В зале повисло тягостное молчание. Докладчик ждал новых вопросов или какой-нибудь реакции от слушавших его спецназовцев. Бойцы SAS молчали, переваривая полученную информацию.

– Капрал выскажи наконец свои мысли вслух! – раздался раздраженный возглас от самого возрастного офицера в группе. – Я же прекрасно вижу, что у тебя голова пухнет от мыслей.

– Господин капитан, – игнорируя докладчика, обратился мужчина с третьей парты к седовласому бойцу без знаков различия на камуфляже. – Позвольте мне высказать, как я услышал поставленную нам задачу?

– Разрешаю капрал, – кивнул головой седовласый капитан.

– Несколько лет назад небольшая группа российских вояк раскатала в пух и прах базу ЧэВэКашников, которые тренировали украинцев, судя по ролику, который нам показали, то россиян было не больше одного отделения, плюс пара 82мм минометов, при этом они смогли разгромить хорошо защищённый лагерь. Дальше: эти же российские военные, смогли каким-то чудом, пусть и ценой своей жизни уничтожить батальон ВСУ, превосходивший их по численности в пять раз. Потом из выживших солдат и пополнения, которые, я так понимаю, тренировали именно ветераны 10 Отдельной роты сформировали тот самый – 10 ОДШБ, который совершил рейд в глубокий тыл и захватил переправы через широкую реку, удерживая свои позиции до подхода основных сил. Что дальше? Оборона Токмака! Две недели упорных боев, за которые российский батальон смог перемолоть полк ВСУ. А под конец, сорок измученных, уставших, загнанных в угол «крыс», каким-то образом смогли взять опорный пункт на глубине пяти километрах за линией боевого соприкосновения, уничтожив сотню украинских солдат! Я ничего не напутал? И нам говорят, что это какая-то простая пехота? Серьезно?!

– Итог-то какой, капрал? – раздраженно скривился седовласый капитан, сидевший за последней партой.

– Я думаю, что русские специально сделали все таким образом, чтобы выманить нас. Видимо хотят захватить в плен бойцов SAS для последующего обмена на каких-то своих высокопоставленных лиц, находящихся в плену у нас или у американцев.

– Вы в своем уме?! – взревел докладчик. – Откуда русские могли знать, что мы направим группу элитного спецназа на штурм их позиций?! У вас паранойя капрал! Русские всего лишь очередные аборигены, дикари, которые по своей тупости не понимают, что мы, просветленные, цивилизованные люди несем им благо. Русские слишком тупы и богаты, они владеют такими богатствами, которые не заслужили. Понимаете?! Это просто тупые, грязные, вонючие дикари! Просто пойдите туда, приведите мне на веревке двух тупых русских баранов, а остальных хотите убейте, хотите оставьте в живых, мне плевать!

– Дикари не летают на сверхзвуковых самолетах и не рассекают морские глубины на подводных субмаринах с ядерными ракетами на борту, – буркнул себе под нос капрал.

Военный за третьей партой равнодушно скрестил руки на груди и презрительно поджал губы, глядел в окно. Седовласый капитан несколько минут молчал, нервно стуча шариковой ручкой по крышке стола, а потом недовольным тоном изрек:

– Поставленную задачу мы поняли, выполним её в течении двух недель.

– Надеюсь! – буркнул на прощание докладчик и хлопнув крышкой ноутбука вышел из помещения.

– Господа, – обратился седовласый капитан к свои подчиненным, как только дверь закрылась за докладчиком. – Задачу вы слышали. У вас сутки на сборы, с собой берем только лучших из лучших курсантов, не будем тащить с собой всех. Всем понятно? Вопросы есть?

– У кого-то кроме Ковальского есть вопросы? – седовласый капитан проигнорировал поднятую руку мужчины с третьей парты. – Нет? Отлично! Тогда разойтись! Ковальский ты останься.

– Сэр! – обратился капрал с третьей парты к капитану, когда помещение опустело и они остались вдвоем. – Русские не будут выкидывать такой фокус просто так.

