— Слушаю тебя. — Говорю я ему, скользя руками по груди и вниз по животу. — Ты помогал ей даже после того, что случилось с твоей мамой?

Пожалуйста, скажи «нет», Кольт.

— Да, но дело было не в ней. Дело было в моей сестре.

Я стягиваю платье и выхожу из него. Колтон облизывает губы, наклоняется вперед и кладет локти на колени. Отхожу к креслу и опускаюсь в него, заметив морщинки между его бровями. На его лице написано смятение, в то время как все, чего я хочу, — это избавиться от своего чертового возбуждения.

Я понимаю, к чему он клонит, но это знание в сочетании с тем фактом, что он занимался сексом с Хелен, сбивает меня с пути. Я хочу наказать его за это, и запрет на прикосновение ко мне — лучший способ сделать это для него особенно трудным.

— Ты все еще помогаешь ей?

— Нет. Когда состояние мамы ухудшилось, я не мог заставить себя продолжать помогать Хелен. Каждый раз, когда я заходил к ней, в голове всплывали фотографии моей мамы в этом учреждении, и я не мог…Я не видел Хлою уже шесть месяцев.

Я молчу, прижимаю ладонь к груди, начинаю водить ею по соску. Он мгновенно затвердевает, когда я чувствую его через ткань бюстгальтера. То же самое я проделываю с другой грудью — мне достаточно одного круга, чтобы сделать ее острой. Он смотрит на меня, следя за каждым моим движением. Протягиваю руку, расстегиваю бюстгальтер, отбрасывая его в сторону. Его дыхание тяжелое и неглубокое. Удерживаю его взгляд, втягивая указательный палец в рот, смачивая его.

— Почему ты не сказал мне, — вздыхаю я, проводя мокрым пальцем по соску, представляя, как его язык делает то же самое, — что ты тоже трахал ее?

— Это было всего один раз, она уже была беременна.

Его голос становится хриплым, когда он проводит рукой по своему члену через черные брюки.

— Я не спрашивала, сколько раз ты трахал секретаршу своего отца, Колтон. — Опускаюсь в мягкое кресло. Раздвинув ноги еще шире, я провожу пальцами по клитору, массируя его через трусики. Я могу кончить от одного только его пристального взгляда. — Почему ты скрывал это от меня? Это был неподходящий момент, когда мы… о Боже. — Стону я, и мои глаза закатываются обратно в череп.

Мне нужно собраться с мыслями, прежде чем я закончу. Он должен знать, почему я это делаю. Почему я собираюсь лишить его того, что он любит.

— Ава.

Низкий рык вырывается из его рта, когда он поднимается на ноги.

— Мы не вовремя поехали к твоей маме. Я понимаю. — Я сдвигаю трусики в сторону, просовываю палец внутрь своей киски, затем добавляю еще один. — Но ты мог бы сказать мне. Она заставила меня чувствовать себя дурой.

— Когда я увидел ее сегодня, я понял, что совершил ошибку. Мне не следовало держать это в себе, прости. — Он подходит ближе и постепенно опускается на колени. — Пожалуйста, позволь мне попробовать тебя на вкус.

Ничего не говорю, трахая себя пальцами все быстрее и глубже. Мой оргазм нарастает внутри меня, подскакивая от ощущения его взгляда на моем теле. Он пожирает меня, не прикасаясь ко мне, не касаясь даже пальцами моей кожи.

Я играю со своим соском, растирая его между пальцами, а затем щипая. Громко стону, закрываю глаза, чувствуя покалывание в нижней части живота. Я так чертовски близка.

— Ава, пожалуйста… — Я открываю глаза и смотрю на него сквозь помутнение зрения. Вытаскиваю намокшие пальцы, прижимаю их к своему клитору, раздвигая ноги шире. — Пожалуйста, позволь мне сделать это. Я хочу попробовать тебя на вкус, пожалуйста.

— Нет. — Хнычу я, сжимая брови, и снова и снова тереблю свой клитор, волны удовольствия прокатываются по моим костям. Мышцы моего пресса напрягаются, когда я кончаю. Мои ноги трясутся от пылкого оргазма. — Это твое наказание.

Несколько секунд наши глаза не отрываются друг от друга, но потом он резко встает. Покрутившись на месте, бросается к своей дорожной сумке, достает из нее толстовку и натягивает ее. В следующее мгновение за ним захлопывается дверь.

