бодро, так что мне пришлось выложиться почти полностью, когда я его догнал и запрыгнул наверх. Полежал чуток, хватая ртом воздух, а затем пошёл убивать машиниста. Тот, жирный, черный и вполне откормленный рэтчед, явно увидел меня заранее, поэтому сейчас вовсю убегал вдаль, слегка прихрамывая, зато без оглядки.

— Ну или так можно… — пробормотал я, останавливая несчастный тягач.

Бросать тут всё, ползти к вагону, раскрывать его на ходу? Я устал, ребята. Тем более, что самкам, если они там, куда будет проще свыкнуться с мыслью о провале побега и вступить со мной в переговоры, если всё произойдет постепенно. Даже отпущу их. Две крысы много дел натворить не успеют, Мыш дороже… Черт, надо будет сказать Гарру, чтобы держал пасть на замке, я вовсе не собираюсь сообщать Ассоль изменение в её статусе. Без очень веской причины.

Вежливо постучав в вагон, когда всё это дело остановилось, я рванул дверцу вбок. Она без проблем открылась, демонстрируя мне полутьму и пустоту.

— Выходите, поезд приехал, — негромко позвал я, слыша стук двух сердец слева от входа. Частый, быстрый. Одно крупное, более сильное, бьется часто-часто. Мыш.

Мне не ответили. Лишь стук слегка участился.

— Я не буду никого убивать, выходите, — повторил предложение я, — Мне нужна только Ассоль.

Тишина.

— Тогда я захожу.

Мало ли, вдруг они связаны или еще что? Я запрыгнул внутрь вагона, на всякий случай подняв плечи так, чтобы прикрыть голову. Не зря.

Загрохотали выстрелы. Один, второй, третий… все девять. Четыре выстрела мимо, остальные попали.

Я внутренне поморщился, чувствуя, как новые пули впиваются в тело. Неприятно, но не страшно, ресурса организма хватит, главное то, что стрелок разрядил оружие в меня, так что теперь я могу не опасаться за Мы…

Глухой, задавленный тряпкой или чем-то наподобие, вскрик. Мыш?

Упал. Сначала на колени, а затем мордой вниз, в грязные и обшарпанные доски пола. Рухнул как подрубленный, чувствуя в левой ноге, груди, животе и плече очень знакомые ощущения. Страшные ощущения.

Это «подарочек», токсичный металл для убийства трудноубиваемых сущностей.

— Патроны из-под твоего кресла, вампир… — проскрипел незнакомый крысиный голос ехидно и с торжеством, — Глаудиа знает, что это такое. Она многое знает! Мерзкая тварь! Сдох…

— МАУУ!!! — взвыло на два голоса, а затем я угасающим сознанием успел уловить, как две нехилые тушки использовали меня как подушку для приземления перед тем, как накинуться на свою новую добычу. Возня, вопли, звуки разрываемой самки рэтчеда, которая знала, но знала далеко не всё. Иронично.

Сознание гасло.

Анчар Крой бы улыбнулся такому… финалу.

(один месяц и шесть дней спустя)

Грузовой автомобиль с установленным на нем большой цистерной на месте кузова, остановился у канализационного люка. Трое рабочих, полуорк и два гоблина, одетые в меру затасканные спецовки, сноровисто сняли люк, а затем, вытащив из-за машины толстый шланг с очень широким распором, ловко впихнули его на освободившееся место. Еще несколько манипуляций, призванных герметизировать место стыковки, и сидящий за рулем рабочий дергает рычаг. Шланг начинает содрогаться.

В кадре появляется бойкая молодая гномка, одетая в строгий черный костюм, с бейджиком, на котором кроме её имени также находится крупный логотип «Ультрона». Она отчаянно улыбается, пока тараторит в камеру.

