— Ладно, — отреагировала Кветка, снова вышла к микрофону и спросила, — Беппе, как ты думаешь, надо ли для начала в общих чертах рассказать, что такое Церера?

— Непременно надо, ведь аудитория в основном не астрономы, — ответил тот.

— Ладно, — повторила она, — поехали! Церера это малая планета, ее орбита лежит в Поясе астероидов, ее диаметр более 900 километров, а ускорение свободного падения в 35 раз меньше, чем на Земле. На поверхности Цереры лежит тонкий слой глины, насыщенной замерзшей водой, а ниже около 100 километров ледяной мантии, до каменного ядра. Из глубины часто изливается криовулканическая лава. Это обычная вода, и она замерзает, формируя ледяные долины, в которых консервируются всякие странные штуки, ранее упавшие на поверхность. Есть гипотеза, что Церера часто перехватывает тела, которые движутся из дальнего космоса через нашу планетную систему, но попадают в ловушку гравитационных полей Солнца и Юпитера. Из подсказки Джил Мба следует, что самое перспективное место на Церере для поиска странных штук это долина Вендимия. Хотя странные штуки это не обязательно артефакты, они могут быть и естественными.

— А что кроме артефактов? Протобионты? – спросил Ломеллини.

— Да. Хотя, не только. Может быть что-то еще, о чем мы пока не догадываемся.

— Ладно! — он кивнул, — А давай попробуем быть проще и понятнее. На какую находку в облаках Кордылевского или во льдах Цереры можно надеяться? Что-то такое, ради чего стоило бы в практическом аспекте затевать подобные экспедиции?

Теперь задумалась Кветка, но тоже ненадолго.

— Пожалуй, супер-призом стал бы протобионт из какой-либо третьей среды. Комплекс альтернативного устройства генов, ферментов, мембран и каркасов. Мы уже обладаем технологией молекулярного дизассемблера, но нам не хватает примеров того, как этим пользоваться. Чем больше примеров — тем быстрее мы сможем продвинуться от наших нынешних големов к настоящим ксвергам.

— Подожди! — тут ведущий поднял развернутые ладони, выражая удивление, — Ты сейчас сказала: третьей среды? Первая – земная, а вторая?..

— Титан, — ответила она, — судя по первичным данным, там существует что-то такое.

— Ладно, — сказал он, — допустим, ты права, однако это шаг в космической экспансии, а я спросил о практическом аспекте в смысле решения проблем тут, на планете Земля.

— Тут нет проблем кроме политических, — отреагировала Кветка, — причем политические проблемы скорее надуманные, чем реальные.

— Это было сильное заявление! — Ломеллини артистично выпучил глаза и повернулся к председателю 7-го Комитета, — А что думают в ООН об этом?

Перрен с сомнением покачал головой.

— Прорывные инновации в энергетике, робототехнике и генной инженерии решили ряд проблем, еще недавно выглядевших почти фатальными. Но при этом ряд политических проблем обострился, выходя за рамки собственно политики. Подобные проблемы были заранее подняты наукой и в 2010-х получили в название парантропологических. Самой известной из них стали «Войны крови», связанные со свойствами ГМ-людей, однако не менее серьезны торговые войны из-за робототехники, точнее големотехники.

— Это то, что в бизнес-прессе называют «Войнами домино»? – спросил ведущий.

— Да. Войны домино, или Войны обреченных, или Войны с изобилием. Три названия по существу отражают три аспекта происходящих тектонических сдвигов в экономике. Но наиболее угрожающим выглядит даже не разрушение отраслей индустрии и сельского хозяйства, а вторичный эффект, известный у футурологов как «Возвращение со звезд».

— О! — Ломеллини щелкнул пальцами, — Вроде, так называется роман Станислава Лема о похождениях астронавта после 100-летней миссии где-то у черта на рогах.

— 127-летней миссии, — поправил Перрен, — за это время на Земле случилась реформа по вакцинации, подавляющей агрессию и авантюризм. Экономика роботизирована и роль людей в ней минимальна. Люди растеряли все серьезные цели, они живут по инерции в материальном благополучии и безопасности, как рыбки в аквариуме. Конец истории…

— …Который нам точно не грозит, — ввернула Ленка.

