У дверей королевы стояла пара стражников. К удивлению Рианны, в наши дни, когда так мало мужчин обладали какими-либо способностями, эта пара все еще была сильна.

Но бой был кратким. У этих людей были способности, но они уже много лет не видели силы. Большинство из тех, кто дал им грацию, силу и выносливость, похоже, давно умерли, так что на их счету была в основном скорость. Хорошо сбалансированному Руническому Лорду требовались не только скорость, но и сила и грация. Но эти люди были воинами неудачных размеров.

Она сжалилась над ними и не убила их. Она сломала руку одному мужчине, когда он пытался отразить удар ее меча. Она яростно пнула другого, сломав ребра, и оставила их обоих кучей на земле.

Лучше оставить их в живых, — подумала она. Они могут передать свои дары другим и сделать мой народ сильным.

В королевских покоях Аллония Лоуикер в этот поздний час все еще спала, лежа на огромной кровати с четырьмя столбиками, в которой мог бы спать целый гарем. Прозрачные занавески из лавандового газа висели над кроватью, как сетка, а простыни и многочисленные подушки были покрыты белоснежным шелком с лавандовой отделкой. Комната была чрезмерно надушена.

Королева Лоуикер никогда не была замужем. Рианна обнаружила, что любит молодых девушек. Полдюжины обнаженных существ украшали ее кровать.

Они закричали, как дети, и бросились прятаться, увидев Рианну, врывающуюся в их дверь с обнаженным клинком в руке.

Аллония Лоуикер пошевелилась и посмотрела на Рианну опухшими глазами. Она была молода, ей еще не исполнилось двадцати двух лет, и она оказалась красивее, чем ожидала Рианна. Слухи о неудачном появлении старшей сестры подготовили Рианну к худшему.

Ого, — сказала Аллония Лоуикер, — разве ты не прелестная штучка? Неужели в наши дни они тратят силы на гламур?

Рианна почти забыла, что получила дар гламура. Она всегда обладала некоторой стерильной красотой, но теперь она значительно усилилась.

Королева Ловикер, — сказала Рианна, — сдайте свое королевство.

Кому? - сказала Аллония.

Сестры-лошади Флидса.

Монстры к востоку от меня и Рунные лорды к западу, — сказала Аллония. Что мне делать? О, я знаю. Тебе нужно мое королевство? Что ж, ты можешь его получить.

Те, кто называл ее Паршивкой, говорили правду, — решила Рианна. В этой женщине было что-то резкое и раздражительное, что беспокоило Рианну. Рианне почти хотелось отправить королеву в полет через ближайший парапет.

Но бравада была ложной. Рианна видела, что лицо Аллонии было бледным, а сердце колотилось в груди, как птица в клетке. Ее глаза были опухшими. Очевидно, она плохо спала. Возможно, всю ночь она не спала, беспокоясь о своем королевстве.

Мне понадобится ваш дар в качестве доказательства капитуляции, — сказала Рианна. И ты также должен убедить свои войска сложить оружие. Эти монстры у твоей двери, их называют вирмлингами, и они хуже, чем все, что ты мог себе представить. Я могу спасти тебя от них. Я могу спасти твой народ. Но Я не смогу этого сделать, если мне придется присматривать за тобой через плечо.

Два дара голоса, которыми воспользовалась Рианна, должно быть, сделали свое дело, потому что на глазах Аллонии Лоуикер выступили слезы, горячие слезы ручьем покатились по ее щекам.

Я знаю, сказала она, как будто с облегчением избавившись от своего королевства. Я дам это тебе, все, что ты хочешь. Пожалуйста, спаси мой народ.

Остроумно, решила Рианна. Ей пришлось воспользоваться остроумием Аллонии. Человек, давший милость или выносливость, может быть ослаблен, но он все равно может заговорить против вас, все еще шептать в уши потенциальным заговорщикам. Но лишенный ума лорд был не чем иным, как бременем для тех, кто о ней заботился, — существом, которое нужно было пеленать, кормить и петь, как ребенка.

— Остроумие, — сказала наконец Рианна. Мне нужно твое остроумие.

Рианна стоически пыталась потребовать дарования, но внутри чувствовала, что ломается.

Я становлюсь Раджем Ахтеном, — подумала она. Я думаю, как он думал, действую так, как он действовал.

Она знала об опасности. Она уже проливала кровь и была схвачена каким-то локусом. Фаллион сжег существо и сказал, что на ее душе больше нет пятна.

Но Рианна шла по тонкой грани. Она вела себя как волчий повелитель.

Вы можете получить это, сказала Аллония. Учитывая то, что я слышал о пищевых привычках наших новых соседей, я не хочу знать, что происходит.

К середине утра у Паршивицы на лбу была высечена руна, и Рианна обрела остроумие.

У королевы Лоуикер было несколько помощников в штате, и они быстро привлекли к работе местных ювелиров и серебряных дел мастеров, готовя силы. Сама Рианна получила еще дюжину даров, каждый из которых был гламурным и голосом.

Некоторые женщины теперь смотрели на нее и болели от зависти. Они смотрели на ее блестящую кожу, на ее сияющие глаза и отчаялись, что их когда-нибудь полюбят, в то время как мужчины смотрели на нее и казались почти вышедшими из-под контроля, как мужчины, умирающие от жажды и внезапно столкнувшиеся с водой.

Рианна взяла еще несколько даров от дворян Лоуикера — зрение, слух и осязание, чтобы она могла лучше ориентироваться, когда она прорвет оборону Ругассы, а также больше силы, грации, остроумия и выносливости.

Около полудня она отправилась туда, где пряталась от солнца змей Кирисса. Девушку-визмлинга заставили сидеть в закрытой повозке, грубой повозке с окнами, которые можно было закрыть ставнями от света.

Внутри фургона Кирисса нанесла мазь на загорелую кожу. Его подарила ей одна из сестер-лошадей. Она не просила об этом, и это казалось большим благом. В Ругассе ожидалось, что змей будет стоически переносить свои боли в знак силы. Такого бальзама не существовало.

Если бы вирмлинги знали о таких лекарствах, подумала Кирисса, они бы убили своих хозяев и вырвались бы из Ругассы, чтобы никогда не вернуться.

Поэтому она натерла им переносицу, уши, щеки и руки — места, где она горела больше всего. Ожог был яростным, но прикосновение бальзама мгновенно успокоило его.

Она приготовилась спрятать бальзам под сиденьем, как змей, чтобы сохранить его на будущее.

И все же что-то в мази ее заинтриговало. Это был символ. Она не просила об этом. Подарившая ее сестра-лошадь сделала это только потому, что видела, что Кириссе больно, и девочка желала помочь. Она не просила денег взамен.

Эти люди несут бремена друг друга, — поняла Кирисса. Они не используют других в качестве инструментов и не стремятся исключительно получить от них прибыль.

Кириссе было трудно отделиться от змейских катехизисов. До связывания часть ее самой жила среди инкаррцев, но это теневое я никогда не проявляло склонности к философии.