Ветер уносил голоса людей и чудовищ, так что их крики доносились с кажущегося расстояния, как крики чаек далеко в море, и Фаллион видел, как несколько стрэнги-саат вихрились в водовороте, рыча и вопя, как оно было разорвано на части.

Смерч быстро разрастался, его основание оставалось на земле, а вершина кружилась в аспидно-серых облаках, теряясь из виду, где вдруг даже облака закружились и стали зелеными, а молнии затрещали и засияли, как корона.

Многие люди и существа бежали, спасая свою жизнь, но Иоме была самой быстрой из них, и теперь она мчалась, Рунный Повелитель в расцвете своей силы, прыгая на десять ярдов за один шаг. За пять прыжков она промчалась по берегу и ударилась о воду, затем попыталась перебежать ее, ее ноги были размыты. Но у нее не было достаточных способностей к обмену веществ, и, пройдя три четверти пути через реку, она барахталась, покачивалась под водой, а мгновение спустя метнулась к борту лодки и втянулась в нее. .

Тем временем Миррима кричала Боренсону: Хватайся за удочку, пытаясь выловить его из реки. Лодка вышла на берег, но течение тащило Боренсона вниз по течению.

В нерешительности Боренсон ругался и бормотал, пытаясь добраться до лодки. Фаллион удивленно раскрыл рот, предполагая, что Боренсона убила молния.

Фэллион подбежал к планширю, схватил Боренсона за плащ и попытался втянуть его, но под туникой Боренсона была кольчуга, и Фэллион едва мог его сдвинуть с места. Только когда Иоме схватил Боренсона, им удалось затащить его в лодку.

К тому времени торнадо достиг своей полной высоты и теперь несся к ним, заставляя землю трястись, вырывая целые деревья с корнями и разбрасывая по земле валуны.

Ветер усилился, проносясь мимо ушей Фаллиона, дергая его одежду, хлестав его по лицу.

Несколько воинов Асгарота мчались к лодке, и теперь они в ужасе оглядывались назад, когда торнадо настиг их, поднял их, брыкающихся и кричащих, их руки махали в воздухе, унося их в небеса.

Это конец, — подумал Фэллион.

Внезапно он осознал, что Рианна схватила его за ногу, словно пытаясь удержать его в поисках поддержки. Тэлон схватила свою младшую сестру и сгорбилась, защищая ее, в то время как все остальные дети кричали от страха.

Единственной, кто не выказывал страха, была Миррима. Она спокойно взяла лук, вытащила стрелу из колчана за спиной и выстрелила в бушующую бурю.

Стрела пролетела верно, попивая в воронкообразное облако.

О чем она думает? – задумался Фаллион. Стрела не поможет.

Но ветер вдруг заревел, как раненое животное, и разъярился. Темная грязь поднялась вверх, почернев воронкообразное облако.

К крайнему изумлению Фаллиона, торнадо остановился, подпрыгнул в воздухе и покатился назад по земле только для того, чтобы приземлиться в четверти мили от него, где он срывал деревья и землю и швырял их в своей ярости.

Оно исчезло со скоростью десятков миль в час.

За считанные секунды оно исчезло.

Он с благоговением всматривался в Мирриму, вспоминал, как она на рассвете мыла в воде свои стрелы.

Должно быть, она действительно наложила мощное заклинание, понял Фаллион.

Казалось, мир замер. Фэллион слышал вдалеке рев торнадо, даже чувствовал грохот подошвами своих ботинок, но поблизости не было слышно ни звука.

А наверху облака разбились, как стекло, и, к радости Фаллиона, яркое и яркое солнце пробилось сквозь дождь. Внезапно самые жестокие серые облака, которые он когда-либо видел, стали не чем иным, как фоном для яркой радуги.

Все просто стояли или сидели в лодке, тяжело дыша, Коготь плакал от облегчения, Боренсон с удивлением смотрел в небо, Айоме смеялся и фыркал.

Именно при таких обстоятельствах мгновением позже прозвучал боевой рог, и часть войск Мистаррии ринулась по берегу реки.

Десятки людей Асгарота бежали, а также немалое количество стрэнги-саатов. Многие из вражеских войск заползли в заросли в поисках убежища, и по всему берегу реки мистаррианцы атаковали любого врага, которого могли найти, вытаскивали его из укрытий и предавали мечу. Убивая, они пели боевую песню.

Мы рождены для крови и войны,

Как и наши отцы тысячу лет назад.

Подайте звуковой сигнал. Нанеси удар!

Вниз, к горю или к славе, иди!

Миррима посмотрела на бойню и прошептала: Я никогда не знала, что такие грубые старые ястребы могут так красиво петь.

Но Фаллион наблюдал за всем этим с тревогой, потому что он все еще чувствовал, как огненные муравьи маршируют по его груди с крошечными ножками ветра, и задавался вопросом.

Я проклят?

13

ПРОКЛЯТЬЕ

Ни один человек не может полностью познать разум локуса. Мы не способны на такое большое зло.

— Габорн Вал Орден

Именно канцлер Ваггит возглавил войска. Спустя несколько мгновений он достиг берега реки, верхом на худощавом горном пони, выведенном больше для охоты, чем для войны. Он вел кровавую битву и сумел разгромить большую часть арьергарда Асгарота, но вместо того, чтобы развернуться и сражаться, Асгарот решил двинуться вперед с лучшими из своих разведчиков и вступить в бой с Иоме.

Когда люди Ваггита завершили перестрелку и начали охотиться среди мертвецов в поисках военной добычи, Миррима направила лодку к дальнему берегу, чтобы дети могли выбраться на камни. Фэллион понюхал воздух. Переносица, казалось, пылала от запаха зла.

Это проклятие, — подумал он и выпрыгнул из лодки, опустился на колени на круглые камни и попытался смыть с себя запах, вымыв сначала руки в леденящей кости воде, затем грудь и, наконец, лицо. .

Ваггит спустился с поля, принеся в качестве военного трофея голову в шлеме, голову врага Фаллиона. Голова была ужасной, из шеи капала кровь, так что Ваггит держал существо на расстоянии вытянутой руки, чтобы кровь не брызнула на его ботинки.

Фаллион поднялся по берегу реки, нашел тропу по ондатровой тропе и через рогоз пробрался к матери.

Ваггит вытянула голову, повернула лицо к Айоме, и ее рот широко раскрылся от удивления. Селинор Андерс ?

Фэллион посмотрел на покрытое кровью лицо, затем снова на свою мать. ВОЗ?

Айоме моргнул. Я я думал, что это будет старый король Андерс, что именно с ним мы сражались. Но это был Селинор, его сын. Когда-то он был другом твоего отца, одного из Избранных. Я думал, что он хороший человек.

Ощущение предательства было ощутимым. Фаллион не мог придумать, что сказать.

Ваггит сказал: Он не первый хороший человек, обратившийся ко злу.