Я – убрала пистолет и вопросительно посмотрела.
Он внимательно, тяжко посмотрел на меня. И я поняла, что сейчас что-то будет.
Деск пошёл к пулеуловителям.
Я зацепила взглядом валявшийся там у стены мешок и поняла – что.
Вспомнилось про пополнение запасов в темнице.
Вот тут была самая эмоция в «Подкроватию».
Я поняла, что в лицо – не хочу. По крайней мере, не зная, кому и за что. И может быть, даже, не смогу. Если – человеку, а не мерзкой скотине.
Так что я выдернула пистолет обратно и, откуда стояла, вылила обойму в мешок. Который задёргался, выгибаясь от выстрелов. А потом пару раз выгнулся в агонии и обмяк.
Деск, застывший… за пару секунд до первого выстрела, повернулся и посмотрел на меня вопросительно. Недоумённо. Но – понимающе. И с ноткой насмешки.
Я выплеснула эмоции тихим рявком. На английском.
«Don’t waist my time!»
Засунула пистолет за пояс, развернулась и пошла. Тщательно печатая шаги, чтобы скрыть дрожь. И от тошняка убийства. И от отдачи с рявка.
Дошла до оружейки. Раскидала на столике сбоку пистолет. Молча сунула деду пустую обойму.
Он хмыкнул, поставил коробку патронов, и тряпку, шомпол и масло.
Почистила. Собрала. Набила.
Успокоилась.
Повернулась к Деску который стоял рядом. Протянула ему пистолет.
Он махнул рукой «оставь».
Развернулся и пошёл.
И я – за ним. В состоянии… готовности пострелять ещё в кого-нибудь, если подбросят нервных сюрпризов.
Но нервных – не было. Кроме пары. Но – скорей приятных.
В одной комнате – отфоткали у голой бетонной стены ростовые. В разных позах и типа эмоциях. Точней, мимиках.
То есть «Ладно, Теперь ты типа улыбаешься, показывая, что оценила шутку с предложением сыграть в ихнем баре за чаевые…» И разные лица. С «посмотри через камеру на зрителя и передай ему что-нибудь. Ладно. Скажем, передай ему, что ты разрешаешь ему жить дальше… ладно. До него не дошло, скажи это ещё раз. И ещё раз»
Потом был первый сюрприз.
Мы перешли в гостиную. Обставленную. С накрытым столом и полукруглым диваном.
Там стояли Марина и очень напуганная девица. Вот, почти такая, как я представляла себе девятнадцать пруфридеров. Она метнула на меня взгляд, в котором прострелила зависть. Точней, очень, очень внезапное для меня чувство. Желание быть такой, как я.
И я – пошла к окну. Переварить вот этот взгляд. Что она, – в туфлях, чулках, бизнес-костюме, украшениях, косметике, с длинными ногами, жопой, титьками, – завидует – мне.
За спиной вспыхнул диалог. Девица сказала, что актёр не доехал, ДТП, звонил из больницы. Рыжих бородатых в оперативном резерве пока нет. И надо гримировать кого-нибудь из коридора, о чём она как раз пришла договориться с Мариной, чтобы узнать, через сколько времени будет готово.
Потом чуть колыхнулся воздух. И за спиной все замерли.
А потом раздался отчаянно-яростный крик Деска:
«О-о-о! Здорова, братуха! Сколько лет, сколько зим!»
И ответный:
«Ай, скотина, пусти… я на минутку, ирландцам маякнуть…»
Обернулась – увидела, что Деск тискает в объятьях рыжего мужика. С лицом, которое мне вот тогда показалось – если б у меня был старший брат, у которого черты лица стояли ровно, то – вот.
А остальные почему-то стоят и пялятся на всё это в шоке. Особенно – девица.
Тёк подошёл к девице, повернул и подтолкнул к двери.
Деск отпустил рыжего, и посмотрел ему в глаза.
Тот растёкся в улыбке и сказал:
«Не-не, это ты сам себе вселенную крутанул»
Деск – отошёл. Рыжий посмотрел на Марину, достал из кармана кусок рыжих волос, протянул ей, ткнул в подбородок, выставив его вперёд.
Марина, натужно преодолев оцепенение, подшагнула, начала прилаживать парик. А рыжий покосился на меня. И сказал:
«Сестрёнка, мне не хочется часто значки менять. Так что чуть попозже».
А я – не поняла, о чём он. Меня оцепенило от понимания, каково оно, когда тебя на самом деле видят до дна целиком.