— Как видите, процедура совершенно безопасна! — улыбки летят одна за другой, — Наши бравые ребята совершенно не боятся предохранительного элемента, пока тот закачивается в канализационную систему Омниполиса! Это новая, революционная технология, смешанная с магией, и работающая прямо сейчас! Именно благодаря им распыленная смесь из двух революционных металлических сплавов насыщает не наши улицы, а каналы и вырытые между ними переходы, делая канализацию Омниполиса тем, чем она должна была стать давным-давно — совершенно безжизненным местом! Навсегда, дорогие граждане! Корпорация «Ультрон» гарантирует полнейшую безопасность как вас, так и вашей питьевой воды, но заявляет о полнейшей невозможности для рэтчедов продолжать с нами такое нежеланное соседство! Мы…

Закряхтев, я щелкнул кнопкой пульта, выключая громкий звук у телевизора, а затем положил приборчик на тумбочку. Третий раз уже гоняют эту программу по каналам. Всё-таки, закачивать долгодействующий яд так близко к питьевой воде — взволнует кого-угодно. Хотя… долго? Скорее вечно. Смесь «подарочка» и хромантия, которыми сейчас «Ультрон» накачивает говно-уровень города — это самые большие откупные от гномов, которые только могли быть выбиты. Даже учитывая то, что пылевая смесь в цистернах более чем на семьдесят процентов состоит из куда более дешевого отравляющего металла, все равно это гарантия того, что под городом на постоянной основе не сможет жить ни одно существо, простое или магическое. Скорее всего, даже плесень.

Так, непорядок.

— Слышь, ты вылезать собираешься? — осведомился я, приподняв больничное одеяло.

— Мне и тут хорошо! — бойко отозвались из тьмы, в которой только что происходило действо, ради которого я и слушал так громко передачу. Раздался звук звонкого чмока, а затем продолжение, — Тем более, что ты выписываешься. Что я буду делать еще две недели?

— Если бы не ты, я бы вышел отсюда неделю назад, — буркнул я, — Или две. Сколько полезных веществ потерял… Или передал. Или отняли. Или вытрахали. Это, кстати, вопрос!

— Ой бедненький, — Ульяна весело скалилась из полутьмы, — А так рвался, так домой бежал!

— Не очень-то и бежал, — признал я, — Когда ты рассказала, как серьезно начали жить Алиса, Мыш и Гарру, то грех было им не дать немного самостоятельности.

Действительно.

Когда меня вырубило от переизбытка «подарочка» в организме, а Оппенгеймер с Хуммельсдорфом догрызли коварную крысу, они потом освободили связанную Мыш, сидевшую с кляпом во рту и замотанной мордочкой. К сожалению, она не догадалась вырезать из меня отраву, а Гарру, олух царя небесного, долго гнал велосипед, то есть мотоцикл, по шпалам. А потом еще дольше, но уже с лежащим поперек сиденья мной. К моменту, когда до меня добрались врачи Управы, в теле вокруг пуль уже образовалось несколько огромных пульп, похожих на раковые опухоли. Когда из меня вырезали всю дрянь, а остатки сунули в кровавую ванну, там уже не выздоравливать надо было, а отращивать треть тела.

В общем, не суть. Зажило как на собаке. А тут и взявшая отпуск Ульяна нарисовалась, в халатике на босое тело, с нескромными предложениями и офигительными историями. А именно — про жизнь и быт осиротевших жителей моего дома, которым врачи сказали про некоего вампира «ждите, будет нескоро».

И они принялись жить. Ходили за продуктами, мыли полы, протирали все от пыли, бережно складировали почту и даже вели учет трат. Гарру не позволял себе ни малейшего лишнего жеста в сторону Мыши, а та, слегка придавленная отсутствием в своей жизни такого фактора, как рэтчеды, ушла в спортивный запой, не обращая внимания на бедного волчару, пускающего слюну на её подкаченную задницу. Алиса вовсю корпела за компьютерами, получив жирнейший заказ от Управления, связанный с «Ультроном». Единственным щекотливым моментом было то, что одна из моих гостевых комнат стала временным пристанищем зачастившей Виолики, но я махнул на это рукой, как и на то, что волчер устроился работать тем, кем раньше подрабатывал Шегги — вышибалой. Кроме того, друзья Алисы (с дополнительными усилиями от Виолики) приняли в свои ряды и Ассоль вместе с волчером, что тоже было хорошо.

И ведь молчали, партизаны, навещая меня. Мол сидим дома, бездельничаем, слезки пускаем, выздоравливай скорее. Ага, выздоровеешь тут. И, что характерно, Ульяне вообще было нормально проводить свой призовой отпуск в госпитале, периодически спускаясь на лифте в родную Управу лишь за слухами! Я даже осторожно поинтересовался таким выбором времяпрепровождения, на что гоблинша, пожав плечиками, сказала, что тут гораздо лучше, чем дома — вокруг друзья, до потрахаться можно доехать на лифте, а посуду мыть не надо. Странная она, но жаловаться я точно не буду.