И снова наступило молчание. Неловкое и гнетущее. Правда, его тут же рассеял звонкий смех вдовы.
— Ох, Бетти, какая же ты… — Камилла не стала уточнять, только взмахнула рукой, вытирая невидимую слезинку, и обратилась уже ко мне: — Мисс Лавлейс, не обижаетесь на нее.
«И не думала», — хотела сказать я, но собеседница продолжила, не дав мне возможности вставить и слова.
— Малышка, мы простим тебя за неопытность. Юность не порок, дорогая. Но в следующий раз, если нечего хвалить, говори о глазах. Они у всех прекрасны. Ваши, мистер Маргулис, например, лучатся мудростью и опытом прожитых лет.
— Кхм, премилостиво благодарю, — губы дворецкого дрогнули в подобии улыбки, и он поклонился.
— Вот видишь! — вдова торжествующе подняла бокал к потолку.
Это было очень странное зрелище: суровый мистер Маргулис, кажется, засмущался. Во всяком случае, кончик его носа покраснел, щеки были розовыми, а глаза поблескивали, будто на них навернулась слеза. Неужели он принял слова гостьи за чистую монету? Как можно было не заметить скрытого оскорбления?
Ковер под Маргулисом был все таким же нейтрально-бежевым. Ладно, мне тоже стоит успокоиться.
— Земля кормит людей, как мать детей, — пришла неожиданно на ум старинная поговорка. — Юная леди, ваше сравнение далеко не самое плохое.
Вдова вскинула брови и, все еще продолжая улыбаться, приоткрыла рот, будто беззвучно ахала от изумления. На этот раз она отсалютовала бокалом мне. Дворецкий кашлянул. Девочка подняла взгляд. В ее глазах было непонимание. Она явно не знала, как себя вести.
— Бетти, право, не ссутулься. Это всего лишь твоя наставница. Тебе придется привыкнуть к тому, что ты частенько будешь представать перед ней абсолютной невежей.
Девочка покраснела, в ее глазах стояли слезы, но было заметно, что она мужественно их сдерживает.
«Бессердечная пустышка! Она совсем не делает скидки на возраст. Ну уж нет, дорогуша, попробуй поймать на слове меня».
— Как говорил великий магистр Михаэль Мантан, признаваться в незнании — вернейшее доказательства наличия разума, — мне пришлось приложить немало усилий, чтобы голос звучал спокойно и ровно. — Я здесь именно для того, чтобы заполнить пробелы в знаниях юной леди Беатрис.
Прозвучало как вызов, но вдова и не думала смущаться, лишь покачала напиток в бокале и провела наманикюренным пальчиком по ободку.
— Вы очень эрудированная особа, — притворно восхитилась она. — От народной мудрости до изречений великих. Не знаешь, что ответить, — заимствуй. Похоже, наша Бетти в надежных руках. Чувствую, с вашей помощью у меня появился-таки шанс научить ее азам светского этикета. Девочки рано или поздно превращаются в невест. А значит, придется учиться держаться в приличном обществе, чтобы не ударить в грязь лицом. Возможно, вы не в курсе, но в высшем обществе хорошие манеры самые надежные доспехи дамы. Вы же не станете возражать?
— На счет последнего вы правы, — уточнила я, делая акцент, что ее шпильку про заимствование проглатывать не собираюсь.
— Мисс Лавлейс, — Камилла наконец-то перестала улыбаться. Голос ее вдруг сделался серьезным, даже уставшим, — Беатрис — самое милое дитя из всех, кого я видела, но, поверьте, к ней очень непросто найти подход. С одной стороны, она нуждается в бережном отношении, ведь крошка рано лишилась матери. С другой, чрезмерная доброта, которой ее окружили, превратилась в попустительство и дала не самые лучшие плоды… Ее характер… Думаю, она нуждается в твердой руке.
— Боюсь, я пока не знаю свою подопечную так хорошо, поэтому не буду спешить с выводами, — ответила уклончиво.
Вдова кивнула и, немного подумав, добавила:
— Если вам понадобится мой совет, неважно, по какому поводу, обращайтесь. В любое время. Видите ли, я живу недалеко и Блэквуды для меня не просто соседи. Мы почти семья.
