В книге широко представлены традиции обсуждения проблем сознания и творчества, а также прозрения замечательных поэтов.

Книга предназначена не только профессионалам-психологам, но и широкому кругу обладающих сознанием читателей, думающих и понимающих, что сознание — это серьезно, а творчество — это и есть жизнь.

Зорина 3. А., Смирнова А. А. О чем рассказали «говорящие» обезьяны: Способны ли высшие животные оперировать символами? — 2006. — 424 с.: ил. — (Studia naturalia). ISBN 5-9551-0129-2

В книге описаны результаты экспериментов последней трети XX века, доказывающие способность человекообразных обезьян и некоторых других высших позвоночных овладевать простейшими аналогами человеческой речи — использовать «языки-посредники».

notes

Примечания

1

Совместное (разделенное) внимание (shared attention) — «способность человека сонаправить внимание, обратить его на тот же объект или событие, на которые обращает внимание его партнер по общению, без специальной речевой инструкции» (Фаликман 2006: 435; см. Баттерворт, Харрис 2000: 167–169, 166 о роли совместного внимания в возникновении речи у ребенка).

2

Л. С. Выготский следует здесь за А. А. Потебней, который так трактовал однословное высказывание ребенка: «оно связывает две мысленные единицы: объясняемое (психологический субъект) и объясняющее (психологический предикат)… Словесно выражается в таком предложении только… сказуемое» (1874/1958: 81–82). По мнению Потебни, выражение еще и «объясняемого» — поздний продукт филогенеза языка.

3

По мнению А. А. Кибрика, мотив «предложения окружающим помощи путем их информирования» — это коммуникативный мотив, отсутствующий в обычной классификации речевых актов или иллокуций. Введя в рассмотрение мотивов их эволюцию и разделив мотивы информирования и приобщения, Томаселло фактически сильно переосмыслил эту классификацию.

4

Категории падежной грамматики ребенка диффузны, синкретичны, поэтому, не желая укладывать их в прокрустово ложе логических категорий лингвистики, мы сознательно употребляем наиболее нейтральные термины типа «деятель» и «объект» действия.

5

Здесь проявляется выделенный Д. Слобиным принцип «новые функции сначала выполняются старыми формами», а затем уже к ним находятся новые более подходящие формы (Slobin 1973/1984), а также (Werner, Kaplan 1963).

6

Чтобы облегчить читателю-нелингвисту понимание утверждения Э. Бейтс, приведем пример. Описывая одну и ту же ситуацию, говорящий может сказать: «Маша купила у Лни туфли» или «Аня продала Маше туфли», выбор топика направляет внимание слушающего на разных участников этой ситуации.

7

«Мы всегда знаем, о чем идет речь в нашей внутренней речи» (Выготский 1982: 342).

8

Витгенштейн Л. О достоверности // Вопросы философии. № 2. 1991. С. 67—120, п. 475.

9

Я осторожно заключил слово «референциальный» в кавычки, потому что, с моей точки зрения, хотя подобные действия обезьян и являются предшественником референции в том виде, как она существует у человека, все же имеется ряд отличий, которые полностью можно будет охарактеризовать только после описания человеческой референции, приведенного в следующей главе. — Прим. авт.

10

Если мы хотим довести эту идею до логического конца, то можно, вслед за Кларком и Маршаллом (1981), вообразить себе ситуацию, в которой я обнаружил, что Уильям — ваш тайный возлюбленный, но не сказал вам об этом. Тогда мы оба знаем, что Уильям чрезвычайно важен для вас, но поскольку вы не знаете о том, что я это знаю, то вы по-прежнему не можете предполагать, что я указываю на него. Эту рекурсию можно продолжить до бесконечности, и при любом конечном количестве циклов успешное указание на объект будет невозможным. Чтобы оно состоялось, необходимо, чтобы мы оба знали о том, что Уильям имеет для вас большое значение, то есть чтобы это знание было для нас совместным. — Прим. авт.

11

Логичнее всего, вслед за Сёрлем (1969; 1999) и другими исследователями, рассматривать вопросы как простые просьбы об информации, адресованные другим людям (и опять же я могу или выпытывать из вас информацию и запугивать вас, или просто утверждать, что я был бы рад ее получить, или же задавать условный вопрос). Также отметим, что попросить предмет — это на самом деле попросить, чтобы кто-нибудь его вам принес.

12

Здесь наблюдается некоторая, хотя и не вполне прямая, параллель с основными функциями речевого акта, которые выделяют такие теоретики, как Сёрль (1999). Мы также должны отметить, что существует некоторое количество специализированных мотивов для особых ситуаций, которые рано появляются в онтогенезе и с большой вероятностью присутствуют в любой культуре: приветствие и уход («Привет» и «До свидания»), выражение благодарности («Спасибо») и выражение сожаления («Мне жаль»). Это особенные мотивы, потому что они не являются референциальными в обычном понимании, несколько по-другому функционируют и применяются к очень узко очерченным и социально важным обстоятельствам, которые весьма существенны для социальной эволюции человека (см. главу 5).

13

Иллокуционный акт — понятие в рамках теории речевых актов, разработанной Дж. Остином, учителем Дж. Сёрля, которое означает, что говорящий совершает действие непосредственно путем высказывания, например, в случае требования или клятвы. — Прим. пер.

14

Pretend play (англ.) Игра, протекающая не только в реальном, но и в воображаемом плане, когда участники игры делают что-то «понарошку». Часто предполагает символическое замещение одних предметов другими. Наиболее близкие понятия, фигурирующие в русскоязычной психологической литературе — «ролевая игра» или «символическая игра». — Прим. пер.

15

Кроме того, па ранних этапах развития детской речи она часто приобретает еще три специфические функции, которые обычно не реализуются с помощью указательного жеста: это выражение благодарности («Спасибо»), приветствие и прощание («Привет» и «Пока») и извинения («Прости»). Однако дети могут еще плохо понимать роль этих выражений. — Прим. авт.

16

Интересно, что когда маленький ребенок выбирает неправильные выражения для обозначения вещей и это приводит к тому, что окружающие его неправильно понимают, наиболее эффективным способом научить его выбирать выражения, более соответствующие точке зрения реципиента, является молчаливая демонстрация взрослым своего непонимания. Это эффективнее, чем, например, когда взрослый просто демонстрирует ребенку примеры правильных отсылок к объектам-референтам, потому что они не вызывают непонимания у ребенка и не создают нужной связи (Matthews, Lieven, Tomasello 2007). — Прим. авт.

17

Интересно, что на первый взгляд трудно выделить какие-либо рекурсивные процессы, происходящие только в слуховой модальности, поскольку слуховые стимулы доступны одновременно всем. В случае зрительной модальности, в отличие от слуховой, я что-то вижу, и чтобы понять, видите ли вы это тоже, мне нужно посмотреть па вас. Кроме того, мне надо будет посмотреть па вас, чтобы увидеть, что вы видите, что я это вижу, и так далее, и так далее. Если следовать этой логике, то слепые ночные животные вообще никогда не смогут добиться совместного внимания.