После нашего разговора он вызвал своего заместителя, дал указание, сказал, что все, через некоторое время там будет прокурор.
Потом, после этого, я уехал туда. Туда через некоторое время приехал прокурор Калининского района Григорьев. И после этого, после долгих дискуссий мы все-таки оттуда разошлись.
И я еще могу добавить, что, когда ходили в администрацию Калининского района вместе с Лошаковым (тогда я у него работал юристом), он мне сказал: пойдем, пожалуйста, вместе. Я пошел. Его, я уж не помню, пригласили к кому-то, того человека, того сотрудника Калининского РОВД не было.
Потом мы зашли (не зашли, а просто встретили женщину), сказали: вот такое дело. Она сказала: пойдемте ко мне. Я ее фамилии не помню, но помню, что она была в звании подполковника.
Потом зашли к ней, посидели, Лошаков стал спрашивать, насчет чего вызывали. Она ничего не ответила. Я представился как депутат.
Адвокат Шарапов начинает громко говорить по мобильному телефону, а Н. Н. Герасимов делает ему замечание.
Адвокат Шарапов после этого замечания выходит из зала судебного заседания.
Н. Н. Герасимов: Ну, в общем, так получилось, что она проводила нас в приемную к начальнику РОВД Глухову. Мы там долго разговаривали, почти ни о чем, но потом он показал мне бумажку, в которой было якобы освидетельствование, что листовки Молякова являются средством массовой информации. И такую же бумагу я видел у прокурора Григорьева.
Моляков: И что удалось отстоять?
Н. Н. Герасимов: Ну, там действительно все были депутаты, многие были с юридическим образованием. Да, еще, прошу прощения, был член ЦИКа Андреев Виталий Михайлович. Мы там отстояли, работники, прокурор ушел. Сотрудники Калининского РОВД освободили помещение. И только после этого мы уехали домой.
Адвокат Коток: А вот вы были участником штаба. С Моляковым Игорем Юрьевичем вам часто приходилось встречаться?
Н. Н. Герасимов: Часто — не часто, но, когда я был членом, вернее, работником штаба, поэтому приходилось часто встречаться. Нечасто, но вот обсуждали некоторые вопросы, действия.
Адвокат Коток: Вот вы «Сладкую сказку о Федоровых» читали?
Н. Н. Герасимов: По правде говоря, нет.
Гособвинитель Юркин: А в типографию вы по чьей просьбе приехали?
Н. Н. Герасимов: По просьбе Лошакова. Я уже повторяюсь. В тот день я три раза по его просьбе встречался. Один раз был в РОВД, а потом два раза в его помещении.
Гособвинитель Юркин: А на каком основании?
Н. Н. Герасимов: Ну, я же говорю, что я в то время у него юристом работал. Юридические вопросы решал.
Гособвинитель Юркин: А вот за содержание агитационных листов, как вы думаете, кто должен нести ответственность?
Н. Н. Герасимов: Честно говоря, я не понял вашего вопроса. Кто должен следить. Я просто скажу, как у меня это было, когда я был кандидатом. У меня были доверенные лица. Пару листовок я сам отслеживал. А потом я доверился, они мне все заказывали, кто-то за финансы отвечал, кто-то за печать.
Гособвинитель Юркин: А кто за достоверность информации?
Н. Н. Герасимов: Это вам, наверное, лучше знать.
Гособвинитель Юркин: Ну, вот я вам…
Н. Н. Герасимов: Я вам ответил.
Гособвинитель Юркин: А как вы считаете?
Н. Н. Герасимов: Ну, вот я вам свое мнение…
Гособвинитель Юркин: Ну, вот у вас есть информационный лист, есть автор. В статье автор не указан. В то же время написано, что от первого лица, и подписано: информационный листок кандидата. Кто же распространял информацию?
Н. Н. Герасимов: Во-первых, я не читал, а во-вторых, это, может быть, кто-то «подлянку» хотел сделать? Очень много такого было. Во время выборов депутатов Госсовета Чувашской Республики Егоров Анатолий Алексеевич был кандидатом. На его участке распространили такую листовку, что он там с бородой, бандит, тоже так же, со всеми данными.
Гособвинитель Юркин: Но подписано-то Моляковым!
Н. Н. Герасимов: Это вот я вам ответил на ваш вопрос.