Я никогда не видела Колтона, лишенного секса, и это меня забавляет.

Встав, я направляюсь в ванную. Мне нужно принять душ перед сном. Как только захожу в кабинку, в моем сознании вновь возникает образ его на коленях.

Кольт не из тех, кто забывает, что я плохо себя веду и не позволяю ему делать то, что он хочет. Я точно за это заплачу, и могу только представить, что он со мной сделает.

Улыбка расцветает на моих губах. Честное слово, я не могу дождаться.

43.

Встань на колени

Это твое наказание.

Я понимаю, что она расстроена тем, что я не рассказал ей о нас с Хелен. Понимаю, что она злится, потому что та женщина, вероятно, рассказала ей одну или две очень неприятные вещи.

Я все это понимаю, но сказать мне «нет»?

Когда я стоял на коленях? Когда умолял ее дать мне то, что я хочу? Что это, черт возьми, такое?

Вышагиваю взад-вперед по вестибюлю уже минут тридцать. Я похлопал себя по карманам, прекрасно понимая, что у меня нет с собой сигарет. А они мне сейчас нужны. Я отчаянно хочу курить. Даже одна затяжка помогла бы. Мне нужно сбросить напряжение.

Выйдя из здания, иду к своей машине на парковке. Быстро отпираю ее и проскальзываю внутрь. Достигнув бардачка, нахожу пачку сигарет с одной сигаретой внутри и шумно выдыхаю. Сегодняшний вечер был слишком насыщен событиями, чтобы мне нравиться, но он не был таким катастрофическим, как я ожидал. С Авой все становится лучше.

Я определенно встретил в ней свою пару.

Она — все, чего я хочу.

Она — мое гребаное солнце, и я вращаюсь вокруг нее. Без нее я чувствую себя потерянным, как будто закон гравитации не работает.

Я чертов Винни-Пух, который не может оторваться от своей сладости, так какого хрена я здесь, в своей машине?

О, Ава, ты даже не представляешь, во что ты ввязалась.

Отшлепать ее за это гребаное отношение — звучит слишком хорошо, нельзя упускать такую возможность. Ухмыляясь, я вылезаю из машины, запираю ее и пробираюсь обратно в отель, по пути выбрасывая сигарету в урну.

Кому нужен никотин, когда у меня есть Ава?

Она — мой собственный наркотик, единственный, который мне нужен.

Открыв дверь нашего номера, я осторожно вхожу внутрь и закрываю ее за собой. Здесь тихо и темно, поскольку она задернула шторы, пока меня не было.

Ухмыляюсь, прохожу дальше, снимаю толстовку. Бросив ее на стул, снимаю штаны и ботинки, не сводя глаз с приза.

Ава уже спит, свернувшись в клубок посреди нашей кровати с одеялом, зажатым между бедер. Неудивительно, что я всегда просыпаюсь без одеяла, когда она остается на ночь.

Я слышал шутку от парней, что девушки иногда называют их хранителями. Теперь у меня есть свой хранитель, точнее, хранитель одеяла.

На подушке видны только ее лицо и длинные каштановые волосы. Она выглядит такой умиротворенной и такой милой, когда спит.

В апреле мне исполнится двадцать два года, но до нее я никогда не проводил ночь с девушкой.

Секс — да, но никто никогда не оставался на ночь, и я тоже никогда не оставался для объятий.

Клэй смеялся надо мной, называя меня «мистер Бах-Бах и ушел». Не то чтобы это было правдой.

Я забираюсь в кровать, проскальзываю под одеяло и медленно обхватываю ее. Моя кожа холоднее, чем ее, и она неловко сдвигается, продолжая спать.

Прости, детка. Ложиться спать без меня было плохой идеей. Особенно после того, что ты вытворяла.

— Ава? Проснись, детка.

— Колтон… — Сонно пробормотала она, полуоткрыв глаза. Пошевелившись, она поворачивается ко мне лицом. — Чего ты хочешь?

— Тебя. — Говорю я, удерживая ее взгляд. Мы уже говорили о том, что нам нравится и не нравится в сексе, и я знаю, что она не против, если я разбужу ее, опустившись на нее. Но сейчас я хочу, чтобы она дала мне разрешение. Особенно после того, как она отказала мне в том, чего я хотел раньше. — Ты хочешь, чтобы я сделал тебе приятно?