Но много ли они будут стоить, сражаясь с вашими гигантами? – задумался Фаллион. Он знал, что они этого не сделают, если бы у них была только собственная сила. Применяется ли в кланах сила?

Тэлон покачала головой. О такой магии никто не слышал. Триста форсиблов, которых мы привезли с собой, станут великой наградой для кланов.

Фэллион начал было говорить, но Тэлон протянул руку и зажал ему рот рукой.

Шшшш — прошептала она, — Вирмлинги.

Джаз, казалось, громко храпел во внезапно наступившей тишине. Несколько сверчков наполнили ночь песней. Фэллион прислушивался к характерным звукам бегущих ног по лесу, шелесту веток.

Но то, что он услышал, было хлопаньем, похожим на хлопанье кожистых крыльев граака.

Тэлон посмотрел вверх. Сквозь ветви деревьев Фаллион мог видеть участки ночного неба и горящие огни далеких звезд. Он слышал хлопанье крыльев поблизости и еще одну пару крыльев чуть ниже по склону.

Он не осмеливался говорить. Джаз продолжал храпеть, а Фэллион наклонился и слегка прикрыл рот рукой.

Взмах был неблизким — примерно в двухстах футах над землей и еще в трехстах футах к югу. Существо никогда не сможет услышать звук своих крыльев.

Фаллион вытянул голову, пытаясь рассмотреть его, но камни и дерево закрыли его из поля зрения.

— Ты не говорил мне, что у них есть крылья, — прошептал Фаллион, когда существо улетело дальше.

— Они этого не делают, — сказал Тэлон. — Не все — только самые высокие по рангу, Секкаты. Крылья очень редкие и волшебные. Я подозреваю, что эти вирмлинги охотятся за нами.

Фаллион пожалел, что не увидел их. Он хотел знать, как работают крылья, но Коготь не мог ему рассказать.

Некоторое время спустя Тэлон легла спать, а Фэллион не спала достаточно долго, чтобы убедиться, что она заснула, а затем разбудила Рианну для ее очереди на дежурство.

Он кратко рассказал ей о вирмлингах и попросил ее прислушаться к звуку крыльев.

Он лег. Он так устал, что почти боялся, что, если заснет, то никогда не проснется.

Но все заботы этого дня не давали ему уснуть. Он беспокоился за Ваггита, за Фариона, за какого-то безымянного мальчика с опухшим лицом. Он задавался вопросом, сколько людей погибло в этот день и сколько еще может пострадать из-за его ошибки.

В более совершенном мире я был бы лучше, — сказал он себе.

Пока он лежал там, полный таких мрачных мыслей, Рианна легла рядом с ним, погладила его по лицу, а затем страстно поцеловала.

После этого она откинулась назад и заглянула ему в глаза.

Вот, подумала она. Теперь я ему показал.

В последний раз она целовала его таким образом, когда умерла его мать. Насколько Рианне было известно, с тех пор его ни одна девушка не целовала, за исключением одного раза, когда молодая леди из Гвардина проявила свою привязанность.

Он удивленно посмотрел на нее. Светлые ягоды лежали на мху вокруг него, и Рианне казалось, что он лежит в звездном поле.

Он никогда не намекал, что может любить ее. Но я родилась в королевских домах Кроутена и Флидса, сказала она себе, и достойна его любви так же, как и любой другой.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — прошептала Рианна.

Она оседлала его, словно пытаясь обнять, затем наклонилась и снова поцеловала его.

Два года она скрывала свои желания. Она больше не могла их скрывать.

Фэллион погладил ее по щеке, и она увидела желание в его глазах. Но нежно он оттолкнул ее.

Что это? он спросил. Я знаю, как ты себя чувствуешь. Я видел, как растет твоя любовь по тому, как ты смотришь на меня, по тому, как ты задерживаешься в моем присутствии. Ты одна из самых красивых женщин, которых я знаю. Но мы с тобой слишком похожи на брата и сестру.

Она любила его. Фаллион знал это. Но он всегда держался в стороне. Он сделал это отчасти потому, что знал, что когда-нибудь ему, возможно, придется жениться на другой, чтобы скрепить политический союз.

Но Фаллион оставался в стороне по более важной причине: в глубине души он знал, что не любит ее так, как она любила его.

Она тайно улыбнулась. — Я знаю, что ты хочешь меня. Он не отрицал этого. И с каждым днем ​​я хочу тебя еще больше.

Фаллион знал, что мать Рианны была родом из Флидса, страны, где правили женщины и где они выбирали себе пару так же, как выбирали своих жеребцов. Оглядываясь назад, он должен был знать, что она попытается предъявить свои права таким образом. — Так почему же ты решил признаться в любви сегодня?

— Просто, — сказала она нерешительно, — сегодня больше, чем когда-либо, мне хотелось, чтобы ты знал, что тебя любят.

— Понятно, — сказал Фаллион, из его горла вырвался несчастный смешок.

Вы спасли мне жизнь, — сказала она. И ты спас мою душу. И ты тоже спасешь этот мир. Придет время, когда люди этого мира скажут вам спасибо.

Он был благодарен за этот жест, даже если он застал его врасплох.

Он покрутил бедрами, сместил ее и швырнул в сосновые иголки. Затем он наклонился над ней и нежно ответил на ее поцелуй.

Он долго смотрел ей в глаза, пока она не спросила с надеждой и удивлением: Что это?

Это знак моей благодарности.

НЕЗНАКОМЦЫ В ОБЪЯТИЯХ ДРУГ ДРУГА

Даже величайшие из героев и людей

Меньше, чем могли бы быть.

— высказывание Мистаррии

Той ночью военачальник Мадок лежал в постели и не мог заснуть. Его беспокоили произошедшие великие перемены: проломы в крепостной стене, появление лесов там, где должны были быть только камни и чертополох.

В мире появилась новая сила, с которой ему пришлось бороться — сила, более могущественная, чем его меч, сила, возможно, даже более могущественная, чем вирмлинги.

Эта сила опустошила его. Как и многие другие жители города, он был сражен столкновением миров. Это его не сильно беспокоило. Ранее он потерял сознание.

Что его беспокоило, так это сны наяву.

Во сне он был фермером, свободным человеком, у которого была всего одна корова, которая давала молоко, и выводок из тринадцати детей, которые все это пили. Во сне он работал от восхода до заката каждый день, просто чтобы прокормить свою семью. Во сне он любил свою жену сильнее, чем мог любить мужчина, и хотя в мире не было вирмлингов, он все равно беспокоился о будущем, поскольку весенний град мог уничтожить урожай или кузнечиков в саду. лето может съесть его, и это может быть так же губительно, как любой змей, и если его корова высохнет из-за того, что ее напугал вой какого-то далекого волка, это будет так же плохо, как голод.