Вот опять он пытается командовать. Разбавленное вино ему, видите ли, не нравится. А если его не разбавлять, то быстро хмелеешь. Неразбавленные вина у нас принято пить во время застолий, либо после ужина. А так вот чтобы с утра пораньше налегать – мы же не варвары.

С опаской поднесла кружку к носу, еще раз вдохнув аромат напитка. По цвету жидкость напоминала савенийское белое вино. Отхлебнула глоток и лицо само скривилось от горечи, которую я проглотила.

– Ты меня отравить вздумал? Это невозможно пить! – возмутилась я, отплевываясь.

– Что не так? – по лицу Маркуса было заметно, что он ожидал иной реакции.

– Оно горькое! И противное. И горячее, – я пыталась заесть мерзкий привкус блинчиком. – Это не напиток, а какая-то лечебная микстура, которую дают больным при простуде. Фу! Налей мне нормального вина! Разбавленного!

– Глупая женщина! Кхм… Простите, госпожа. Сейчас, – сказал Маркус, уходя на кухню и бубня под нос, что предпочел бы сотню раз погибнуть на поле боя, если бы знал, что его будут заставлять издеваться над благородным напитком.

Если не считать неудачной попытки напоить меня какой-то гадостью, то в остальном Маркус справлялся весьма прекрасно, а я в свою очередь не скупилась на комплименты. И, надо сказать, моя тактика давала плоды. Чем больше я хвалила гордого брюнета, демонстрируя благодарность за его работу, тем больше он старался. Этот горячий красавчик явно любил нравиться женщинам.

После завтрака он прибрал на кухне, сходил вместе с Виром на рынок за дровами. К слову, вернулся с виноградом и скромным букетиком цветов. Виноград, как выяснилось, ему подарил на рынке один из вчерашних торговцев, а цветы Маркус нарвал по дороге, уговорив Вира сделать небольшой крюк и чуть прогуляться за городскими стенами.

Удивительный мужчина. Второй день в городе, а ему уже виноград бесплатно дарят, Вир ему во всем потакает. Но я настолько давно не получала цветов, что была тронута. Даже ругаться не хотелось на самовольство Маркуса. Подумаешь, задержался немного, зато цветочков принес. Еще и симпатичных таких. Видно было, что не просто рвал все подряд, а подбирал по цвету. В букете сочетались белые, желтые и сиреневые цветы, какие можно встретить в наших полях. Названия их я не знала, но все вместе они смотрелись крайне симпатично.

К тому же, мы наконец-то смогли пополнить запасы дров, а это значит, что сегодня меня ждет горячая ванна! Не эти жалкие нагретые ковшики, которыми толком и не ополоснуться, а большая просторная ванна, в которой можно плескаться хоть весь вечер.

Одним словом, настроение мое было настолько прекрасно, что не было ни малейшего желания цепляться к Маркусу.

Днем меня ждала тушеная свинина с фасолью и вновь этот иноземный эщет. На этот раз напиток выглядел темнее, отчего больше походил на золотистое иллейское вино, считающееся у нас самым дорогим.

Мне не хотелось пробовать незнакомую жидкость, но упрямец так настаивал, что я вынуждена была согласиться сделать хотя бы глоток.

– Ну… – я попыталась улыбнуться, чтобы хоть как-то подбодрить неудачливого раба. – Врать не буду, это в разы приятнее, чем та гадость, которой ты поил меня с утра. Она сладкая, я даже почувствовала какую-то кислинку от ягод. Но все равно очень терпко, и остается горькое послевкусие.

– Не понравилось, значит, – Маркус чуть приуныл, но быстро вернул воодушевленный настрой. – Ладно, завтра приготовлю его по-другому рецепту. Ты ведь, простите, Вы ведь дадите мне еще один шанс, госпожа? Поверьте, это действительно вкусно.

– Дам, дам, – я отмахнулась от этого неугомонного брюнета, понимая, что иначе он от меня не отстанет.

Правильно я ему сказала: при должном подходе он из Эйстерии веревки вить будет. Невозможно было вести себя с ним хоть сколько-нибудь строго. Взрослый мужчина с мальчишеской непосредственностью, он постоянно вызывал у меня улыбку.

