Глава 25.

Подхожу к кабинету Иваныча, телефон вздрагивает от входящего СМС.

Открываю. О! Лидия Ивановна прислала фото истории болезни и Юли, и Галины. Отлично! Оперативно сработано.

Уже хочу толкнуть дверь, как замечаю Дмитрия Ивановича в другом конце коридора.

Окликаю его, догоняю.

– Ну что там? – смотрит пытливо.

– Нормально всё, – успокаиваю его. – Жива твоя Галя, и сейчас ловит приход от укола.

– Ну, это ненадолго. К утру всё начнётся с новой силой. Что мне с ней делать?

– Пусть пока у тебя побудет. Она ценный свидетель.

– Это не проблема. А дальше, что думаешь делать?

– Иваныч, у меня к тебе просьба.

– Что такое?

– Можно я Юльку у тебя оставлю? Я боюсь её одну оставлять.

Иваныч задумается на пару секунд, кивает.

– Да я-то согласен, лишь бы она была не против. Ей, Дан, и правда помощь нужна серьёзная. Не пережила она ещё потерю ребёнка, не отпустила. В голове у неё смешался образ погибшей дочки и вот этого малыша, которого вы ищете. А это чревато для психики, ты же понимаешь.

– Тут такое дело, Иваныч, – вздыхаю я тяжело.

– Так, присядь-ка вот тут, – усаживает меня на кушетку в коридоре. – Рассказывай. Не переживай, никто нас здесь не услышит.

– Хорошо. Есть у меня подозрение, Иваныч, что наш ребёнок на самом деле не погиб, – выдаю главное, чтобы понял он, что не такая уж Юлька и сумасшедшая, возможно.

– Как это? – замирает поражённо доктор.

– Вот так. Какая-то там муть в больнице творится. И Галя эта, она уверена, что родила мёртвого ребёнка, а значит…

– Ты думаешь, что эта пропавшая малютка ваша? – Иваныч даже за сердце хватается.

Я же только киваю.

– Ты уверен?

– Нет. Поэтому Юле пока ничего не говорю.

– Да, тут ты прав. Если это окажется ошибкой…

– Вот именно. И мне нужно быстро раскопать это дело. А я Юлю оставить боюсь, понимаешь?

– Понимаю. Я сделаю всё, что смогу. Приглашу её ко мне в гости. И ты постарайся уговорить.

– Хорошо. И ещё, Иваныч, ты хоть и специфический врач, но всё же, нет ли у тебя хорошего знакомого акушера-гинеколога?

– Дан, ты что, хочешь Юльку ещё на одного ребёнка уговорить? Рано ещё, – неодобрительно качает головой.

– Да нет же, – отмахиваюсь от его дурацкого предположения. – Мне консультация нужна. Скинули мне все материалы из Юлькиной истории болезни. Чую, там тоже не всё гладко, нужен независимый толковый медик, который сможет увидеть несостыковки. Желательно так, чтобы можно было за это привлечь виновных.

– Найду я тебе медика, – кивает Иваныч. – А дальше уж как получится. Есть у меня товарищ, у него жена как раз гинеколог со стажем. Скидывай мне свои материалы, я у неё всё выясню.

– Отлично, спасибо тебе.

– Да не за что пока. А сам-то что думаешь? Чьих рук дело? – прищуривается Иваныч. – Как-то не похоже на банальную месть обиженного преступника. Женской обидой здесь пахнет, не чувствуешь?

– Чувствую, – невесело усмехаюсь. – Ещё как чувствую. Вот ты мне скажи, как психиатр, это насколько надо быть отбитой сукой, чтобы провернуть такое, а? Чтобы заставить мать поверить в смерть своего ребёнка, чтобы творить всё это, а? – у меня это в голове никак не укладывается.

– Ну, тут я тебе много не скажу, не зная, о ком речь и всех обстоятельств, – разводит руками доктор. – Но в целом, если за всем стоит женщина хитрая и обидчивая, а ты прошёлся по самым больным для неё точкам, то ответка может быть очень страшной. И ещё, зная женскую логику, ударила она, скорее всего, зеркально, понимаешь?

– Нет, Иваныч, не понимаю. У меня с этой дамой была всего одна ночь по пьяни. Я ей ничего не обещал, в любви не клялся. Она сама на меня повисла, ну и потом мы разошлись без пыли и скандалов.

– Ну, тогда может быть всего два варианта: или ты думаешь не на ту, или ты чего-то важного не знаешь…

Слова Иваныча заставили задуматься о многом. Чего я могу не знать? За что Елена может мстить так жестоко?

