За окном стемнело. Мой сосед по купе стал укладываться спать.

– Я Вам не помешаю, если еще немного поработаю? – вежливо спросил я его.

– Да мне пофиг, – ответил он и отвернулся.

«Ну, пофиг, так пофиг!» – подумал я. – «В конце концов, нормы этикета я выполнил».

И вдруг, в моей голове прозвучал голос того, кто никогда не приходил неожиданно. Его появлению всегда предшествовало тревожное состояние, граничащее с паникой.

И вместо привычного «Пиши!» я услышал:

– Ты куда собрался?

– А ты как здесь оказался? – от неожиданности громко вскрикнул я.

Мой сосед испуганно повернулся и посмотрел на меня:

– Так я сам из Казани! – забормотал он. – К брату в Москву ездил, повидать. Взял отпуск на неделю и махнул. Надо иногда от работы отдыхать, а то и сам свихнёшься.

– Извините! – обратился я к соседу.

Но мой испуганный и удивлённый вид не произвёл на него успокаивающего действия. Он взял в руки свою дорожную сумку с верхней полки и, обняв её снова отвернулся.

– Я из органов, если что, – пробормотал он, снова засыпая.

– Я всегда оказываюсь рядом, когда тебе нужна моя помощь! – снова прозвучал строгий Голос в моей голове. – А она тебе сейчас нужна, потому что ты стремительно несёшься в пропасть.

– Я просто хочу собрать материал для книги, – попытался я оправдаться.

– Кого ты хочешь обмануть? – снова прозвучал Голос в моей голове. – Твои книги пишу я, а мне материал не нужен. Я знаю всё – что было и что будет.

– Пожалуйста, уйди! – громко прошипел я.

– Да, что Вы себе позволяете? – возмутился мой сосед по купе, поднимаясь с постели. – Я так же, как и Вы, купил билет в этот поезд. Если хотите побыть один, можете сами выйти.

Тем не менее, он встал, взял в руки свою драгоценную дорожную сумку и вышел из купе.

– Кругом одни психи, – пробормотал он, выходя из купе. – Думал, хоть в отпуске от вас отдохну.

– Разве я когда-нибудь давал повод усомниться в правильности моих рекомендаций? – снова прозвучало в моей голове.

– Я не сомневаюсь в них, но ведь я вправе сам распоряжаться собой? – возразил я.

– У каждого есть выбор. Это дар Божий или его проклятие. Но, так или иначе, скажи, будешь ли ты принимать решение, зная, что оно приведёт тебя в бездну? Я не буду препятствовать твоему выбору до тех пор, пока я ещё смогу тебе помочь. Но когда точка невозврата близка, я вмешаюсь.

– Хорошо, – согласился я.

– Что хорошо? Я уже вмешиваюсь. Что тебе не понятно?

– Я обещаю, что буду очень осторожен, – уговаривал я своего господина.

– Ты пытаешься узнать то, что не позволит тебе стать прежним. Ты изменишься навсегда, и эти изменения тебя не обрадуют. Ты потеряешь все, что имеешь, обретя те знания, которые ищешь.

– Пожалуйста! Уйди!

Неожиданно моё тело обмякло, и я повалился на кровать, погружаясь всё глубже в сон.

– Поезд прибывает к городу Казань! – прозвучал голос из динамика купе.

Я открыл глаза. Передо мной сидел сосед, обняв свою сумку, и смотрел с укором и опаской на меня.

– Доброе утро! – произнёс я.

Он ничего не ответил.

– Вы что, совсем не спали? – снова спросил я.

– Уснешь с вами, – процедил он. – Знаю я таких. Типа, мы не буйные, а отвернёшься, так заточенную ложку в бок воткнут.

– Что вы! Я безобидный человек. Вы говорили, что в органах работаете? – попытался я поддержать беседу.

– Можно и так сказать, – снова с опаской глянув на меня, ответил сосед. – Я психов в Казанской ТПБ охраняю.

– Что?! – от неожиданной радости вскрикнул я и попытался даже обнять своего соседа, так кстати, оказавшегося со мной в одном купе.

Но в ответ получил удар стаканом в голову и душераздирающий вопль:

– Не приближайся ко мне, животное!!!

На крик в купе ворвались проводница и сопровождающий поезд сотрудник полиции. Поскольку кровь на лице была у меня, мне всё-таки удалось загладить конфликт, как пострадавшему.

