…Психоаналитик сочинил бы на эту тему длинное рассуждение о подавлении центров удовольствия — регламентом семейной роли и чувством долга перед предназначением в пуританской/лютеранской системе ценностей. Кристина в принципе знала все это и не заморачивалась обращениями к психоанализу. Конкретно сейчас ее больше волновало предчувствие (как выразить его обыкновенными словами) этакого мифического ящика Пандоры, который могут принести сегодняшние гости: Юлиан Зайз и Аслауг Хоген. С одной стороны содержимое ящика пугало, а с другой – вызывало лютое любопытство.

В какой-то момент Вальтер заметил ее состояние и поинтересовался тактично:

— Счастье мое, мне лишь кажется или ты чертовски взвинчена?

— Я действительно взвинчена, но уж не настолько. Просто, думаю о предыстории.

— Гм! Ты о том, что на заре эры Каимитиро между мистером Зайзом и мной пробежала, фигурально выражаясь, черная кошка…

— …Размером с саблезубого тигра, — с ноткой юмора уточнила Кристина.

— Да, верно, — он кивнул, — однако с тех пор, считай, прошла вечность. Та кошка ушла по другим делам, и ты знаешь: мы уже более года нормально общаемся. А доктор Хоген в настоящее время вообще внештатный сотрудник, контрибутор MOXXI.

— Ладно! — она оторвалась от постройки пищевой композиции на столе, — Взвинченность вовсе не из-за кошки или тигра. Понимаешь Вальтер, мне кажется что это парочка уже настолько иная… Почти как Зенон и Ликэ на Алкйоне… Я где-то прочла вопрос: вдруг нынешнее поколение астронавтов психологически где-то посередине между людьми и, вульгарно выражаясь, джамблями? Что тогда? Только не говори, будто это не более чем вторая волна ооновской пропаганды в стиле «войн крови».

— Так ты сама сказала, — тут генерал улыбнулся, — 3-й комитет и новый 7-й комитет ООН продолжают нагнетать страх перед постгуманизмом через нечто общечеловеческое. Но вспомним шутку Эрика Лафита, что люди уже распались на два биологических вида: те которым некуда вложить деньги, и те которым нечего вложить в тарелку.

Кристина энергично покрутила головой.

— Это другое! Что-то из Маркса, насколько я понимаю.

— Да, верно. Это другое. Тем не менее, это хороший яркий пример того, что нет никакой точки консолидации человечества. Общечеловеческое — пустая выдумка 3-го комитета.

— А-а… 3-й комитет это про что?

— Это про социальные и гуманитарные вопросы и вопросы культуры, — ответил Вальтер.

— Вопросы культуры… — эхом отозвалась Кристина, фыркнула и процитировала Ханнса Йоста: «Когда я слышу о культуре, я снимаю с предохранителя свой браунинг». Нельзя сказать, что объяснения Вальтера вполне убедили ее. Из вздорности общечеловеческих ценностей по версии ООН и по версиям мировых религий не выводится автоматически вздорность вообще любых идей такого рода. Так или иначе, она решила отложить свои размышления на эту тему до разговора с Аслауг и Юлианом.

…

Означенная парочка прикатилась почти вовремя — всего на несколько минут опоздав к завершению сиесты (16:00 по обычаям Кипра). Они использовали ультра-компактные электросамокаты «японского» типа, страшно далекие от комфортности для юзера. Для людей, всего неделю назад вернувшихся с долгой вахты на околоземной орбиты и еще проходящих адаптацию, это выглядело странно. Ни Вальтер, ни Кристина не задавали вопросов об этом (мало ли какие причины у людей), но за рюмкой анисовой водки узо, поданной в качестве жесткого аперитива, гости сообщили сами:

— Видите ли, — сказала Аслауг, — биомедицина советует для адаптации сразу нагружать вестибулярный аппарат задачами на быстрый контроль равновесия. Поэтому транспорт должен быть предельно неэргономичным. Идеал: моноколесо, однако мы не решились.

— Нам, — добавил Юлиан, — не требуется особая быстрота адаптации. Тем более, что мы пробыли на Бифросте втрое дольше, чем собирались, а в таком деле почти как в скуба-дайвинге: чем дольше квест тем длиннее компенсационная процедура.

— А как психологическая адаптация? – спросила Кристина, между прочим, набросав на тарелки гостей по нескольку образцов своего кулинарного креатива.

