Глава 4

Влад был небритым. Это первое, что бросилось Иоланте в глаза. Дальше за работу взялся нос, и женщина явственно почувствовала запах перегара. Похоже, её муж времени зря не терял и всю прошлую ночь обнимался с бутылкой. Хотя сейчас, надо признать, выглядел вполне трезвым.

− Пошли домой, Лана! Хватит дурить.

− Зачем? Для чего мне возвращаться?

− Ты моя жена. Мне без тебя плохо.

− Я не могу дать тебе то, что ты хочешь, поэтому будет честнее…

И тут Лана почувствовала, что плачет. Весь поток слёз, который так долго не мог пролиться, потёк по её лицу рекой. Договорить не получилось. Влад чуть приобнял жену и прижал к себе. В результате все слёзы вылились ему на куртку.

− Прости, я не должен был. Не должен был всё это говорить. Это я эгоист! Я! Требовал, кричал и даже не подумал, каково тебе. Живут ведь люди и без детей. Вон Юлька твоя и Максим, путешествуют, ходят по кино и театрам. В конце концов можно усыновить кого-нибудь. Или удочерить.

− Правда? – Лана подняла на мужа зарёванное лицо, пытаясь разглядеть в его глазах подвох. – А как же Лебедевы и генетика?

Он вздохнул и взял её за руку.

− Попробуем взять отказника из Дома малютки.

− Там же очередь! Туда не пробиться!

− Значит, отстоим! – Голос у Влада прозвучал решительно, Лана улыбнулась.

− Вы бы хоть в дом зашли, − покачала головой вышедшая из соседней квартиры Надежда Константиновна. Лана и Влад попятились на кухню, закрыли плотно все двери и уселись друг против друга на табуретки.

− Говорят, если усыновить ребёнка из детского дома, Бог потом награждает и даёт родного. Может, после этого и ЭКО получится. Нет-нет, − заметив, как взгляд у Ланы опять потускнел, Влад миролюбиво поднял ладони. − Я не настаиваю. Не обязательно в сентябре или через год. Если ты сама захочешь, то можем попробовать. У нас ведь ещё остались «снежинки»*?

− Остались…

Влад вновь сжал руку жены, а затем прижал к своей щеке.

− Но я обещаю, что больше не буду заводить этот разговор. Как ты решишь, так и будет, а завтра начнём собирать документы на усыновление. Путь предстоит долгий. Но перед этим я кое-что должен тебе рассказать. Я никогда об этом раньше не думал. Молодой слишком был − сделал и выкинул из памяти. Но вчера, встретившись с Ариной, вдруг понял: может, это я виноват в том, что у нас никак не получается.

Лана цокнула и тяжело вздохнула.

− Ты здесь точно ни при чём.

− Думаешь?

Влад встал и, повернувшись к жене спиной, подошёл к окну. Футболка на нём была старая, мятая и растянутая. Видимо, что первое выпало из шкафа, то и надел.

− Когда мы с тобой познакомились, я встречался с Ариной.

− Я помню.

− Больших чувств я к ней не испытывал, была и была, а в тебя почти сразу влюбился. Сильно влюбился, задумался о женитьбе. Захотел всю жизнь провести с тобой. С тобой просыпаться и с тобой засыпать. И тогда я решил с Ариной порвать, а она сказала, что беременна, даже результаты УЗИ показала. Только мне этот ребёнок был не нужен. Я занял у друга денег и отправил её на аборт.

− Ты отправил? Так она не сама?

Внутри Ланы будто что-то оборвалось. Селезёнка, печень, одно из лёгких?.. Точно она не знала и не заметила, как оказалась на ногах. Смотрела на спину мужа большими глазами и словно впервые видела. Он не спеша повернулся к ней лицом.

− Ты, значит, тоже знала о её беременности?

− Не совсем о беременности.Об аборте. Но знала, а тебе сказать боялась. Боялась, что ты её пожалеешь и меня бросишь. Боялась, что к ней вернёшься, − Голос у Ланы стал тихим, а спустя ещё мгновение и вовсе превратился в шёпот. – Я десять лет себя за её аборт винила. Это ведь я вас разлучила. Не вклинься я в ваши отношения, вы бы, возможно, и сейчас жили. И вчера из роддома ты бы забирал своего сына.

− Что теперь говорить? – Влад провёл пятернёй по волосам и покашлял в кулак. − Сейчас уже не исправить.