– Алмаз Тахирыч, Вы, уж, не держите на меня зла! – попросил я моего соседа по купе, которого я пригласил за мой счёт перекусить в привокзальном ресторане. – Для меня, как писателя, Вы – большая находка.

Алмаз налил себе еще водочки и налёг на солянку.

– Вы не могли бы мне рассказать подробнее о жизни пациентов в Вашем заведении? Может, были какие-нибудь интересные персонажи на Вашем веку? Вы, кстати, давно там работаете?

Мой собеседник покачал головой и с набитым ртом произнёс:

– Не. У нас подписка. Нам нельзя разглашать. А работаю я уже лет 7, наверное. Как с армейки дембельнулся, так и устроился.

Я налил ему ещё водки:

– А почему Вы меня приняли за психа?

– Бормочешь себе какую-то ахинею под нос. Вот и подумал.

– Я же Вам объяснил, что, когда пишу, всегда разговариваю со своими персонажами. Так проще прописывать диалоги.

– Да, понял я уже. Мои-то подопечные книг не пишут, а бормочут постоянно. Вечно у них какие-то голоса в головах.

– Что, совсем писать им нельзя?

– Ты чё, писатель! С ума сошёл? Им только дай в руки колющий предмет, себя или ещё кого обязательно пырнут просто для того, чтобы посмотреть, какого цвета кровь у рептилоида.

Алмаз громко рассмеялся, орошая всё вокруг, включая меня, содержимым своего рта. Видимо, общение с умалишёнными сказывается и на «нормальных» людях. Хотя, можно ли так называть тех, кто решил посвятить свою жизнь унижению слабых и больных.

Этот персонаж был мне крайне неприятен, но он был ярок и харизматичен. Кроме того, через него я мог выйти на историю, которая меня интересовала. Поэтому я продолжал с ним общаться.

– Скажите, Алмаз, есть ли надежда у больных на выздоровление? И какой уровень медперсонала?

– Выздоровление? – мой собеседник снова громко засмеялся. – Забудь. Есть бабло – «поправишься». Нет – сдохнешь на «вязках».

– На вязках? Это как?

– Поверь мне, писатель, тебе этого лучше не знать.

– А к Вам можно как-то попасть? Ну, типа, на экскурсию, что ли?

– Конечно, можно, братан! – Алмаз похлопал меня по плечу (или просто вытер об меня руку). И то и другое выглядело вульгарно. – По решению суда или на экспертизу. Милости прошу! Будет тебе экскурсия.

Алмаз снова расхохотался. С каждой рюмкой он видел себя всё более остроумным.

Наконец, он доел свой обед и вылил себе в стопку остатки водки. Допив их, он занюхал куском хлеба, видимо, оставленным специально для этих целей, и произнёс:

– Ты обещал ещё тачку мне до дома оплатить.

– Конечно, – ответил я.

– Так я заказываю?

– Да. Я оплачу, конечно. А Вам в какой район надо ехать?

– На Новаторов.

– А мне тоже туда, – соврал я. – Вот совпадение. Там гостиница… забыл название.

– «Дружба», что ли?

– Да, точно, – грустно произнёс я. – «Дружба». Прямо, как у нас.

Выходя из такси, изрядно выпивший Алмаз произнёс на прощание:

– Ну, бывай, как там тебя! Пиши свои книжонки.

– Хорошо, – буркнул я.

Первым делом, что я сделал, зайдя в свой гостиничный номер, встал под душ. Как же мне хотелось отмыться от своего нового знакомства. Не скажу, что я считал себя выше других людей, но общение с таким, прямо скажем, хамоватым быдлом, как мой новый знакомый, было для меня унизительным. Но я терпел эти унижения, чтобы получить хоть какую-то информацию о том загадочном учреждении, в котором хранятся ответы на все мои вопросы.

Я спал, как младенец. Гостиница «Дружба», хоть и не отличалась высоким сервисом, но теплый душ и мягкая постель сделали своё дело.

Утром я проснулся в хорошем расположении духа и потому был готов на решительные шаги в направлении свой цели. И я этот шаг сделал – свой первый шаг в бездну, как и предупреждал меня Голос.

И почему я решил, что если сам Александр Леонидович не смог договориться с Мирзагитом Закировичем, то у меня это получится? Я нагло пришёл в его приёмную, сказал секретарю, что меня прислал Александр Леонидович из Москвы и вошёл в большой кабинет начальника ФСИН Татарстана.