— Параллельно, — ответил Юлиан и подцепил вилкой поджаристый кусок тунца, — когда адаптируешься к покатушкам на штуковине типа кикскутера, заодно возвращаешься к земному восприятию окружающего ландшафта и всякого такого. Если бы как в старые времена орбитальная база была с невесомостью, то получилось бы гораздо сложнее. В смысле: после 300 дней на орбите пришлось бы учиться жить как новорожденному. Но Бифрост создает существенный центробежный вес во всех обитаемых модулях. Правда типичный вес там лунный и лишь в одном спортзале земной, но этого хватает, чтобы по возвращении на Землю не чувствовать себя заржавевшим железным дровосеком.

Это был ответ не на тот вопрос, который Кристина имела в виду, но она не сообразила сходу, как переформулировать и потому машинально посмотрела на Вальтера. Вот что значит по-настоящему понимать друг друга. Он кивнул и произнес:

— Кристина имела в виду эффект лунатиков Хайнлайна.

— А! — отозвалась Аслауг и прожевала кусок креативого сэндвича с омлетом, беконом и ананасом, — Новелла «Как здорово вернуться». Да?

— Именно, — подтвердила Кристина.

— А! — повторила Аслауг и налила себе стакан вина из одуванчиков, — Надо разобраться системно. Что произошло с парочкой героев Хайнлайна, когда они прибыли с Луны на Землю. Во-первых, 6-кратная гравитация. Во-вторых, грязный воздух с неуправляемой температурой и влажностью. В-третьих, тупая публика. Причем третье главное, так?

— Именно! — снова подтвердила Кристина, — Причем публика на Земле не просто тупая, а самодовольно-тупая, мелочно-гаденькая и пронизанная дебильными предрассудками.

— А! — Аслауг широко улыбнулась, — Фокус в том, что Лунная колония у Хайнлайна это резервация университетских альпинистов.

— В яблочко! – оценил ее высказывание Юлиан.

— Будет ли теперь объяснение для землероек? — спросил Вальтер, иронично использовав унизительное прозвище землян из новеллы Хайнлайна.

Голландка снова улыбнулась и под столом ткнула своего бойфренда пальцем в бок.

— Это в каком смысле? – спросил он.

— Расскажи про парусник Asini Umbra, — сказала она, — по-моему, нет более доходчивого объяснения психики университетских альпинистов.

— Однако, заказчики были не альпинисты, а яхтсмены, — заметил он.

— Не важно, Юлиан! Дело не в способе экстрима, а в самом принципе.

— Ладно, если так… — он глотнул вина и начал историю. Несколько лет назад яхт-клуб некого университета предложил ему заказ: парусник для хождения сквозь тайфуны. Логично, поскольку Юлиан сделал ряд лодок для экстрима, включая Hvit Rev по дружескому заказу Ларса и Инге Моллен, решивших охотится на опрокидывающиеся айсберги с живой трансляцией. Это выглядело не так круто, как их новогоднее шоу в роли рудокопов на комете-мумии, однако по тем временам – вполне. Около миллиона подписчиков прилипали к экранам, когда очередная ледяная гора под ударами субантарктического шторма, раскачивалась и опрокидывалась с чудовищным грохотом, казалось, на расстоянии вытянутой руки от 40-футовой мотояхты…

…В общем, выбор проектанта был логичным. Юлиан аккуратно учел условия задачи: порывы ветра до 90 метров в секунду и одиночные волны до 30 метров. Получившийся продукт футуристического примитивизма не только выдерживал эти нагрузки, но еще допускал кретинизм экипажа в экстренной ситуации (прощал ошибки — как в подобных случаях выражаются яхтсмены и пилоты). Так вот, внезапно этот проект был отвергнут заказчиком по изумительной причине: парусник показался заказчикам как-то слишком приспособленным для уюта людей в экстремальных природных условиях. Так не учат преодолевать трудности и не укрепляют командный дух. Юлиан заранее полагал, что в администрациях университетов оседают умственно нездоровые люди, но не ожидал, что настолько… В общем, стороны согласились, что при расторжении сделки за Юлианом останется задаток и право на интеллектуальный продукт. Этот продукт затем приобрел Тургут Давутоглу для мелкосерийного производства на своей верфи Баскервиль-Холл в Тунисе, и тогда же было дано название на латыни Asini Umbra (Тень Осла). Название отсылает к юридической басне Демосфена, но сейчас разговор о другом…