Но, похоже, его накормили. Он крепко спал, и раны на его запястьях, где его порезали наручники, были замазаны мазью.

— Сюда, — прошептала девушка и направилась к задней двери, тихо подняв железный засов, который ее запирал.

Миррима осторожно подхватила Джаза и понесла его сзади, где лунный свет падал на небольшой сад с травами.

Девушка повела Мирриму по мощеной дорожке под арку, и Миррима оказалась в западной части дворца.

Она выбралась живой!

На другом конце поля Миррима увидела, как Смокер выводит из тюрьмы две дюжины душ, многие из которых были искалечены. Там была женщина без рук, только кровавые бинты. Старик, израненный горячими щипцами. Голаф, хромающий на одной ноге.

У всех женщин были вздуты матки, как будто они были беременны, и многие из них выглядели бледными и израненными; С нарастающим ужасом Миррима поняла, что они везут в себе молодых стрэнги-саат.

Смокер держал на руках Фаллиона и вел свою группу беженцев к главным воротам.

— Сюда, — прошептала девушка в спину Мирриме и помчалась к главным воротам.

Миррима последовала за ней в темноте, неся Джаза.

Смокер и остальные последовали за ним. Когда заключенные выходили, некоторые не могли сдержать рыданий облегчения или слез радости.

Мирриме пришлось повернуться и умолять их: Тихо!

Но пятьдесят футов, бредущих по булыжнику, не были тихими. Один заключенный, раненый и слабый, упал, шлепнувшись; кто-то издал тихий вскрик.

Миррима огляделась, с каждым моментом становясь все более обеспокоенной. Никакой тревоги не прозвучало.

Это не могло продолжаться долго.

Они помчались к городским воротам. Городская стена стояла на земляном холме; под курганом, сквозь стену, шел туннель. Там стояли железные ворота.

Джаз зашевелился в руках Мирримы, слегка застонал, и с любовью уткнулся носом в ее плечо.

— Тихо, милый, — прошептала Миррима. Мы почти свободны.

В тумане и тусклом лунном свете он внезапно проснулся. Он взглянул на Мирриму, как будто ожидал кого-то другого, и все его тело напряглось, когда он проснулся от сладкого сна и превратился в кошмар. Он смотрел поверх спины Мирримы на калек и искалеченных заключенных.

— Все в порядке, — прошептала Миррима, увидев его волнение. Мы почти свободны.

Но Джаз посмотрел на нее так, словно она дала ему пощечину, и закричал самым громким голосом: Помогите! Шадоат, помоги мне!

Миррима прижала руку ко рту, но было уже слишком поздно. Крик вырвался.

В шоке она поняла, что Джаз хочет остаться с Шадоатом.

Откуда-то на территории дворца Миррима услышала эхо: Убийство! Убийство во дворце!

Она услышала лязг стальных сапог, звон кольчуги, распахнувшиеся двери дворца.

Заключенные послышались крики и крики, и они бросились в бегство. Одним из фаворитов был Голаф с ампутированной ногой. Оно болезненно прыгало. Кто-то толкнул его сзади, и полдюжины человек упали.

Миррима призвала дочь Шадоата поторопиться. Мы должны выбраться отсюда. У нас есть рангиты, привязанные к дереву чуть дальше по дороге. Лишь немного способов.

Но над дворцом прозвучал звук боевого рога, глубокий и жестокий, похожий на хрюканье какого-то огромного зверя. Через мгновение поднимется весь лагерь, сотни тысяч солдат.

И теперь у них была пятая наездница, которая могла их замедлить, дочь Шадоата. Миррима этого не планировала. Она украла недостаточно рангитов.

Торопиться! Миррима сказала, даже когда Джаз начал сражаться, пытаясь вырваться из ее рук, вернуться во дворец.

Двери дворца распахнулись, и Шадоат стоял на крыльце, вглядываясь в туман, освещенный светом. Она держала злой меч с волнистым лезвием.

За ней выбежала пара охранников.

Старый ткач огня взглянул на Мирриму, его глаза зловеще светились, как будто в них застряли угли, и тихо сказал: — Иди. Я охраняю твою спину.

Смокер увидел опасность. Он знал, что заключенные никогда не выйдут на свободу, если он не выиграет им немного времени.

Вы уверены? — сказала Миррима, пятясь назад. Она видела ткачей огня в бою и не хотела подходить слишком близко.

Смокер кивнул.

Раньше он нес Фаллиона, но теперь осторожно передал мальчика одному из пленников, оставив своего подопечного другому, и встал у входа в туннель со светящейся трубкой в ​​руке. Он поднял ее над головой, и содержимое чаши вспыхнуло. Он крутнул трубку по кругу, создавая светящееся остаточное изображение, круг света, и пока он это делал, заключенные проносились мимо него, толкаясь и натыкаясь.

Шадоат услышала шорох ног и бросилась к ним со скоростью, примерно в шесть раз превышающей скорость обычного смертного, а за ее спиной бежали стражники.

Миррима взяла на руки все еще сопротивляющегося Джаза и помчалась по туннелю. В дальнем конце она повернулась и оглянулась.

Смокер стоял в туннеле, размахивая трубкой в ​​воздухе, а Шадоат бросился на него.

Он поднял кинжал и сделал шаг вперед, чтобы вступить в бой.

Шадоат помчался к туннелю. Путь ей преградил старик с кожей белой, как полотно. В руке у него была трубка с длинным мундштуком, и он медленно описывал ею большую дугу, вглядываясь в туман и темноту. В левой руке он держал длинный нож. По его позе она могла видеть, что он не воин.

Она выскочила из темноты со скоростью, в шесть раз превышающей скорость обычного человека, и размахивала мечом так быстро, что изображение расплывалось. Она почувствовала, как лезвие слегка зацепилось, когда оно проскользнуло через его кишки и встретилось с его позвоночником, но Шадоат со своей огромной силой просто протолкнула клинок мимо.

На полминуты она замедлила шаг, желая насладиться ужасом на его лице, когда он понял, что умрет.

Но вместо этого он просто схватил ее одной рукой, изо всех сил сжимая ее плащ, и вместо страха, ужаса или удивления она посмотрела ему в лицо и увидела победную улыбку.

Она ожидала, что умоется его кровью. Вместо этого из раны вырвался поток пламени, опаляя ее, мгновенно кипятя ее плоть, посылая в воздух запах обугленной плоти и жареного мяса, обжигая ее глаза и лицо.

Шадоат взвыла и вскинула руки в поисках защиты, когда ее охватило горящее пламя. Она повернулась, пытаясь бежать, но старик схватил ее, словно хотел удержать в объятиях смерти.

Она отстранилась, ощущая острую боль, когда мощный элементаль пламени начал подниматься из трупа старика. От него в воздухе заструились огненные пальцы; один врезался ей в спину.