Да и в принципе, этот второй вариант напитка гораздо меньше напоминал лекарство. Я даже отпила еще несколько глотков, пока Маркус ходил за вином. Если заедать напиток медовыми орешками и фруктами, то с натяжкой… Да нет, все равно много такого не выпьешь. Уж лучше вино. Сладкое, ароматное, без всякой горечи.

Маркус продолжал пытаться приучить меня к напитку со своей родины. Иногда ему удавалось приготовить что-то вполне сносное, и я выпивала почти все. Но в основном его эксперименты заканчивались неудачей. Однако это лишь подзадоривало мужчину.

Дни наши текли размеренно. Брюнет помогал Виру по хозяйству, готовил для нас вкуснейшие блюда, учил северянина жарить мясо и печь хлеб. С большим удовольствием ходил на рынок и гулял со мной по городу. Много спрашивал о его устройстве, жителях, нравах. Рассказывал забавные истории из детства и прежней, до военной жизни. Например, как он с друзьями выкрал коня из стойла соседа, и парни всю ночь скакали по полям. Как разбил любимую мамину вазу, играя в прятки с младшей сестрой. Как однажды нашел в лесу ящерицу и принес домой, объявив, что отныне она будет его домашним питомцем. И в какой ужас пришла мама, поняв, что ей предстоит жить в одном доме с рептилией.

О военной карьере раб почти не рассказывал, оправдывая это тем, что не хочет «пугать ушки госпожи» страшными историями о битвах.

Вечера мы проводили за обучением. Я объясняла, как встречать гостей, как вести себя во время прогулок, на какие темы можно говорить с госпожой, а каких стоит избегать, и многое другое. Также мы прояснили, как проходит принятие ванны, как должен вести себя раб во время этого процесса.

Выяснилось, что в Арамерском царстве процесс омовения весьма интимный, и там не принято, чтобы женщин мыл раб-мужчина. Это могут делать только другие женщины или супруг. И в целом обнаженное тело арамерок являлось чем-то священным, окутанным тайной и предназначенным лишь для возлюбленного.

В нашей империи, наоборот, красивое тело, неважно, мужское или женское, воспринималось сродни произведению искусства, которым приятно любоваться. И обнажиться перед рабом-мужчиной не считалось чем-то постыдным. Раб – это всего лишь раб, и стесняться перед ним собственного тела выглядело для нас полнейшей глупостью.

Несмотря на то, что для Маркуса наши нравы казались излишне вольными и откровенными, и мне даже доверительно сообщили, что на его родине после такого позора женщина не смогла бы найти себе приличного супруга, ему явно нравилась идея помочь мне с приемом ванны. Я это прекрасно понимала, но с омовением не спешила. Лишь намекнула, что если он и дальше продолжит старательно подходить к выполнению заданий, то его будет ждать дополнительное и весьма приятное поощрение за труды.

Поощрение не заставило себя ждать.

25 дней до визита Эйстерии

Через три дня после ужина Маркус растопил печь в подвале и наполнил горячей водой небольшой бассейн. Я подошла к нему, когда все было готово.

Ванна находилась в передней части дома. В нее можно было попасть двумя путями: первый шел из спальни тетушки, второй – из сада, которым я и воспользовалась. Не слишком удачная планировка, но родственница, создавая дом, явно не думала о комфорте тех, кто будет жить в гостевой комнате.

Для понимания, уборная, была всего одна, и чтобы попасть в нее мне каждый раз приходилось идти через сад и ванную. Но зато само помещение для купаний было выше всяких похвал: просторное, с бассейном по середине, занимавшим почти все пространство. Вода поступала в бассейн по трубам и по ним же сливалась. Никаких тасканий ведер из колодца, как это было в моей семье.

По периметру бассейна выстроились массивные величественные колоны, позади которых на подвесных цепях горели лампы с зажженным маслом. Крыша была устроена так, что можно было купаться, наблюдая ночное небо над головой. Благодаря горячей воде плавать было приятно даже в холодные зимние вечера. По желанию крышу можно было закрыть на случай дождя или града. В жару это место, наоборот, служило возможностью отдохнуть в прохладной воде, укрываясь от палящего зноя.