Марина приладила бороду. Рыжий – подошёл ко мне, обнял и прошептал в ухо:
«Люблю тебя, извращенка мелкая и засранка голосистая».
И меня – отпустило. Разжало. От понимания, что меня рассмотрели и приняли… ну, со всем говном и немытыми ногами.
Потом он отшагнул, взял за руку и сказал:
«Пошли уже фоткать привет всем от лица ирландцев».
И – потянул.
Сели за столик… Ну, короче, нафоткали за пяток минут, как мы типа общаемся с Деском и Мариной на другом конце стола.
Деск – командовал… мне. Рыжий делал до команды.
Потом Рыжий покосился на Тёка, встал, призывно махнул ему рукой. Деск метнулся, нажал спуск фото. И ещё – пяток фото.
Потом Рыжий хитро покосился на Марину. Подшагнул, обнялся с ней. Потом – со мной, с Деском, пожал руку Тёку. И с хлопком исчез.
Вот только тут до меня дошло наверняка.
И я даже посмотрела на Деска и прошептала вслух:
«Это Ангел был?»
На меня посмотрели все трое.
Переглянулись. Марина и Тёк уставились было на меня, но их взгляды отдёрнулись на захохотавшего Деска.
Он через пяток секунд резко убрал хохот внутрь, под маску лица. Посмотрел на злобно-обиженную меня, сказал с восхищением:
«Сейчас почти вся Империя знает Ангела в лицо. Но теперь она чётко делится на тех, кто впервые увидел его на фото или экране, и на тех, кто – вживую за прошлый год, обычно – при получении Пайдзы. И мне кажется, что ты, Ринка, последняя из тех, кто сначала – вживую».
Я нервно маякнула «Я – не Пайдза».
Он внимательно посмотрел, сказал «Тебе русским языком сказали, что Медную Длань – хоть сейчас. Просто остальные поля пока в стадии роста и определения, и как только стабилизируются – так сразу»
Я подумала. Ещё подумала, пытаясь сообразить, за что я могу получить какие-нибудь Перст и Око. Потом вспомнила, что – редактор. И речь про сбор фактов. И поняла, что, наверное, став редактором с Медной Дланью, буду доучиваться на что-то ещё и получу Медное Око.
Погоняла мысль, что хочется что-то ещё.
Люка тем временем повернулась к Деску и тихо спросила:
«А так про смахнуться на ножичках – это не понарошку? И вообще позвольте удовлетворить любопытство, как ныне учат в роду Мацумото»
Я – вспыхнула. И уставилась на Деска с вопросом. Ну, меня накрыло яростью. Где-то рядом была привычное «не надо, что ты творишь, заткнись, задрипыш». Но… это был первый раз в жизни, когда кто-то чуть-чуть докопался до деда. Точней, до рода. Раньше – вообще никто не знал, и потому – некому было.
Деск посмотрел на меня, и сказал:
«Если хочешь дуэль в формате тренировки – легко. Только – сама договаривайся. И после выздоровления. И – голосом. Пока что, с твоего позволения, я отвечу за тебя»
Он – подождал. Я поняла, что ждёт моего разрешения – за меня. Всего за пару секунд поняла. Кивнула.
Деск повернулся к Люке и сказал:
«Рин – лесная. В городе на снайперках у неё есть варианты, хотя мало-мало. В лесу у тебя – нет. Ещё её не берут собаки. Принципиально никакие. Завидуй молча, пожалуйста.»
Люка бросила на меня очень завистливый взгляд. Вернула на Деска, который продолжал:
«В помещении на пистолетиках вот прямо сейчас – у неё почти без вариантов. Хотя на голом стрельбище где-то наверное, процентов на тридцать от тебя отстаёт».
Люка бросила на меня очень заинтересованный взгляд, вернула. Деск – продолжил
«Вот чисто по ножичкам – не знаю. Просто первые раз-два на нежданчике, наверное, она тебя. А потом, поняв её, всё остальное – ты её. Но в реальной резне этого потом у тебя не будет.
И чисто по ножичкам – это приложение к общей рукопашке. А вот тут вы обе – две смерть-машинки с перекошенными мозгами».
Тут мы с Люкой уставились друг на друга. И она, подумав, ткнула в часы, помахала рукой вдаль и поклонилась с кулаком в ладонь. Ответила ей. Посмотрели на Деска, который завис. Потом посмотрел на меня и спросил:
