— Бывает, — невозмутимо отреагировал генерал, — Значит, я сейчас отправлю дежурному менеджеру колл-центра месседж, чтобы он разместил на сайте MOXXI текст о том, что сказанное на неофициальной части телемоста не отражает точку зрения дирекции.

— Извините, мистер Штеллен, но ситуация слишком серьезна. Так просто ее не решить.

— Ясно. Что вы предлагаете, мистер Сервантес?

— Необходимо чтобы астронавты Алкйоны принесли публичные извинения всем людям, которым причинили моральный вред, — веско произнес советник 7-го комитета.

— Ясно. У вас уже есть текст публичных извинений, мистер Сервантес?

— Мистер Штеллен, я полагал, что вы захотите участвовать в составлении этого текста.

— Извините, мистер Сервантес, однако я специалист в контрразведке и в менеджменте астронавтики. А такие тексты должны составляться специалистом в сфере социальной информационной политики, иначе говоря: специалистами вашего профиля. Поэтому я рассчитываю получить соответствующий текст от вас.

В телефонном разговоре возникла пауза: клерк 7-го комитета совсем не ожидал такого поворота. Он думал, что (вероятнее всего) генерал станет возражать против идеи таких извинений, или (что менее вероятно) согласиться, однако на условиях своего участия в составлении текста. Но генерал согласился заранее и безоговорочно на текст, который появится из 7-го комитета. Клерк (из-за типичного узкого кругозора) не понимал, что у опытных офицеров спецслужб есть профессиональный принцип: в сложных ситуациях никогда не делать то, чего от них ждет противник. Генерал со своей стороны уже заранее просчитал варианты действий клерка. «Попав в непонятное» — в ситуацию «вы и только вы тормозите срочный процесс», клерк решит обратиться к сертифицированному для интернациональных организаций офисному AI-приложению ALLAM (Advanced Large Language Analytic Model). И через минуту этот цифровой суррогат копирайтера, родит многословный тематический уродливый микс, синтезированный из многих тысяч политкорректных шаблонов. Так и случилось. Чуть позже, чем через минуту, Сервантес прислал следующий текст:

Дорогие жители Земли — все, кого задело наше выступление 5 – 6 ноября! Сегодня мы обращаемся к вам с тяжелым сердцем и удрученным умом. Вы справедливо привлекли наше внимание к тому, что многие заявления, сделанные нами в ходе телемоста, были нечувствительны к человеческой видовой принадлежности. Теперь, прислушавшись к голосам тех, кому мы причинил боль, и проведя внутреннюю переоценку смыслов, мы понимаем влияние наших слов. Мы хотим выразить искренние извинения всем людям, которым наши слова причинили моральные страдания. Мы признаем, что наши высказывания были оскорбительны для человечества, как цивилизации и как вида разумных существ, и что они продвигали ту линию недопустимого уничижения человечности, против которой мы готовы бороться.

В момент произнесения мы не осознавали серьезности того, что мы говорим и как это может усилить вредные тенденции или причинить боль обществу, которое вынуждено сталкивается уже с многими проблемами из-за тенденции постгуманизма. Но теперь мы понимаем, что наше невежество усугубило ситуацию, и нам очень жаль. Этот опыт стал для нас поучительным напоминанием о том, что намерение не отменяет воздействия. Теперь нам очевидно, что мы должны продолжать свое самообразование в гуманистической области, чтобы гарантировать, что наши действия и слова совпадают с продвижением инклюзивности и уважения ко всем людям.

Мы также хотим поблагодарить тех из вас, кто вышел вперед, чтобы поделиться своими чувствами. Ваш смелый шаг по привлечению нас к ответственности стал уроком силы общества и важности постоянного диалога о человечестве и человечности.

Мы полны решимости добиться большего. Мы обещаем использовать эту ситуацию не только для размышлений, но и для того, чтобы стать более осознанными и внимательными людьми. Мы приветствуем продолжение диалога, и заявляем о нашей открытости для предложений о том, как добиться значимого прогресса в этом важном аспекте социальной гармонии и уважения.

Мы сознаем, что наши извинения приобретают ценность лишь в аспекте тех изменений, которым они помогают осуществиться, и мы готовы участвовать в этих изменениях. Мы надеемся заслужить ваше прощение своими будущими действиями. Искренне ваши, Ликэ Рэм и Зенон Пекош — экипаж космического корабля «Алкйона».

…Генерал быстро прочел текст и отреагировал:

— Ясно. В случае вашего информированного согласия, мистер Сервантес, я немедленно перешлю ваш текстовой файл и пояснения к нему в ЦУП для, опять-таки, немедленной отправки экипажу Алкйоны.

