— Оно самое. Это «Сигарный клуб». Я буду ждать вас там, — лорд Блэквуд достал из кармана часы на цепочке и щелкнул крышкой. — Думаю, трех часов на покупки должно хватить.

— Вполне.

— В таком случае вы знаете, где меня искать. Торговая улица здесь одна. Длинная, зато прямая. Чтобы заблудиться, нужен особый талант.

Мы разошлись в противоположные стороны. Блэквуд отправился по делам быстрым, чеканным шагом. Так ходят только военные. А я, немного растерявшись, решила прогуляться вдоль витрин.

Надо признать, Бринвилль умел удивлять. Галантерейные магазинчики и лавки готовой одежды мостились между закусочными, кондитерскими и кафе, где на открытых террасах подавали чай с пряностями, сладкий сорбет и мороженые фрукты. Но, конечно, больше всего меня интересовали мастерские артефактов, традиционно привлекающие внимание либо необычными вывесками, сверкающими всеми цветами радуги, либо выставленными прямо в окнах громадными механизмами непонятного назначения. Временами, от беспорядочного движения вращающихся шестеренок голова шла кругом.

Помнится, в столице был один молодой артефактор-кукольник, который поместил за стеклом целый городок, где неустанно танцевали марионетки, бренчали колокола на башенках и даже летали крохотные птички. Не удивительно, что его магазинчик так и манил к себе детей со всех концов города.

Я собиралась было заглянуть в одну лавчонку, неказистую с виду, но судя по витрине, торговавшую интересными мелочами, когда заметила почтовое отделение. Стало совестно. За все время пребывания в Золотых холмах, у меня не нашлось минутки, чтобы более-менее обстоятельно написать бабушке о своих делах. Оставалось надеяться, что открытка с видами Бринвилля смягчит ее сердце, пока она ждет моего письма.

Здание почты казалось вытянутым и узким, точно его фасад насилу втиснули в просвет между соседними. Раструбы воздухозаборников смотрели на улицу, а из-за приоткрытой двери слышался гул вентиляторов.

Поднявшись по ступенькам, я оказалась внутри длинного холла. Слева за пустующей стойкой почтовых служащих располагались связки поднимающихся из подвала труб, лениво ползущий спиральный конвейер для посылок и механическая рука–подаватель. Справа прямо из стены выходили изогнутые патрубки пневматической почты, рядом с которыми располагались киоски для штамповки марок и конвертов. У одного из них, придерживая под мышкой стопку исписанной бумаги, стояла благостного вида старушка в креповом чепце. Бубня что-то себе под нос, она открыла створку для фигурной нарезки марок и внезапно попыталась сунуть туда письмо. Я еле успела ухватить ее за руку.

— Еще чуть-чуть, и вы остались бы без пальцев, — пояснила, радуясь, что удалось избежать несчастья. — Внутри очень острые лезвия! Позвольте покажу, как правильно пользоваться киоском…

Когда служащий почты соизволил занять свое место у стойки, мы с беспечной посетительницей успели отправить почти все ее письма. Старушка, видимо, пребывала в растрепанных чувствах, потому вместо благодарности принялась просвещать меня о негодяях в правительстве, тлетворном влиянии пара, вреде новомодных артефактов и прогресса в целом. Не удивительно, что я вздохнула с облегчением, когда ее последний конверт скрылся в трубе пневмопочты.

После ухода старушки мне понадобилось еще несколько минут, чтобы выбрать самую симпатичную открытку и нацарапать на обратной стороне чистосердечное извинение с обещанием вскоре прислать подробное письмо.

К сожалению, от мук совести это не избивало. Узнав мое имя, служащий почты тотчас плюхнул на стойку шесть пухлых конвертов с адресом нашего столичного дома. Почему их не отправили прямиков в Золотые холмы, он толком объяснить не смог. Мысленно готовясь прочитать в этих письмах тысячи упреков от бабушки, я наскоро составила письменное прошение на имя начальника отделения отправлять всю мою будущую корреспонденцию в поместье Блэквудов.

Нельзя точно сказать, сколько времени у меня отнял визит на почту. Одно было очевидно: с покупками придется поторопиться. Неловко задерживать лорда Блэквуда, который и так потратил на меня уйму времени.