— Благодарю, вы и так добры, — теперь настала моя очередь улыбаться. Леди думала, что только она одна знает, как говорить гадости, прикрываясь вежливыми формулировками? Она ошибалась. — Боюсь, если вы будете давать мне советы, сэр Блэквуд вычтет вашу половину жалования из моего. Не волнуйтесь, я приложу все усилия, чтобы юная леди Беатрис как можно быстрее отрастила коготки. Будущей светской львице они пригодятся.
Камилла, прищурившись, снова смерила меня взглядом, будто видела впервые. Но цвет ковра не выдал никаких колебаний эмоций. Она собиралась что-то ответить, даже набрала воздуха в грудь, но резко передумала. Несказанные слова обратились в шумный вздох.
А меня эта глупая беседа уже порядком утомила. Впервые за все время я неожиданно увидела плюс в том, что являюсь гувернанткой. Уйду, прикрывшись самым, что ни на есть, благовидным предлогом.
— Полагаю, моей подопечной давно пора быть в постели, — не терпящим возражений тоном сказала я. — Можешь идти, Беатрис.
Дворецкий посмотрел на меня хмуро, точно сомневался, могу ли я отдавать подобные приказы дочке хозяина. Но девочка с таким облегчением выскочила из комнаты, что, кажется, я все сделала правильно.
— Спокойной ночи, леди Ричардс, — попрощалась я.
— До встречи, — кивнула Камилла и, протянув Маргулису пустой бокал, чуть тише сказала: — Обновите.
Я вышла из гостиной в полнейшей растерянности. Что делать дальше? Возможно, мне теперь действительно нужно направиться в детскую и проследить за тем, чтобы Беатрис легла спать.
А если она расстроена и плачет? Для этой девочки я всего лишь незнакомка, явившаяся в дом всего пару часов назад.
У меня было не так много опыта общения с детьми, а сейчас, после долгого и трудного дня я вообще не чувствовала уверенности, что смогу утешить свою воспитанницу.
«Но, видимо, особого выбора нет, — с такими мыслями я направилась к парадной лестнице, вспомнив предостережения дворецкого о лифте. — Осталось лишь отыскать в этом негостеприимном замке комнату Беатрис».
Продолжение следует…
Продолжение следует…
Глава 5: Детская
В замке было тихо: ни голосов, ни снующих слуг. Светильники померкли, и коридоры утонули в мрачном безмолвии. Золотые холмы словно погрузились в сон. От этой тишины становилось не по себе, хотя разумом я понимала: бояться нечего, в замке есть люди.
Как минимум, в рубиновой гостиной сейчас торчит вдова и прислуживающий ей дворецкий.
Я остановилась у парадной лестницы и представила себе приблизительную схему дома. Детская должна быть где-то на втором этаже, но, судя по расположению моих комнат, — в другом крыле.
Так и оказалось. Стоило пройти еще немного, как я наткнулась на арку, ведущую в другой коридор. Здесь были высокие потолки, украшенные лепниной, а на стенах, обитых бледно-голубым шелком, висели портреты в золоченых рамах.
И никаких тебе зубастых черепов!
Пребывая в полной уверенности, что выбрала правильный путь, я быстро прошла мимо череды однотипных дверей, украшенных гербом Блэквудов, и вскоре наткнулась на широкие и двустворчатые. Уж очень они были приметными, украшенные порхающими бабочками из цветного стекла.
«Вряд ли это спальня лорда Блэквуда», — усмехнулась я и прислушалась.
Из комнаты не доносилось ни звука. Быть может, Беатрис уже легла? Помявшись в нерешительности, я все же постучала.
— Войдите, — раздался тонкий голос.
Я приоткрыла дверь и заглянула внутрь. В детской царил полумрак. Широкая кровать, прятавшаяся за легким тюлевым балдахином, была расправлена, а на самой большой подушке, обшитой по периметру кружевом, восседал плюшевый мышонок. Его меховые собратья были бережно расставлены рядом с кукольным домиком. Под окном теснились полки с фарфоровыми куклами в ярких платьях. И их стеклянные глаза поблескивали в неясном свете ночника.
Беатрис сидела перед зеркалом большого трюмо, положив на круглый пуф несколько подушек. В длинной ночной рубашке, обшитой цветными рюшами, она выглядела еще меньше, чем мне показалось при встрече. В ее руках был деревянный гребень, которым девочка пыталась расчесать свои кудрявые волосы, распушившиеся, точно тополиный пух.
