Поймав мой взгляд, Маркус озорно подмигнул, выждал пару секунд, чтобы я могла насладиться видом, а затем медленно повернулся ко мне спиной.

– Дабы не вводить госпожу в искушение, – пояснил он, явно дразня. Чувствовал мой интерес и распалял его еще больше.

Тепло от низа живота распространилось по груди, заставляя ее глубоко дышать. Во-первых, у меня давно не было хорошего секса. А, во-вторых, паршивец действительно вызывал желание.

– Сейчас принесу полотенце и чистую одежду, – сказала я максимально будничным тоном, пытаясь унять бушующие эмоции.

Тяжело мне будет воспитывать столь соблазнительного раба.

Сходила в кладовую за серой мужской туникой, а заодно прихватила плащ и сандалии, так как требовалось выйти на улицу, чтобы пополнить запасы провизии.

Я не собиралась оставить Маркуса одного в доме, но также опасалась быть с ним наедине, в то время как Вир уйдет за покупками. Сейчас арамерец выглядел безобидно, но кто знает, вдруг это обманный маневр, и раб только и ждет возможности проявить настоящий характер? Поэтому сочла, что лучшим решением станет отправиться на рынок втроем.

Перед тем как выйти из дома, на Маркуса надели рабский ошейник из легкого, но прочного позолоченного металла. Отличительный знак, который привлекал внимание, если раб оставался в городе один, без хозяев. С таким ошейником далеко не убежишь – сразу поймают и вернут владельцу.

После душа мужчина предпринял еще пару попыток смутить меня двусмысленными шутками, но наткнувшись на сдержанную реакцию, понял, что я настроена серьезно, и больше не пытался дразнить. И хорошо. Я уже жалела, что так глупо повела себя в душевой. Нельзя было показывать интерес. Если брюнет начнет манипулировать этим, мне будет сложнее добиться от него покорности. Но сделанного уже не воротишь, так что будем работать с тем, что есть.

Вышли на улицу. Мой нос сразу почувствовал морской солоноватый воздух. Вдали, в узком просвете между домами, виднелась голубая полоска воды.

Заметила, что Маркус с любопытством рассматривает окрестности. Посмотреть и впрямь было на что. Мой дом находился на холме, и если спуститься вниз по прямой, то через пару кварталов открывался чудеснейший вид на море. Оно лежало внизу, лаская взор синевой. К морю сразу с нескольких сторон тянулись зеленые холмы, усеянные светло-бежевыми домами с красными черепичными крышами. Река, делившая город на две неравные части, блестела под лучами солнца, настраивая на умиротворяющий лад. Чуть поодаль, на правом берегу, виднелся крупный порт с десятками пришвартованных кораблей. Вот туда-то нам и нужно было, потому как рядом с портом располагался крупный рынок.

Мы шли вдоль набережной, приближаясь к мосту, соединявшему две половины города, когда Маркус, до этого молчавший, неожиданно спросил:

– Почему ты занимаешься воспитанием рабов?

Тон вежливый, но совершенно не похожий на желание завязать беседу ради беседы. Скорее, это была попытка узнать меня получше, понять мотивы, оценить, чего ожидать от предстоящего месяца.

– Хочешь понять – наказываю ли я рабов ради денег, или же занимаюсь этим для собственного удовольствия?

– Ты не слишком похожа на садистку. А неухоженный дом, скромный обед и единственный слуга говорят о том, что ремесло не приносит тебе больших денег. При том что сам дом весьма неплох и, очевидно, стоит целое состояние. Но он не твой, верно? Извини, если лезу не в свое дело, но мне кажется, ты в нем как будто бы гостья? Или я не ошибаюсь?

Меня задела фраза про отсутствие прислуги и состояние дома. Да, Вир не успевает все тщательно убирать в одиночку, а на покупку собственных рабов у меня нет денег. Но было неприятно слышать об этом от раба. Обычно воспитанники были настолько ошеломлены домом, что не обращали внимания на мелочи вроде пыли на статуях или отсутствия штата прислуги. А этот погляди ж ты – все заметил.

И как он угадал, что я не владелица дома? Неужели настолько очевидно, что я в этом особняке чужая? Вроде не первый год живу, давно освоилась. Не понимаю, как Маркус понял, что дом мне не принадлежит?

– Обычно у меня более людно и хватает рабов, поэтому в дополнительной прислуге нет нужды, – я старалась произнести это как можно более непринужденно.

– И тем не менее, что заставило тебя заняться этим ремеслом?

– Я же говорила: ко мне обращаться на «Вы» и обязательно добавлять «госпожа».

– Вы уходите от ответа, госпожа.

Он произнес последнее слово так, будто это было какое-то детское ругательство. Безобидное, сказанное чтобы слегка поддеть приятеля по играм.

Как же хотелось отвесить подзатыльник этому великовозрастному мальчишке, вздумавшему превратить ритуал повиновения в ребяческую забаву.

– Обращаясь ко мне в уважительной манере и называя госпожой, ты демонстрируешь готовность подчиняться мне.

– Но я не собираюсь тебе подчиняться, – возразил Маркус и ехидно добавил: – Ой, простите. Вам, госпожа.

Его упрямство начинало злить.

Я оглянулась на Вира, который шел позади, ища у него поддержки. Но северянин предпочел сделать вид, что не прислушивается к нашему разговору. Это было странно, ведь обычно молчаливый слуга помогал мне в подобных ситуациях.

Иногда одного его взгляда хватало, чтобы зарвавшийся раб понял, что перешел черту, и присмирел. А сейчас Вир делал вид, что ему гораздо интереснее разглядывать дома, чем следить за поведением воспитанника. И что это на него нашло?

– Тем не менее, – я откинула каштановые локоны со лба, – ты уже это делаешь. К примеру, по моему приказу сопровождаешь меня на рынок.

Маркус возмущенно фыркнул:

– Вот еще. Я сопровождаю Вас на рынок, потому что мне интересно увидеть город, в котором оказался. Кроме того, я обещал приготовить ужин, так что мне нужно лично выбрать продукты, чтобы порадовать Вас достойной трапезой. Вы предпочитаете мясо или рыбу?

Маркус вызывал смешанные чувства: гнева и восхищения одновременно. Естественно, он не первый, кто отказывался покорно склонить голову и признать себя рабом, но еще никто не сопротивлялся с такой элегантностью и очаровательным хулиганством.

– Хочешь ты того или нет, но тебе придется смириться с новым положением. У тебя нет другого выхода.

– Будем считать, что рыбу. Что же касается вашей фразы, то боюсь, это Вам придется смириться с тем, что меня невозможно… Осторожнее! – он подхватил меня под руку, заметив, что я споткнулась о камень и потеряла равновесие.

Его ладонь крепко и одновременно бережно удерживала меня за предплечье. Еще я успела отметить, что Вир тоже дернулся, но опоздал с подмогой.

Как интересно. Подчиняться Маркус не хочет, при этом проявить заботу, чтобы госпожа не прочертила носом мостовую – пожалуйста.

– Я в порядке. Можешь отпустить.

– Как скажете, – и вновь широкая теплая улыбка осветила лицо брюнета.

Как же сильно Маркус отличался от других рабов. Те, кто изначально бунтовали против необходимости служить, в подобной ситуации не стали бы помогать мне. Даже если бы я не просто споткнулась, а действительно упала, они бы просто стояли и смотрели, ожидая приказа помочь подняться.

Те же, кто протянул бы руку и удержал от падения, сделали бы это, чтобы заслужить мое расположение и добиться привилегий.