Его яркое лицо покраснело еще больше.

– Ну, если ты хочешь знать, Гордиан, я… боюсь, что … сегодня я потерял довольно много денег.

– Как?

– Появилась новая Контора, созданная очень солидными людьми.

– Ты что, сделал ставку заранее?

– Я поставил кое-что на каждую гонку. Это же имеет смысл, не так ли? Если ты знаешь лошадей и делаешь ставку на лучшую команду заранее, с хладнокровной головой, а не во время заезда гонки…

– Тем не менее, ты сегодня проигрывал снова и снова, гораздо чаще, чем выигрывал.

– Фортуна непостоянна.

Я покачал головой.

– Сколько еще людей сделали такие ставки, и кто это?

Он пожал плечами.

– Все мои знакомые. Только лучшие люди - ты понимаешь, о чем я.

– Только самые богатые люди. Интересно, сколько денег взяли сегодня организаторы этой комбинации ставок? И сколько им на самом деле придется выплатить?

– Гордиан, к чему ты?

– Луций, сверься со своей карточкой забегов. Ты отметил всех победителей мелом.зачитай их мне – не цвет или гонщика, а только клички лошадей.

– Подозрительный – это был первый хабег. Потом Молния… Прямая Стрела… Яркие Глаза… Золотой Кинжал… Куропатка… О, боги! Клянусь Геркулесом! Гордиан, ты думаешь – это сообщение в Ежедневных известиях…

Я процитировал по памяти:

- «Книжный червь завтра высунется наружу, Легкой добычей для воробья, но куропатка останется голодной. Светлоглазая Сафо говорит: Подозрительно, что Кинжал поражает быстрее молнии. А еще быстрее: стрела. Но Венера победит всех!» От «Сафо» до «Воробья» - список лошадей, и каждая из них - победитель.

– Но как это могло быть?

– Я знаю только одно: Фортуна тут ни при чем.

Я покинул переполненный стадион и поспешил по пустым улицам. Децим Брут задержится на церемонии закрытия. У меня был, наверное, час до его появления дома.

Раб у двери узнал меня. Он нахмурился.

– Хозяин ...

– ... все еще в Большом Цирке. Я подожду его. А пока ... скажи, будь добр, своей хозяйке, что к ней посетитель.

Раб приподнял бровь, но провел меня в приемную за центральным садом. Когда солнечный свет падал на фонтан, плещущийся во внутреннем дворе, отраженные ромбы света танцевали по потолку.

Долго ждать мне не пришлось. Семпрония вошла в комнату одна, даже без служанки. Она не улыбалась.

– Дверной раб назвал тебя Гордианом Искателем.

– Да. Мы встречались… недолго… сегодня утром.

– Я помню. Ты тот человек, который вчера ночью по поручению Деци, копался в Сенианских банях и во всех этих ужасных местах вокруг Цирка. О да, у меня хороший слух, и у меня есть свои информаторы. Что тебе нужно? А?

– Я пытаюсь решить, что мне сказать вашему мужу.

Она оценивающе посмотрела на меня.

– Что именно ты узнал?

– Децим Брут думает, что вы и возничий Диокл – любовники.

– А что думаешь ты, сыскарь?

– Я думаю, что он прав. Но у меня нет доказательств.

Она кивнула.

– На этом все?

– Твой муж подумал, что вы с Диоклом сегодня замышляли его убить.

Семпрония громко рассмеялась.

– Дорогой старый книжный червь! – она вздохнула. – Брак с Деци было лучшим, что когда-либо случалось со мной. Я жена консула! Зачем мне, о, боги, его убивать?

Я пожал плечами.

– Он неправильно понял то туманное объявление, которое вы разместили в Ежедневнике.

– Какой… объявление?

– А, что, их было больше, чем одно? Конечно. В этом есть смысл. Что может быть лучше для общения с Диоклом, раз вы сидели здесь взаперти, а ему запретили появляться в этом доме. Я не понимаю, как вы умудрилась убедить Диокла подкорректировать сегодняшние гонки.

Она скрестила руки и посмотрела на меня долгим расчетливым взглядом.

– Диокл любит меня; боюсь, больше, чем я люблю его, но разве Венера была когда-либо справедливой? Он сделал это не только из любви, я полагаю, но и из-за денег. Диокл сегодня, как и все остальные, собирается заработать огромную кучу денег. Все возницы, которые участвовали в этом представлении. Ты не представляешь, сколько денег. Миллионы. Мы работали над этой схемой месяцами. Настройка круга ставок, подкуп гонщиков…

– Мы? Вы имеете в виду, что весь ваш круг друзей занимался этим?

– Некоторые из них. Но в основном это были я и Диокл, – она нахмурилась. – А потом Деци психанул и устроил приступ ревности. Это не могло произойти в худшее время, ведь до гонок оставалось меньше месяца. Мне нужно было каким-то образом общаться с Диоклом. Нас выручили Ежедневные известия.

– У вас должно быть необыкновенные способности к…

– Убеждения?

– Организации, я собирался сказать.

– Как у мужчин? – она рассмеялась.

– Одна вещь меня все же озадачивает. Что вы собираетесь делать с миллионами сестерциев, Семпрония? Вы не сможете скрыть такую кучу денег от своего мужа. Он захочет узнать, откуда так неожиданно они появились.

Она пристально посмотрела на меня.

– Как ты думаешь, что я собираюсь делать с деньгами?

– Я думаю, вы собираетесь… избавиться от них.

– Как?

– Я думаю, вы хотите … отправить сестерции за границу.

– Куда?

– В Испанию. К Квинту Серторию, мятежному полководцу, – ее лицо стало бледным, как и ее жемчуг в волосах.

– Сколько ты хочешь, Гордиан?

– Я покачал головой.

– Я пришел сюда не для того, чтобы шантажировать вас.

– Нет? Почти так же ответил и Скорпус.

– Ищейка вашего мужа? Он докопался до правды?

– Только о гоночной схеме. Он, кажется, думал, что это дает ему право на часть выручки.

– Должно быть много вещей, можно было перестать делать за такие деньги.