Рассказываю о визите Елены в больницу, о Славике и о найденной брошке, которая точно принадлежит Елене.

– Это уже что-то, но пока никак не доказывает, что детей подменили, – хмурится друг. – Ты понимаешь, какой это косяк для больницы?

– Хорошо, Серёг, пусть с тем, чей это ребёнок, пока непонятно, но найти его ведь всё равно нужно. Тогда сделать анализ ДНК будет элементарно.

– Да. Я понял тебя. А Метелина… Ты знаешь, кто её покрывает?

– Нет. Но подозреваю, что кто-то очень высокий.

– Да. Полковник МВД Теплинский. И вот под него мы давно копаем. Много нехороших ниточек к нему тянется, но прижать урода никак не получается. Думаю, и в нашей структуре у него связи есть.

– И что, ничего нельзя сделать?

– Можно. Но мне нужно время подумать.

– Елена дала мне три дня, – усмехаюсь криво. – Потом обещала пустить под каток.

– А ты испугался? – прищуривается друг.

– Не за себя. Елена не привыкла проигрывать. Я боюсь, что, получив отказ, она попытается надавить как-то ещё.

– Ладно. Три дня тоже срок. Завтра я пошлю своих ребят, найдёте этого Славика. И доктора надо брать в оборот.

– А может, начнём прямо сегодня? – смотрю с прищуром на друга. – Я знаю место, где, скорее всего, скрывается Славик, и телефон у меня его есть, – достаю бумажку с номером. – Не хочешь тряхнуть стариной?

– Ох, на что ты меня толкаешь, – усмехается Серый, но глаза его загораются. – Чего только не сделаешь ради старого друга. Что ж, давай сюда телефон, будем выманивать твоего чёрного риелтора!

Глава 28.

Едем по адресу, где я сегодня уже был. С корочками Серёги все двери перед нами открыты. В жилой комплекс нас пропускают без проблем. Более того, охранник со скрипом, но отвечает на наши вопросы. Так мы узнаем, что в указанной квартире действительно проживает парень, подходящий под описание. И сегодня он никуда не выезжал, а значит, должен быть дома.

– Короче, – обращается Серёга к охраннику. – Звони хозяйке. Сообщи, что приехал курьер с доставкой. Скажешь, типа подарок от поклонника привёз.

Номер срабатывает, нас пропускают на территорию, а потом и в подъезд.

Поднимаемся в лифте на нужный этаж.

– Блин, надо было цветочков каких-нибудь захватить, чтобы в глазок не спалили наши рожи, – рассуждаю я.

Выходим из лифта.

– Цветочки, говоришь? – задумчиво тянет Серёга и тут же подхватывает с подоконника какой-то раскидистый куст в горшке. – Как тебе? Сойдёт за букет?

– Да ты романтик? – усмехаюсь.

– А то! Это ты давно женатый чувак с отбитыми инстинктами. Учись.

Подходим к нужной квартире, я чувствую адреналин и жажду расправы. Хочется с ходу поубивать тварей, но я держу себя на цепи. Рано. Сначала нужно добиться результата, а потом только срываться.

Я становлюсь сбоку, Серёга натягивает милое выражение лица, поднимает цветок повыше и жмёт звонок.

Напряжённая минута, замок открывается, а следом и дверь.

А дальше всё происходит быстро и чётко. Влетаю в квартиру, зажимаю рот бабе, а Серёга несётся по комнатам в поисках нашего клиента.

Женщина замирает в моих руках испуганной статуей, но стоит мне слегка убрать руку от её рта, как тут же раздаётся визг.

– Рот закрой, не трону, – шиплю ей на ухо.

– Кто вы такие? Не трогайте. Мы ничего… У нас ничего нет…, – испуганно лепечет Верочка.

– Тихо! – рявкаю я.

Выдёргиваю из её рук телефон, отправляю к себе в карман.

В этот момент Серёга вытаскивает заспанного Славика из тёмной спальни. Он испуганно щурится.

– Доброе утро, – оскаливаюсь на него, – пора просыпаться, мразь!

С удовольствием всаживаю кулак ему в грудину, отмечая, что и прошлые мои фонари ещё не сошли до конца с лица урода.

Славик сгибается пополам, кашляет. А сестра его снова начинает орать. Ловлю её, заставляю замолчать, тащу на кухню, усаживаю на стул.

– Ч-что вам нужно? Славик, это ты опять что-то натворил? – оглядывается испуганно.