− Мы оба виноваты. − Лана снова опустилась на стул и вдруг почувствовала, что ей стало легче. Она словно очень-очень давно несла тяжёлые сумки и, наконец-то, смогла отдать половину мужу. – И значит, мы должны спасти чью-то жизнь, раз уж двенадцать лет назад отняли.

Влад кивнул, через десять минут они уже сидели в такси и ехали домой. Надежда Константиновна успела сунуть дочери домашних пирожков и контейнер с супом. Дорога пролетела за секунду. Фонари работали на славу, асфальт был почищен, и только в квартире №364 по адресу Плеханова 7 с ухода Ланы ничего не поменялось. Дорогая норковая шуба висела в шкафу в прихожей, телефон лежал у раковины, грязная посуда с недоеденным рисом и кусочками куриной грудки стояла на столе.

Лана поцеловала мужа первой. Буквально набросилась, словно тигрица, и потянула вверх футболку. Как же давно они не занимались любовью! И как она по нему, оказывается, соскучилась. Так страстно она желала его только до свадьбы и в первый год брака, когда они ещё не планировали беременность, а потому предохранялись. Секс в ту пору был спонтанным и обжигающим, оргазм – ярким, точно радуга. На полу, в ванне, на столе в кухне. Они испробовали все горизонтальные поверхности квартиры, в которой тогда жили. Не этой, другой − съёмной. А потом, когда решили завести ребёнка, то все их акты любви стали просто зачатием. Лана без конца делала тесты на овуляцию, измеряла температуру везде, где только можно, и звала Влада в постель лишь в особые минуты.

С протоколами ЭКО секс стал вообще редкостью. Слишком опасно соитие во время стимуляции яичников, а после переноса эмбриона тем более. В период беременности? Да вы с ума сошли что ли?! Влад в эти короткие пять-шесть недель на жену дышать боялся. Спал на диване в соседней комнате, лишь бы ненароком по животу не ударить. Домашними делами заниматься не разрешал и при малейшем недомогании вёз в больницу. Но беременность всё равно прерывалась.

И сегодня Лана решила отыграться за все предыдущие годы, сама расстегнула ремень на брюках мужа и сама спустила его трусы. Однако Влад решительным жестом вернул все вещи обратно.

− Тебе ведь нельзя, пока эмбрион выходит.

Лана вспомнила о длинной прокладке между ног и махнула рукой.

− Ну тогда я тебя заласкаю.

− Вряд ли заласкаешь. – Он обвёл большим пальцем её губы. – Я тебе не всё сказал. По- хорошему надо молчать, раз уж мы помирились, но ты рано или поздно всё равно узнаешь, поэтому пусть уж лучше от меня…

Во взгляде Влада промелькнуло что-то странное, что-то нехорошее. Стыд, вина, растерянность?.. Лана не могла понять, но ей стало дико страшно.

− Когда ты ушла, я сильно напился. Зашёл в бар и заказал ещё, а потом ко мне подсела девушка и попросила угостить её коктейлем. А мне было настолько всё равно, что я угостил. Ушли мы вместе, а проснулся я утром. С ней.

Пару месяцев назад одна из коллег Ланы по имени Анжела рассказывала всем в отделе о том, какие бессовестные пошли мужики.

− Ведь до последнего будут отпираться, – плакала навзрыд она. – Я своего на чужой бабе голого застукала, а он всё равно кричал: «Анжела, это не то, что думаешь! Я только тебя люблю!». Интересно, а что ещё тут можно подумать? Искусственное дыхание, массаж органов малого таза?

Лана эксперимента ради в тот день попыталась поставить себя на место обманутой коллеги. А что бы сделала она, поймав мужа «на горячем»? Однако такое ей даже представить оказалось не под силу. Влад хоть и смотрел временами на других женщин, видел только её. Не зря же когда-то Аринку бросил, пускай и беременную. Да и вообще не был Влад бабником. Так и Надежда Константиновна говорила: «Моим дочерям повезло. Обеим. И Валентине, и Иоланте. У них мужья верные. Гулять не станут».

Выходит, ошиблась. По крайней мере, в отношении Влада.

Ну, а после случая с Анжелой, Лана потом ещё неделю себя спрашивала: «Что чувствует женщина, когда узнаёт, что муж ей изменил?» Обычно-то она узнаёт от других, от сердобольных подруг и соседок, или, порывшись в его вещах, или благодаря тому, что вернулась домой раньше положенного. Бывает, и любовница проявляется. Приходит сама или присылает экстравагантные фотографии. А муж? Муж молчит и до последнего пытается оправдаться.