Гособвинитель Юркин: Вот вы узнаете, что в вашем агитационном материале есть материал и он не соответствует действительности. Какие ваши действия?
Н. Н. Герасимов: Никак я не могу понять! Может, действительно, до меня долго доходит. Не могу понять! Я свое мнение здесь высказывать не собираюсь. Я выводов даже делать не буду!
Адвокат Глухов: Вы действительно заставляете свидетеля делать выводы.
Н. Н. Герасимов: Я же вам сказал, что я несу ответственность за свои листовки. Я свои агитлистки почти сам выпускал, потом нашел человека, я туда и не смотрел.
Гособвинитель Юркин: Ну вот, отдельное лицо выпустило агитационный листок. Вот вы прочитали его и увидели, что там сведения не соответствуют действительности. Ваши действия какие?
Н. Н. Герасимов: У меня таких действий не было, поэтому я отвечать не могу.
Гособвинитель Юркин: А если бы были?
Н. Н. Герасимов: Если-если! Я не могу сказать! Если бы, да кабы, да я не знаю, я не пойму, что вам отвечать! По существу.
Гособвинитель Юркин: Вы за свои отвечаете, а другой кандидат пусть отвечает за свои.
Н. Н. Герасимов: Не надо меня это самое. У меня как было, так я и рассказал. У меня было так: два агитлистка я почти сам выпускал, а остальные потом доверенные лица мне выпускали.
Гособвинитель Юркин: Если лист выпускает ваше доверенное лицо…
Н. Н. Герасимов: Это законом не возбраняется. Я поэтому здесь. Смотрю, они хорошо мне помогли. Они сами выпускали. Я только давал направление, как лучше написать. Сами сочиняли, сами набирали, сами печатали, сами заказывали.
Гособвинитель Юркин: А что ж вы до конца не доводили?
Н. Н. Герасимов: У меня просто на это времени не было.
Адвокат Глухов: Здесь нет конкретных вопросов. Здесь есть только одни предположения.
Н. Н. Герасимов: Я прошу прощения, если действительно дело… До свидания.
Показания потерпевшего Федорова Николая Васильевича.
Судья разъясняет права Федорову.
Судья: Знаком ли вам гражданин, который рядом с вами (показывает на Молякова)?
Федоров: Знаком.
Гособвинитель Юркин: Николай Васильевич! Вам информационные листки за подписью Молякова знакомы?
Федоров: Да, я их помню. И думаю, что на всю жизнь, к сожалению, запомню.
Гособвинитель Юркин: По поводу данных листов с заявлениями вы обращались?
Федоров: Я помню, что обращался в прокуратуру республики. Я перед вами говорю. Только что срочно приехал с работы. Говорю с такой оговоркой, обращался на одну тему, как это на моей памяти осталось. Обращался два раза на одну тему. Тема одна и каждый раз была связана с очень тяжелыми переживаниями моими личными и переживаниями моих родных и близких, соратников и родственников в связи с очень оскорбительными публикациями в адрес моих покойных родителей: отца, Федорова Василия Федоровича, и матери, Федоровой Анфисы Никитичны.
Я думаю, мы все люди, и поэтому я хотел бы обозначить свою такую личностную позицию. Я не просто человек, который обладает эмоциями, но еще и президент республики. Как человек, каждый из нас понимает, когда лично тебя оскорбляют, то ты сам можешь защититься от этих оскорблений, но когда оскорбляют покойных вообще, что вообще-то не принято по всем правилам, у всех народов, мне кажется.
Это еще более для нравственного человека, способного переживать очень тяжело и больно, но плюс еще, когда, как в данном случае, оскорбляют таких близких, родителей, покойных родителей, я уж не говорю о том, что с трудной судьбой, фронтовика, мать, которая родила и вырастила пятерых детей, это вдвойне, втройне, просто в тысячу раз тяжелее, когда слышишь, что оскорбляют усопших.
И поэтому одни публикации были, за которые осужден подсудимый больше в адрес отца и меня. Я обращался в прокуратуру. И второй раз я обращался в прокуратуру с просьбой дать оценку тому, что опубликовано по тому случаю, потрясшего меня удивления — это уже в адрес матери, покойной матери в том, что она там совершила какие-то страшные преступления.