Может, стоит поинтересоваться, как она жила эти три года? С её послужным списком всё понятно, но тут явно нужно копать глубже, в личное. А кто может дать мне такие сведения? Возможно, кто-то из её бывших сослуживцев? Нужно прошерстить контакты и вспомнить кого-то.

А прямо сейчас мне важно решить вопрос с Юлей.

Возвращаемся с Иванычем в его кабинет и застаём Юльку спящей на диване.

– Заснула, – останавливаюсь над ней растерянно.

– Вот и хорошо. Я ей успокоительного накапал, может, оно подействовало. Езжай. Не переживай, я с буйными психбольными справляюсь, а уж с твоей лапочкой-женой разберусь.

– Спасибо тебе, Иваныч.

У меня звонит телефон, поэтому я быстро покидаю кабинет, чтобы не разбудить жену. Смотрю на дисплей, морщусь. А вот и главная паучиха, судя по всему. Интересно, что ей нужно?

Принимаю вызов:

– Слушаю тебя, Елена.

– Дан, привет. Как дела? – начинает издалека. – За работой не соскучился?

– Да так, есть немного, – отвечаю обтекаемо.

– Ты сможешь подъехать? Разговор есть.

– О чём?

– О будущем, – многообещающе шепчет она.

И мне бы послать её, но… Мне нужны доказательства. А значит, нужно играть в предложенную игру. Только теперь я не буду так слеп, как раньше, а значит, мои шансы выиграть значительно возрастают!

– Давай встретимся, поговорим. Я подъеду в участок.

– Отлично, я тебя жду…, – отвечает она таким голосом, как будто ждёт меня в своей постели, а не в кабинете следственного отдела, – поторопись.

Глава 26.

Приезжаю в участок, иду по знакомым коридорам, но в душе поднимается волна неприязни. Когда-то я любил свою работу, но в последние годы всё чаще ловлю себя на мысли, что больше не хочу. Слишком много здесь грязи, и я сейчас не о трупах, преступниках и прочих неизбежных атрибутах нашей работы. Система здорово прогнила изнутри. Поэтому вот такие, как Елена, и садятся на высокие должности, чтобы потом творить преступления, которые многим отъявленным головорезам не снились.

И зная, как у нас всё устроено, понятно, что выше у неё тоже есть покровители, а значит, так просто её не свалить, и нужно быть очень осторожным.

Рабочий день уже закончен, коридоры пусты. Останавливаюсь перед кабинетом Елены. Засунув подальше все ненужные чувства, стучу и тут же открываю дверь.

Елена поднимает голову от каких-то бумаг. Она, как всегда, идеальна, строгая причёска волосок к волоску, сдержанный макияж и её фирменная хищная улыбка.

– Дан, привет.

– Привет. Ты хотела поговорить? – прохожу в кабинет.

– Да, присаживайся. Чай, кофе?

– Кофе.

Я устраиваюсь на стуле, а Елена идёт к своей новенькой кофемашине, виляя задницей. Знаю я эти её штучки, но на меня они не действуют.

– Нет, из этой новомодной фигни не хочу, – кривлюсь я, указывая на кофемашину. – Мне бы обычного, растворимого.

– М-м, у меня такой не водится, – поджимает губы Елена.

– Так в моём кабинете есть. Давай схожу, принесу.

– Сиди, я сама, – подходит ко мне ближе, поправляет мои волосы, – мне нравится о тебе заботиться, Дан, – обдаёт глубоким взглядом, сладким, как патока.

Хочется сбросить её руку, а лучше заломить так, чтобы заорала от боли, но я сижу с натянутой улыбкой.

– Буду благодарен, – выдавливаю неохотно.

Елена выходит из кабинета, а я на то и рассчитывал. Времени у меня мало, но стоит попытаться. Мой кабинет в другом крыле, поэтому минут пять у меня есть.

Подлетаю к её столу, просматриваю, что за бумаги там лежат. Ничего интересного. Открываю ящик стола, тоже папки с бумагами, просматривать их у меня времени нет. Быстро ворошу кипу. Из одной папки выскакивает листочек.

Так, номер телефона, написанный карандашом, переворачиваю лист, а там фамилия “Уманский”.

О! Очень кстати.

Прячу листик в карман, дёргаю следующий ящик, он закрыт. Что ж. Остаётся самый нижний, но там только коробка из-под обуви. Открываю крышку – обычные женские туфли. Уже хочу закрыть, как меня цепляет мысль. Рассматриваю туфли внимательно. Хм, на одном из них знакомое украшение в виде круглой броши, а на другом… его нет! Точно! Я же такую брошку нашёл в машине Славика! Вот, ещё одно доказательство того, что Елена замешана в этом деле.