— Информированного согласия? – удивленно переспросил клерк 7-го комитета.

— Да. Надо понимать, что экипаж Алкйоны, получив такой файл с пояснениями, начнет обсуждать и пояснения и текстовой файл и метаданные этого файла. Их диалог быстро распространится в соцсетях Земли, ведь Ликэ и Зенон это очень популярные фигуры…

— Подождите, мистер Штеллен! Это надо отметить, как конфиденциальную тему!

— Это не будет иметь значения, — спокойно сообщил генерал, — рекомендую вам глянуть первый круг телемоста. Все события на борту Алкйоны становятся публичными из-за сплошной аудио-видеосъемки, данные от которой ловятся несколькими околоземными спутниками, принадлежащими разным пользователям.

…Некоторое время генерал слышал в трубке лишь натужное дыхание собеседника. На минуту возникло беспокойство, что у клерка, шокированного перспективой публичного обсуждения данного образца борьбы за политкорректность, сломается какой-нибудь из жизненно-важных контуров организма. Но обошлось: дыхание старшего советника 7-го комитета обрело условно-безопасные параметры, и затем его уста извергли поток слов. Общий смысл этой лексической каши сводился к тому, что ситуация сложная, и лучше избегать резонансного возбуждения общества. Не надо никому передавать этот файл, а случившийся телефонный разговор пусть останется лишь конфиденциальным обменом мнениями. Генерал не стал возражать, и советник, со вздохом облегчения, попрощался.

…Вилли Морлок иронично хмыкнул и прокомментировал:

— Это только начало.

— Разумеется, — лаконично согласился генерал.

— Начало чего? — удивленно спросила Кристина.

— Хейта, — пояснил он

— ООНовцы будут искать слабое звено, — добавила Камилла Далансон.

— Они уже нашли, — поправила Фанни Шо.

— Ты так полагаешь? И кто же?

— Я полагаю, это Эрик Лафит и его юная подружка-крокоан, Ханка Качмарек.

— Гм… — Камилла задумалась на несколько секунд, — …Пожалуй, вполне возможно.

— Почему они? — спросил Хлотар.

— Потому… — тут Камилла сделала жест, будто обняв нечто большое и круглое, — …Что экипаж Алкйоны на телеконференции сослался на книгу Лафита. К тому же Лафит был среди журналистов, глумившихся на стартовой пресс-конференции 7-м комитетом. И в отличие от прочих, Лафит не входит в какую-либо влиятельную корпорацию.

— Вообще-то входит, — как бы невзначай, сообщил Морлок.

— Вы не корпорация, а мафия, — возразила Камилла и добавила, — в хорошем смысле. И я поучаствую, если ваша мафия в деле.

Морлок утвердительно кивнул, а Фанни констатировала:

— ООН так и не научилась учитывать ливийский фактор.

— Что-то я запуталась! — призналась Кристина, — При чем тут подружка-крокоан? Кстати, крокоан это что?

— Подружка при том, что она подружка, — сказал генерал, — а крокоан это сленговое. Так называют глубокую модификацию человека векториками генов полуводных рептилий, например крокодилов, или амфибий, например саламандр.

— Аббревиатура от крокодил и антропос, — внесла Камилла ясность в словообразование.

…

ДЕКАБРЬ

10. Ведро алмазов и другие парадоксы медиасферы

50-футовая мотояхта «Фифифефаи» (в прошлой инкарнации — патрульный перехватчик Stridsbat-90H) еле заметно покачивалась на волнах Гвинейского залива в полста милях к норд-вест от островка Аннобон и примерно на две дюжины миль южнее Экватора. Это место было выбрано не случайно. И время (середина ночи) тоже имело значение. Здесь располагается впадина, которую геологи иногда называют Байкал (по геометрическому подобию с глубочайшим озером планеты). Обитатели абиссали гвинейского Байкала не сидят вечно ниже горизонта 4000 метров, а каждую ночь поднимаются в верхний слой, богатый рыбой и кальмаром. У Ханки Качмарек некоторое время назад возникла идея: устроить тут ночную фотоохоту на всплывающих глубоководных. Эрик Лафит сначала категорически возражал, но когда Ханка согласилась на все меры безопасности, даже на видеокамеру со страховочным тросом-кабелем, он не смог сопротивляться. Кроме того, крутилась у него такая мысль: вдруг Ханке необходимо иногда делать нечто подобное? Вдруг часть ее генов, которая заимствована у амфибий-хищников палеозойских морей, требует иногда этих погружений в полосу термоклина на глубину около 200 метров?..