Васильева: Он в автомобильную катастрофу попал. В Цивильск поехали с водителем из учебного комбината, лоб в лоб столкнулись и насмерть. И водитель, и он. За водкой поехали. Тогда проблемы с водкой были.
Гособвинитель Юркин: В каком году это было?
Васильева: В 85-м.
Гособвинитель Юркин: В 85-м. С 73-го года брак расторгли, вместе не проживали?
Васильева: Нет.
Гособвинитель Юркин: Пожалуйста, по поводу конфликта.
Васильева: Был очень злой отец на него из-за меня. Он приехал, они разбирались.
Гособвинитель Юркин: Из-за чего?
Васильева: И картошку выкопал, когда жара была. Кушать нечего стало. Все. Вместе сажали с родственниками. Он ходил, пьянствовал, продал. Вот это, видимо, разозлило. Разбирались они.
Гособвинитель Юркин: Ну, а кто сообщил об этом?
Васильева: Я же матери сказала.
Гособвинитель Юркин: Ну, вы попросили отца избить его?
Васильева: Нет, нет. Никто не просил его издеваться.
Гособвинитель Юркин: В один из дней приехал отец.
Васильева: Приехал отец. Злой очень был.
Гособвинитель Юркин: С кем он приехал?
Васильева: С мамой приехали, но они в гости приехали.
Гособвинитель Юркин: Дальше.
Васильева: Не хотели ничего там бить. Он сам пошел с табуреткой на отца.
Гособвинитель Юркин: Васильев?
Васильева: Угу.
Гособвинитель Юркин: А отец?
Васильева: Отец сдачу дал и хотел увезти его. Посадил в коляску мотоцикла и увез. В милицию хотел сдать по пути.
Гособвинитель Юркин: А кто избивал? Драка обоюдная была?
Васильева: Обоюдная.
Гособвинитель Юркин: И Васильев бил, и отец ваш бил?
Васильева: Да, да. Но по пути там он оставил его. В милицию не стал.
Гособвинитель Юркин: А как в коляску посадил?
Васильева: Спокойно в коляску посадил.
Гособвинитель Юркин: Связывал?
Васильева: Нет, нет. Никто не связывал.
Гособвинитель Юркин: С кем уехал он?
Васильева: Отец, мать поехали.
Гособвинитель Юркин: Отец с матерью и Васильевым уехали. А куда они уехали?
Васильева: Домой. Но по пути они хотели его в милицию сдать. Потом передумал отец, оставил его на дороге же.
Гособвинитель Юркин: А вам откуда стало известно, что на дороге оставил?
Васильева: Ну, на другой день позвонили, сказали.
Гособвинитель Юркин: Отец звонил?
Васильева: Да.
Гособвинитель Юркин: И что сказал?
Васильева: Ну, что в больнице. Забрали его с дороги.
Гособвинитель Юркин: Кроме отца, кто-нибудь избивал?
Васильева: Нет. Никого не было там. Мать она только плакала. Мать не будет такие вещи делать.
Гособвинитель Юркин: А вы?
Васильева: Я дома осталась.
Гособвинитель Юркин: Вы дома?
Васильева: А зачем буду бить его? Женщина.
Гособвинитель Юркин: А отец впоследствии, родители не рассказывали, что произошло в лесопосадке?
Васильева: Ну, там же оставили его. Ничего не делали ему.
Гособвинитель Юркин: Не били его?
Васильева: Не били. Пьяный же он был. Оставили.
Гособвинитель Юркин: Пьяный был. Вам знаком этот лист?
Васильева: Да, в почтовых ящиках. Все это было потом.
Гособвинитель Юркин: А где это было?
Васильева: Во всех почтовых ящиках.
Гособвинитель Юркин: У вас тоже?
Васильева: Да. Вот по всему городу распространяли. По всем деревням.
Гособвинитель Юркин: В Новочебоксарске тоже?
Васильева: В Новочебоксарске тоже. Угу.
Гособвинитель Юркин: Читали?
Васильева: Ну, конечно, читала. Ага.
Гособвинитель Юркин: Какое у вас отношение?
Васильева: Ну, там сплошная клевета.
Гособвинитель Юркин: В чем заключается?
Васильева: Почти убили, написано. Никто не убивал его.
Гособвинитель Юркин: Написано, что к ответственности не привлекли мать, хотя она была соучастницей преступления.
Васильева: Ой-ой. Нет, это неправда. Мать мухи не обидит. Мать не такая была. Отец-то уж рассердился за дочь. Мать — нет.