– Я знаю капрал, но у нас есть приказ, и мы должны его выполнить. В конце концов, нас больше, численный и огневой перевес на нашей стороне. И подготовлены мы намного лучше. Справимся.

– «Калибрам» и мощным ФАБам плевать на уровень нашей подготовки, – скривился капрал.

– Ну, не будут же русские бомбить своих же, только ради того, чтобы уничтожить десяток английских спецназовцев, – усмехнулся капитан. – Подобные мысли, действительно попахивают паранойей.

– Они способны на всё, эти русские! – яростно прошипел капрал. – Им плевать на свои жизни, они безумцы! Вся эта война настоящее безумие, мы катимся в Ад. На фронте это четко видно. А политики в тылу делают вид, что так и надо. Капитан вы же знаете не хуже меня, что когда приказ ставят политики, то ничем хорошим это не заканчивается.

– Вот тут я с тобой соглашусь капрал, действительно, если приказ исходит от политика, то это не к добру, но должен заметить, что и у русских всем верховодят политики. Так, что возможен вариант, что русский отряд оказался в окружении только из-за каких-то внутренних разборок между различными военными ведомствами и здесь нет никакого второго дна.

– Сэр на это только и надежда, не хотелось обосраться по полной и вернуться домой в пластиковом мешке.

«Никогда не воюйте с русскими. На каждую вашу военную хитрость они ответят непредсказуемой глупостью».

Отто Эдуард Леопольд фон Бисмарк-Шёнхаузен, канцлер Германской империи

Группа украинских вояк передвигалась короткими перебежками. Несмотря на темное время суток их прекрасно было видно в прибор ночного видения. Все-таки современная война, насыщенная различными техническими девайсами, превращает жизнь диверсантов и разведчиков в настоящий ад. Это раньше в прежние времена и былые войны, достаточно было бесшумно передвигаться на местности, желательно ползком, да уметь обманывать нюх сторожевых собак, чтобы проникать за линию фронта. А сейчас хрена лысого обманешь тепловизор, прибор ночного видения, направленный микрофон широкого спектра действия или сейсмических датчик. Умная техника повсюду, она видит, слышит и в некоторых случаях даже может унюхать.

– Ну, чё, минусуем? – шепотом спросил Бамут.

Пулеметчик видел укропов в ночной прицел снабженный тепловизором. Прицел был совмещен с пулеметом «Утес» и имел вынесенный, дистанционный спуск. Что давало возможность пулеметчику сидеть поодаль от пулемета в сторонке, наблюдать за перемещениями противника на экране и в нужный момент нажать на клавишу начала стрельбы, держа при этом в другой руке кружку с кофе. Красота! Не огневая позиция, а сплошной курорт.

– Давай, – кивнул я. – Огонь!

Дух! Дух! Дух!

Крупнокалиберный пулемет «Утес» рявкнул короткой очередью. Быстрая правка и вновь короткая очередь. Вновь корректива и опять очередь на три выстрела. В ночной прицел бы виден полет пуль, которые по пологой траектории неслись к цели, поражая её на финальном отрезке.

Противник по ночам перебрасывал небольшие группы своих бойцов, надежно заковывая наши позиции в непробиваемое кольцо окружения. Если получалось как сейчас, то мы эти группы вычисляли и по мере возможности гасили укропов. А то понимаешь, ходят тут как по бульвару!

– Помогай! – рявкнул Бамут сдергивая «тело» пулемёт со станка.

Я дернул металлическую створку заслонки, перекрыл световой проем небольшой амбразуры, а потом еще и мешок с песком водрузил на штатное место, оставив только станок для пулемета на том же месте. Семен оттащил пулемет в сторону и спрятал его в специальную нишу.

– Валим! – тяжело дыша выдохнул напарник.

Вместе с Бамутом мы, низко пригибаясь рванули по траншеи прочь от стрелковой позиции. Сверху траншея была накрыта досками и слоем грунта. Ход соединял закрытую огневую точку и заглубленный в землю капонир, где сейчас стояла наша БМП-2. Торчать возле огневой точки после удачной стрельбы по противнику чревато быть убитым вследствие ответного огня. Не стоит недооценивать противника, все кто этим грешил давно мертвы.