Только вот я сильно переоценила свою выдержку, застывая то у одной, то у другой витрины. И даже в какой-то момент поймала себя на мысли, что уже полчаса перебираю за прилавком разноцветные броши. Сшитые из шелка цветы, украшенные прозрачными, точно капельки росы, бусинами, невольно привлекали взгляд. К тому же, по уверениям продавца, были зачарованы целую неделю источать приятный аромат. Спохватившись, что такими темпами точно ничего не успею, я все же остановила свой выбор на белом бутоне с запахом жасмина, а заодно попросила упаковать нежно-розовую пушистую магнолию в подарок Бетти. Понять, действительно ли броши зачарованы или смекалистый продавец просто опрыснул их алхимическими духами, было сложно. Тем не менее, мастерство того, кто создал такие прекрасные цветы, вдохновило меня. Пожалуй, воспитанницу может захватить идея превратить в подобный артефакт какое-нибудь из своих украшений.

Не удержалась я и от покупки потрепанного словаря редких фразеологизмов ноттовея. Настоящее сокровище! Не зря меня так манила букинистическая полка в книжном. Правда, радость обладания увесистым томиком слегка меркла, стоило только представить себе насмешливый взгляд лорда Блэквуда. С одной стороны, я немного стыдилась, что придаю такое значение безобидным подтруниваниям насчет моей любви к книгам, с другой — при выборе ридикюля особое внимание было уделено его вместительности.

Короткой прогулки по Бринвиллю хватило, чтобы убедиться: лорд Блэквуд не шутил, когда говорил об обновках. Здесь, на Западе, где солнечных дней в году больше половины, дамы, в отличие от столичных красавиц, предпочитающих спокойные тона, сплошь и рядом носили яркие платья и по местной моде вплетали в прически разноцветные ленты. Чувствуя себя белой вороной в этом нарядном городке, я заглянула в магазинчик головных уборов.

— Вот, давайте спросим у мисс! — обратилась ко мне немолодая дама, едва я переступила порог.

Судя по замыленному виду двух девиц, крутящихся рядом со стопками шляпок, покупательницей она была привередливой.

— Будьте любезны, поделитесь мнением. Мне идет?

— Извините, — выдавила я. — Боюсь, что совсем не разбираюсь в этом.

— Видите?! — подхватила дама, тут же потеряв всякий интерес ко мне. — У мисс даже слов не нашлось!

Девушки пребывали в легком замешательстве, пока покупательница безжалостно отвергала один за одним предложенные варианты. Благородный бордовый, горький шоколад, сапфирово-синий — все цвета, подходящие ей по возрасту, были забракованы.

— Такое чувство, что вы надо мной хотите посмеяться, — продолжала жаловаться дама, разглядывая себя в зеркале. — Что за цвет и поля? Я похожа на сыча, выглядывающего из дупла.

К тому моменту, когда я, прислушавшись к рекомендации одной из девушек, выбрала для себя очаровательное бледно-голубое конотье и поясок к нему в тон, дама вышла из магазинчика в широкополой малиновой шляпе, украшенной перьями, цветами и фальшивой гроздью винограда.

Ругая себя за сорочье настроение, я, наконец, направилась в артефактные мастерские. Увы, в первой же из них меня настигло легкое разочарование. Похоже, Бринвилль — город мод, а не магии. Специализированные магазинчики, несмотря на внешнее обилие всевозможных приспособлений, были откровенно бедны, а цены на некоторые распространенные артефакты оказались значительно выше столичных. Только обойдя несколько лавок, я, наконец, смогла найти все необходимое для ловушки на коловертыша.

Неприятно удивлял и тот факт, что за прилавком почти всегда стояли наемные продавцы, мало смыслящие в артефакторике. Видимо, мастера Бринвилля считали ниже своего достоинства заниматься продажей самостоятельно.

Досадуя на все это, я без особой надежды, заглянула в небольшой магазинчик неподалеку от «Сигарного клуба». К тому моменту меня окончательно разморило от жары и впечатлений, а потому прохлада строгой на вид артефактной лавки была настоящим благословением.