Гособвинитель Юркин: Данные в статье соответствуют…
Васильева: Нет, не соответствуют нисколько. Сплошная ложь.
Гособвинитель Юркин: Ну, как вы считаете, неприятно все это?
Васильева: Конечно. Напрасно пишут. Морально это очень тяжело. Такую вещь зачем писать напрасно?
Гособвинитель Юркин: И что здесь неправду пишут в статье?
Васильева: Неправду, неправду. Мне потом врачи говорили, что там можно было вполне, если б я это сумела поговорить, там не было никаких осложнений у мужа.
Гособвинитель Юркин: А о чем поговорить было нужно?
Васильева: Ну, там это раздули все. Лежал он!
Гособвинитель Юркин: В статье раздули?
Васильева: В статье раздули, что этот случай раздули. Там таких серьезных травм не было у мужа. Он после этого 13 лет жил. Там пишут, почти что убили его. Также пишут, почти в лесопосадке убили.
Гособвинитель Юркин: 15 лет жил.
Васильева: 13 лет жил после этого.
Гособвинитель Юркин: Он в больнице лежал?
Васильева: Нет. Так же пьянствовал. Продолжал в том же духе. Завхозом работал в учебном комбинате.
Гособвинитель Юркин: Какие-то последствия?
Васильева: Никаких последствий. 13 лет еще жил.
Гособвинитель Юркин: Инвалидом стал?
Васильева: Нет, не инвалид. Никакой не инвалид.
Гособвинитель Юркин: Лечился, наверное?
Васильева: Нет. Только пил, не лечился.
Адвокат Шарапов: А вот когда отца судили, вы там присутствовали на суде?
Васильева: Да.
Адвокат Шарапов: Давали тоже показания?
Васильева: Да.
Адвокат Шарапов: Т. е. суд там разобрался.
Адвокат Коток: А для чего, как вы думаете, был написан этот листок?
Васильева: Ну, не знаю, очернить, наверное.
Адвокат Коток: Кого?
Васильева: Ну, братишку, наверное.
Адвокат Ильин: Вот вы в суде присутствовали, показания вашего мужа слышали? То, что в ходе следствия прочли?
Васильева: Ой, я сейчас не помню, не помню.
Допрос свидетеля защиты Герасимова Николая Николаевича.
Моляков: Уважаемый Николай Николаевич, у меня к вам вопрос, который я собирался задать всем остальным депутатам, принимавшим участие в этих событиях. Расскажите, пожалуйста, о событиях, развернувшихся в помещении, в котором было размещено индивидуальное частное предприятие Лошакова Виктора Григорьевича, в конце ноября 2003 года в ходе выборной кампании кандидата в депутаты Государственной Думы. Что произошло в тот вечер и какое участие в этом принимали вы, иные лица?
Н. Н. Герасимов: Значит, я там был, в этом заведении, два раза в тот день. Это, значит, там, где работал Лошаков. Занимается полиграфической деятельностью. Я буду рассказывать о последнем разе, когда я был.
Значит, мы поехали туда с Дома юстиции, депутаты Госсовета Егоров Анатолий Алексеевич, Павлов Олег Александрович, депутат городского Собрания Солдатов Владислав Дмитриевич. Когда мы туда приехали, там был сам начальник Калининского РОВД Глухов, я, к сожалению, имя-отчество забыл. И, значит, они хотели оборудование, на котором работал Лошаков, отобрать в связи с тем, что якобы листовки Молякова Игоря Юрьевича являются средством массовой информации.
Ну, я, значит, подошел, а я прошу прощения у здесь сидящих, тоже был адвокат Ильин. Я долго не стал, просто подошел и сказал: ребята, здесь без прокурора не обойтись. Вот. Я позвонил в прокуратуру Чувашской Республики. Я времени не знал, я там был примерно часа в 4–5. я спрашивал: мне, пожалуйста, дежурного прокурора. Мне сказали, что его пока нет на месте. Тогда я взял машину и поехал в прокуратуру республики. Приехал туда, спрашиваю. Нет, говорят, еще не пришел. Он будет после пяти, после 17 часов. Я так понял, что здесь сам прокурор на месте. Поднимаюсь в приемную, представился, буквально через пять минут я был у прокурора республики Зайцева Сергея Петровича, который в настоящее время работает прокурором Санкт-Петербурга.
Я зашел буквально на 3–4 минуты, объяснил ситуацию, говорю, что работники Калининского РОВД во главе с начальником хотят вот такие действия произвести. И я сказал, что если что-нибудь произойдет неординарное, то вина будет на вас и на мне, потому что я вас не смог убедить.
