По сравнению с простолюдинкой она была свирепым воином.

Но Шадоат был бы гораздо могущественнее.

Собравшись с решимостью, она вытерла клинок, вышла в ночь и направилась во дворец.

Она обнаружила, что главные ворота заперты изнутри.

Она обошла восточную стену сзади и нашла лестницу, ведущую к верхним квартирам. Большие квартиры, решила она, слишком велики для прислуги. Одна квартира была величественной и стояла на колоннах, образующих портик. Это будет квартира Шадоата. Но на другой стороне были комнаты поменьше — детские квартиры.

Миррима видела сына и дочь Шадоата. Они будут спать там. Будет ли Джаз спать с ними?

Миррима поднялась по ступенькам, зная, что Рунный Повелитель сил Шадоата услышит малейший шорох обуви или шорох ткани.

Она осторожно потянула дверь. Оно тоже было закрыто изнутри.

Тихонько она спустилась вниз.

Помещение для прислуги. Это был бы единственный способ, которым она могла бы проникнуть внутрь.

Прокравшись вдоль внешней стены, она дошла до крошечной комнаты рядом с кухней и обнаружила открытое окно, куда какая-то кухарка или горничная хотела подышать свежим воздухом. Окно выходило в квартиру над пекарней, в этой комнате, в таком климате, было бы жарко. Шадоат был бы возмущен, увидев такое нарушение безопасности.

До окна было четырнадцать футов. Слишком далеко, чтобы прыгать.

Миррима сняла ботинки и начала карабкаться, пытаясь найти опору пальцами рук и ног в крошечных щелях между каменными блоками здания.

Она контролировала свое дыхание, чтобы не задыхаться, держала рот, чтобы не кряхтеть. Даже когда она немного отодвинулась назад, сломав ногти, она не вскрикнула.

Через несколько мгновений она перегнулась через подоконник и залезла внутрь.

Вонючий пекарь лежал на грязном матрасе вместе с женой и тремя детьми. Он храпел так громко, что не услышал бы Мирриму, даже если бы она начала танцевать.

Она прошла через комнату, осторожно переступая через малышей, как будто они были ее собственными.

Она думала о охранниках, которых убила.

У них могут быть жены и семьи, как у меня, — сказала она себе. Мне придется быть осторожнее с ними.

Но она знала свой долг.

Когда она открыла дверь квартиры и обнаружила снаружи коридор с еще одним охранником — могучим мужчиной, сильным и красивым, — она, не колеблясь, ворвалась внутрь и сильно ударила его ножом в горло.

Умирая, мужчина яростно боролся, потянувшись к собственному клинку и ударив ее ногой. Она боролась с ним, пока снова не вонзила клинок ему в горло, сломав ему шею, а затем осторожно положила его на пол.

Она ждала несколько мгновений, опасаясь, что шум борьбы насторожит Шадоат.

Убедившись, что никто не услышал, она пошла по коридору наверх, в королевские покои.

Она двигалась по коридорам бесшумно, как привидение.

Прямо возле покоев королевы она услышала, как по полу ходит еще один стражник. Она нырнула в нишу, пока он спускался вниз, осматривая то туда, то сюда.

Если бы он повернул направо, то наткнулся бы на тело своего мертвого товарища.

Сердце Мирримы колотилось, и она молча молилась, чтобы он повернул налево.

Она изучила планировку. Там было всего три двери — апартаменты королевы слева от нее и детские комнаты.

Миррима подошла к ближайшей детской двери и попробовала запереть. Она открылась, дверь слегка скрипнула. Она долго стояла, опасаясь, что Шадоат услышит, что она выбежала из своей комнаты.

Она вошла внутрь.

Квартира была большая, в ней было больше одной комнаты. Одну маленькую комнату занимала уборная, а в коротком коридоре Миррима нашла кровать.

Балдахин над кроватью был покрыт золотой парчой, которая блестела, как драгоценные камни, в тусклом свете луны, сиявшей через крошечное окно.

В постели лежала дочь Шадоата, темноволосая девушка, которую Миррима видела двумя днями ранее, когда она пришла выкупать принцев.

Третья комната манила за угол. Миррима тихо подошла к нему, доска скрипела под ее тяжестью, и заглянула внутрь. Это был всего лишь шкаф, наполненный одеждой и зеркалами.

Миррима услышала испуганный вздох, шорох одежды и повернулась, чтобы увидеть девушку, смотрящую на нее с бледным от ужаса лицом.

Миррима бросилась через комнату с кинжалом наготове, готовая убить девушку. Одну руку она зажала девочке рот, другой схватила ее за горло, думая свернуть ей шею.

Но девочка не извивалась, не сопротивлялась. Она просто подняла палец вверх, словно предупреждая Мирриму замолчать.

Поняв сигнал девушки, Миррима осторожно отдернула руку. Она видела следы слез на щеках девушки.

Ты здесь ради Фэллиона и Джаза? — прошептала она так тихо, что ее почти не было слышно.

Миррима кивнула.

Возьми меня с собой? — спросила она еще мягче.

Миррима была озадачена.

Девушка колебалась. Фаллион сказал, что может спасти меня. Ты спасешь меня?

Спасти ее от чего? – задумалась Миррима. Но инстинктивно она знала: Шадоат. Даже тупой ребенок знает, когда его мать злая.

Миррима снова кивнула.

— Следуй за мной, — прошептала девушка.

Она тихо выползла из постели, одетая только в ночную одежду. Она не остановилась, чтобы взять плащ или туфли. Она подошла прямо к двери, открыла ее, заглянула в коридор и повела Мирриму вниз на два лестничных пролета к кухне.

Внизу лестницы горела единственная свеча.

Валя на мгновение поколебалась, оглядываясь по сторонам, словно ища охранника, а затем направилась по коридору.

Они приблизились к маслобойне, и Миррима услышала, как крупный мужчина принюхивается и ходит, очевидно, грабя остатки ужина. Это был пропавший охранник. Они прокрались мимо маслобойни, прошли через две двери, и девушка очутилась в плохо освещенной комнате.

Это была кухня. Там, перед очагом, где свет исходил только от догорающих углей, лежал Джаз, свернувшись калачиком в большой корзине.

Он спит на кухонном полу, как собака, — к своему ужасу поняла Миррима.

Она бросилась к нему, посмотрела вниз. Его давно не забрали из тюрьмы, решила она по запаху. Его даже не мыли. От него пахло собственным потом, мочой и фекалиями.