Рассматриваю её. Да, смазливая, грудь, ноги, губы, всё на месте. Видимо, любовник не обижает.

– Натворили вы оба! – сажусь напротив, сжимаю кулаки. Ярость душит, но я беру себя в руки.

– Мент, ты труп, – рычит вдруг зло Славик. – Ты знаешь, что тебе устроят за этот беспредел?

– Ох как ты заговорил? – усмехаюсь. – Только ты не угадал. Ты на Метелину надеешься? Зря. Теперь ты для неё уже неинтересен. Поэтому прикрывать тебя она не станет. Наоборот, идиот, я тебе жизнь спасаю.

– Чё ты гонишь, мент, – усмехается зло.

– Елена задумала тебя убрать. Не знал? – блефую я.

– Бред, – фыркает он.

– Ну если это бред, что здесь вместе со мной делает офицер ФСБ?

Славик переводит подозрительный взгляд на Серёгу. Тот неторопливо и вальяжно достаёт свои корочки, суёт в нос Славику.

Он заметно напрягается, начинает нервничать.

– Может, это липа? – кивает на удостоверение.

– Может, и липа, – смотрит на него Серёга. – Только сегодня мы сняли неподалёку отсюда человечка, у которого на тебя был заказ.

– И что вы хотите от меня?

Испугался, урод. Страхом от него теперь за версту смердит.

– Выбор за тобой, – усмехается Серёга. – Человечка мы спугнули, но ты же знаешь, такие люди, если принимают заказ, работают до его выполнения. Так вот… Мы готовы тебя подстраховать, и даже закрыть глаза на некоторые твои косяки, в обмен на содействие следствию.

– Я ничего не знаю, – тут же отпирается мразь.

– Думаю, ты сильно лукавишь. Подумай, стоит ли садиться в тюрягу за чужие косяки? Или и того хуже, погибать. А вместе с тобой ещё и сестрица твоя пойдёт на зону. Весело вам там будет.

– А я-то здесь при чем? – подаёт голос Вера.

– Да, Верка вообще не при делах, – нервно уверяет Славик.

– Уверен? – смотрю пристально на медсестру. – А вот я так не думаю. Давай-ка, Верочка, вспомним день (называю проклятую дату), и твою неожиданную смену в больнице.

– А что там было такого? – делает она непонимающий вид. – День как день.

– Да? Значит, дети у тебя на смене каждый день умирают при родах?

Верочка напрягается.

– Подождите, – смотрит на меня внимательнее, – вы муж той женщины? Так, постойте, Славик, так ты же её и привёз тогда, да?

– Вот, начинаем вспоминать важные детали, – киваю я.

– Так, а я здесь каким боком? Ребёнок родился с множеством патологий, ещё и роженица эта истерила, орала, чем ещё больше ситуацию усугубила. Вот, кстати, мужа всё время звала, – смотрит на меня с укором, – так что нечего перекладывать с больной головы на здоровую.

Эта фраза больно колет, но я терплю, держу эмоции под контролем.

– А теперь, Верочка, – сажусь перед ней и ловлю её взгляд, – оттого, насколько откровенно ты всё расскажешь, будет зависеть твоя судьба. Будешь ты дальше жить на свободе, или пойдёшь на нары вслед за своим полюбовником Редичем.

– Что вынесете?! – начинает возмущённо.

– Ты вначале послушай, а потом истери, – рявкаю на неё. Вера притихает. – Нами уже установлен ряд нарушений при проведении операции.

Тупо беру её на понт. В подмене детей медсестра могла и не участвовать, но при родах ведь она присутствовала, значит, может ответить сейчас на один очень важный вопрос.

– Мы узнали, что ребёнок родился не мёртвым, как указано в документах, – давлю ее взглядом. – Первые несколько часов он жил. Это так?

Вера испуганно кивает.

– Д-да, вроде бы, я не помню, – мямлит она.

– Так да или нет?! – рявкаю я.

– Да! Да! – нервно выкрикивает Верочка. – Ребёнок родился живой. Девочка была, слабенькая, недоношенная. Скорее всего, чуть позже умерла. И что это меняет?

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​– Пока ничего. А теперь напряги память ещё раз, Вера. У вас была ещё одна роженица. Галина. Молоденькая наркоманка, рожала сама, в тот же день.

– Не помню. У нас их каждый день по десятку рожает, и что мне, всех запоминать? – пытается огрызаться, но я по лицу вижу, всё она помнит, просто отчаянно пытается просчитать, что именно нужно говорить, чтобы отмазаться.