Фэллион грустно улыбнулся. Он подозревал, что Асгарот взял эту булавку в качестве трофея. Он убил яркого из преисподней, возможно, того, кто пришел сразиться с ним.

Теперь булавка попала в руки Фаллиона. Он решил беречь его, как вещь, достойную уважения.

И все же, даже когда он взял его, ему не хотелось прикреплять его. Безделушки из преисподней не были игрушками; он подозревал, что эта булавка может обладать силами, которых он не понимал. Фаллион мог видеть руны, выгравированные на его задней стороне; руническое знание Светлых было непревзойденным.

Эту вещь нельзя было носить случайно. Это привлечет внимание жадных и недобросовестных людей. Не зная, что делать, он просто стоял, держа булавку.

Миррима отвернулась и направилась к лодке. Хамфри спрыгнул и пошел по берегу, печально держа свое оружие в поисках улиток, мертвой рыбы или чего-нибудь еще, подходящего для еды.

Фаллион внезапно понял, что его любимый феррин заметно пропал во время битвы. Вероятно, прячется среди стаек. Судя по всему, сражения с волшебниками и стрэнги-саатами были не по вкусу Хамфри.

Рианна бродила по мелководью и вдруг позвала феррина, наклонилась к воде и швырнула что-то на берег. К ногам Хамфри приземлился огромный красный рак. Он немедленно поднял когти в воздух, защищаясь, и начал пятиться.

Хамфри вскрикнул от ужаса и поднял свое импровизированное копье. После нескольких свистков-криков Монстр! Монстр! и, много прыгая, ему удалось пронзить рака. Через несколько мгновений он отрывал клешни и вытаскивал острыми зубами белое мясо, кряхтя от усилия и причмокивая от удовольствия.

Сэр Боренсон сидел в лодке, хрипя и все еще в шоке, глядя на свои руки, как будто удивляясь, что выжил.

Тэлон и другие дети отправились на поле битвы, и Фэллион мог видеть там Джаза, ищущего сокровища среди мертвых.

Иоме проследил за его взглядом, строго нахмурился и крикнул: Джаз, уходи оттуда, а затем добавил: У меня есть для тебя кольцо. Она вытащила черное железное кольцо с печаткой. Это было великое сокровище. Оно понадобится любому, кто захочет претендовать на Южный Кроутен.

Но Фаллион предпочитал булавку для накидки. Он держал его и прищурился, когда на него упал солнечный луч.

Рианна с трудом выбралась из лодки, тяжело опираясь на посох. Она в смятении уставилась на булавку, глаза наполнились слезами. Мамина булавка. Где ты взял это?

— От него, — сказал Айоме, кивнув в сторону головы.

Теперь я точно знаю, что она мертва, — прошептала Рианна. Она бы никогда с ним не рассталась.

— Ты можешь получить это, — сказал Фэллион, протягивая булавку.

Рианна неуверенно посмотрела на него, как будто он предлагал подарок, который был гораздо более ценным, чем он думал.

Когда вы прикоснулись к нему, он сказал вам свое имя? — спросила Рианна.

— Аил, — сказал Фаллион.

Она кивнула, как будто он что-то подтвердил. — Тогда теперь оно твое.

Она долго смотрела на него, потрясенная. Булавка совсем недавно принадлежала ее матери. И Рианна почувствовала благодарность Фаллиона за помощь, за его силу и смелость. Она хотела, чтобы эта вещь была у него.

Боль и ярость накапливались в Рианне уже несколько дней.

— Я ненавижу тебя, пап, — яростно прошептала она.

Рианна почувствовала, что ее трясет. Она вскрикнула в бессильной ярости, а затем поплелась обратно к лодке.

Рианна чувствовала, как с каждым вздохом у нее тянутся швы. Она плакала от ужаса и облегчения. Мысли ее путались. После нескольких дней страха, бессонницы и ошеломляющего холода Рианна потеряла дар речи.

Она поймала себя на том, что смотрит на реку. Вода была быстрой, холодной и прозрачной, как стекло, неумолимо текла мимо полей и камней, пробиваясь к вьющимся волнам и морской соле.

Рианна остановилась у борта лодки, стоя в ледяной воде. Она не осмелилась залезть обратно, опасаясь пораниться.

Тень упала на Рианну. — Пойдем, — сказала Миррима, поглаживая Рианну по спине. Волшебница шагнула в ледяную воду. Мирриму, казалось, вообще не подействовало его ошеломляющее прикосновение. Она вышла по пояс, пробираясь с неестественной легкостью, затем оглянулась через плечо, приглашая.

Рианна думала, что Миррима была самой красивой женщиной, которую она когда-либо видела. Ее глаза были темными, как горные озера, а кожа чистой, как ручей. Казалось, она слилась с водой и теперь протянула руку Рианне, маня ее. Приходить.

Рианна вошла в чистый, глубокий поток и перевела дыхание от его жестокого холода.

Она вошла в воду, почти ослепшая от слез, и хотя округлые камни в реке были скользкими и ей приходилось искать онемевшими ногами точки опоры, вскоре она достигла Мирримы и посмотрела вверх с тупой болью.

Миррима взяла руку в ладонь, подняла ее и позволила ледяной воде капнуть на лоб Рианны. Рианна выгнула шею, и ей показалось, что вода не просто льется на нее, а вливается в нее, наполняя ее разум и смывая усталость и страх, которые она вынашивала уже несколько дней, недель.

Будь спокоен, — сказала Миррима. Пусть ваши мысли будут такими же спокойными, как лесные омуты. Пусть ясность наполнит вас, как горный поток.

Рианна стояла, выгнув шею, а Миррима снова и снова опускала руки, позволяя воде капать на лоб Рианны. Казалось, оно не столько текло по ней, сколько сквозь нее.

Вскоре Рианна снова плакала. Сначала она оплакивала потерю матери, и в каком-то тупом уголке ее разума все еще надеялась, что она еще жива, но сердце Рианны знало, что ее больше нет. Она оплакивала молодых девушек, погибших в лесу, девушек, которых знала всего несколько часов, потому что они поменялись именами и рассказали друг другу истории своей короткой жизни в те последние часы после того, как их схватили стрэнги-сааты.

Потом, спустя долгие минуты, показалось, что воды смыли ее траур. И все же Рианна не нашла облегчения. Ее мускулы были связаны узлами, и когда вода обрушивалась на нее, она чувствовала себя так, словно годами несла тяжелую ношу и теперь, наконец, смогла сложить ее. Ее страх был бременем. Теперь вода, омывающая ее, принесла облегчение, развязав мышцы ее плеч, ног и живота, позволив Рианне свободно вздохнуть впервые за несколько дней, так что она задыхалась.

И когда все ее мышцы были развязаны и даже остатки страха смылись, Миррима все равно мыла ее, и Рианна обнаружила, что ее раздирают рыдания, не рыдания от боли, а рыдания облегчения, совершенной легкости.

Миррима остановилась и улыбнулась ей. Ты проблемный и странный человек. Сделайте мне одолжение. Сложите руки, как будто пьете.

Рианна протянула руки перед собой в крошечной чашечке, а Миррима наклонилась и нарисовала на воде руну, затем взяла ее из реки в свои руки и начала лить воду в ладони Рианны.