— Это как посмотреть, — спокойно ответил Перрен, — конец истории по Лему и тем более, конец истории по Фукуяме, нам не грозит. «Дары Каимитиро» катапультировали нас из подобных сценариев. Но вместо этого возник сценарий конца истории по Бромбергу…

…Далее, реагируя на вопросительный изыск мимики ведущего, Перрен процитировал: «человечество будет разделено на две неравные части по не известному нам параметру, меньшая часть его форсированно и навсегда обгонит большую, и свершится это волею и искусством сверхцивилизации, решительно человечеству чуждой», и пояснил: … — это из НФ-романа братьев Стругацких «Волны гасят ветер», 1984 год. А если более конкретно, то из вымышленного меморандума Бромберга, являющегося осью сюжета.

— О! Что, Гастон, вы намекаете на предсказание неких последствий Даров Каимитиро?

— Нет, я намекаю на спекуляции модных философов вокруг меморандума Бромберга. В методическом плане это как спекуляции вокруг катренов Нострадамуса, каковые столь туманны, что можно изобразить их точными предсказаниями, толкуя ПОСТФАКТУМ.

— Так, а где спекуляция в этом случае?

— Беппе, ты что, действительно не видишь?

— Я действительно не вижу. По-моему, меморандум Бромберга точен. Дары Каимитиро разделили человечество на две неравные части. Одни применили дары к своему телу и модифицировали свои организмы. Другие, более многочисленные, предпочли не делать этого. Форсированный обгон очевиден: экипажи 3-й Космической эры составляются из модифицированных людей. По-твоему, что не так?

Председатель 7-го комитета улыбнулся и сделал жест, будто обнимая пространство.

— Все не так, Беппе. Даже если не учитывать мнение экспертов, что у Даров Каимитиро вполне земное происхождение, и считать, что их источник — некая сверхцивилизация… Даже тогда ничего не сходится. Для начала, сверхцивилизация оказывается не очень-то чуждая, поскольку дары полностью соответствуют направлениям нашей земной науки. Кристадин-фюзор и молекулярные дизассемблер могли быть открыты в любой момент космической эры, на такой результат работали два междисциплинарных направления в квантовой механике: физика твердых растворов и термодинамика биополимеров.

— Ладно, Гастон, это два дара, а как же еще три: органические процессоры, аналоговый искусственный интеллект и големная робототехника?

— Никак. Они появились позже, как и та картинка в виде сатанинской пентаграммы, где каждая вершина соответствует одному дару. Научная дискуссия происхождения даров относится к двум пунктам, а у тех трех, что ты назвал, есть ясные земные источники.

— Ладно, пусть два пункта, но уже достаточно, чтобы человечество раскололось надвое.

— Да, — Перрен кивнул, — и такой раскол случается при каждой прорывной инновации. Я предлагаю вспомнить, что в XX века такой же раскол был вокруг АЭС и ГМО.

— Ладно, допустим, — согласился ведущий, — но сейчас все несопоставимо серьезнее!

— Да, все стало несопоставимо серьезнее, но не потому, что джамбли заслали сюда пару троянских коней, а потому, что человеческая цивилизация уткнулась в тупик. Причем в закономерный тупик, предсказанный в 1910-х и констатированный как факт в 2010-х. Я предлагаю вспомнить доклады всех авторитетных международных клубов за 2018 год, юбилейный 10-й год Великой рецессии. Великий цугцванг, как это сейчас называется в обзорах новейшей истории. Все ранее известные методы починки системы теперь лишь усугубляли безобразность ситуации. Выход из системы, так или иначе, был неизбежен.

— Ладно, допустим, — повторил Ломеллини, — но что с этим делать конкретно сейчас?

— Воронка Талвица, — коротко ответил Перрен.

Ведущий очередной раз задумался, затем объявил:

— Хотя я впервые слышу о такой воронке, мне интуитивно видится сходство с воронкой Таунсенда, придуманной в 1924-м. В маркетинге это называется воронкой конверсии.