— Фэллион, — сказал Айом. Есть кое-что, что тебе следует знать. Твой отец никогда не решался забрать все эти дары. Он был порядочным человеком и встретился бы с грабителями, имея только свои Силы Земли. Но я убедил его в обратном. Я уговорил его взять несколько пожертвований, и когда он отправился сражаться в Подземном мире, я попросил посредников в замке Сильварреста передать ему еще пожертвования против его воли. Я пошел на компромисс с его принципами, чтобы он смог победить разбойников. И я сделал это не один. Люди Хередона сделали это вместе со мной. Мы превратили его в чемпиона мира. Мы принесли его в жертву, потому что он был слишком благороден, чтобы сделать это сам. Иоме подавилась этими последними словами, потому что, принеся его в жертву, она потеряла любовь всей своей жизни.

Если я собираюсь стать королем, — сказал Фаллион, — разве мне не придется тоже получать пожертвования?

Боренсон вмешался, сказав: Не обязательно. Когда я был мальчиком, я думал, что было бы великим делом быть Рунным Лордом, носить боевой молот и обладать силой пяти человек и скоростью троих. Не было ничего в мире, чего бы я хотел больше, и со временем я завоевал эту честь. Но для меня это было таким же проклятием, Фаллион, как и для твоего отца. Я убил более двух тысяч человек на службе моего господина. Но если бы я мог повернуть время вспять, стать таким же ребенком, как ты, я бы взялся за плуг и никогда больше не надеялся бы на прикосновение силы.

Фэллион не знал, что на это сказать. Люди в замке Курм одновременно уважали и боялись Боренсона. Фаллион даже подозревал, что Боренсон хранит какую-то темную тайну. Но он был ошеломлен, узнав, сколько людей убил Боренсон.

— Я не понимаю, — сказал Фэллион. Как мне стать королем? Как я могу защитить других от Асгарота?

Чтобы руководить, не нужны силы, — сказала Миррима. Человек может руководить с мудростью и состраданием и без них. Короли делали это раньше. Даже в недавней истории некоторые лорды предпочитали жить без них. Вы можете рассмотреть этот путь.

— И помните, — сказал Боренсон, — ни одно оружие, созданное человеком, не может уничтожить локус. Со временем обстоятельства могут вынудить вас принять пожертвования. Но не спешите совершать те же ошибки, что и я.

В тот вечер, когда дети разыскивали свои кровати, Боренсон спустился в гостиную, чтобы узнать последние новости. Он чувствовал напряжение в воздухе, предвещающее бурю. Но причина была не в погоде. Это были новости дня.

Прошлой ночью произошло нападение на дворец. Теперь пошли разговоры о падении городов на далеком западе, о полноценной войне. Королева Лоуикер из Белдинука была в ярости.

Так случилось, что Боренсон сидел на табурете и пил крепкий эль, в то время как менестрель выкрикивал веселую джигу, а пара матросов танцевала на столе позади него, как вдруг он услышал звук, от которого у него застыла кровь. .

На табурете неподалеку, прямо за стойкой, он услышал шипящий шепот. Два мальчика? У них обоих темные волосы, как у полукровок.

Боренсон выглянул краем глаза. Спрашивавший был худощавый человек, словно страдавший кишечными глистами, с сгорбленной спиной и молочными глазами. Он наклонился к другому посетителю гостиницы и что-то шептал ему на ухо.

Нет, — ответил покровитель более глубоким тоном.

Вы уверены? — спросил цинга. Они могли быть в этой самой гостинице. Наткнулся бы вчера вечером. Для тебя есть золото, если мы его найдём.

Злой парень вопросительно посмотрел на Боренсона. Вы видели пару молодых парней?

— Около девяти лет? — спросил Боренсон. — Одеты как лорды?

Молочные глаза уставились на него, и лицо моряка расплылось в улыбке. — Может быть — сказал он с нетерпением. Может быть, они.

Боренсон озадаченно посмотрел на него. Странно, что вы спрашиваете. Я видел таких мальчиков в доме моей сестры, не более двух часов назад. С ними была старуха, их бабушка.

Волнение в глазах парня переросло в безумие. — Дом твоей сестры?

Она принимает постояльцев. На самом деле она не управляет гостиницей. Скорее частный дом.

Парень мудро кивнул и погладил свою всклокоченную бороду.

Где? Где мне найти этот дом?

Боренсон облизнул губы, осушил кружку и многозначительно поставил ее на стол. Я бедный человек, с плохой памятью.

Злой тип перевел взгляд то влево, то вправо. Нам лучше продолжить наши переговоры в более приватном порядке.

Маленький человечек повернулся и побрел сквозь толпу, словно полупьяный, а Боренсон, устремив взгляд на спину его длинного пальто, последовал за ним к двери.

На улице было темно, только серп луны проглядывал сквозь клочья облаков, а с моря поднимался низкий туман. Парень направился за угол, и Боренсон последовал за ним до пирса.

На улице было одиноко и тихо, и когда цинга добрался до пристани, даже это место показалось ему недостаточно укромным. Он скрылся в тени хижины рыбного торговца и спустился на камни, покрытые нитями красных водорослей. В бледном свете Боренсон видел сине-белых крабов, выискивающих лакомые кусочки среди водорослей, слышал щелканье их клешней, бульканье воды изо рта и суставов, шорох крошечных ножек по камням.

— Конечно, там для тебя есть золото, — прошептал мерзкий тип, когда они остались одни, — то есть, если это они.

Сколько золота? - сказал Боренсон. — Я имею в виду, я бы не хотел, чтобы кто-нибудь пострадал, особенно моя сестра. Он притворялся человеком совестливым, но человеком, который мог поддаться искушению. — Так сколько золота?

Малыш облизал губы. Боренсон был уверен, что у него есть фиксированная цена, но ему было интересно, сколько он сможет с нее сэкономить, положив себе в карман. Двадцать золотых орлов, — сказал парень. Это было небольшое состояние.

Пша, сказал Боренсон. — За пару толстых князей можно заплатить и получше.

Парень поднял голову, и в лунном свете его молочные глаза выглядели странно, как мраморные шары.

Да, я понял, кто они, — сказал Боренсон. Моя сестра когда-то работала служанкой в ​​доме короля Ордена. Так что неудивительно, что они пришли к ней, не после того, что произошло прошлой ночью.

— Тридцать, тридцать золотых орлов, — прошипел мерзкий тип. Все в порядке?

— Хорошо, — сказал Боренсон. Прежде чем парень успел моргнуть, Боренсон нанес ему удар по ребрам, изо всех сил нанося удар. Боренсон уже не был таким могущественным, как раньше. Его дарования иссякли, и теперь у него не было ничего, кроме собственной силы. Девять лет назад он убил бы человека этим ударом.

Теперь он просто услышал, как хрустнули несколько ребер, и парень с кряхтением рухнул на землю, держась за живот, пытаясь втянуть воздух. Боренсон увидел, как он потянулся за кинжалом, и прыгнул ему на правую руку, сломав ее, как ветку.