— Поло, отвези девушку в отель и проследи, чтобы она хорошо устроилась. — обратился к водителю. — Потом приеду и мы всё обсудим. — обратился к Лили. Надеюсь, она поняла, что возражения не принимаются и она должна сейчас сесть в эту машину и уехать.

Когда машина отъехала, подошел поближе к торту и нагнулся, чтобы лучше разглядеть этот снимок.

Нихрена не различаю и не понимаю. На этом снимке мой ребенок? Сердце больно кольнуло.

Как же так вышло? Как она забеременела? Надо было раньше разойтись, не перекидывать на потом. Вот тебе и потом. И что теперь делать?

Ей же нельзя волноваться, но я и тут выделился.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. — в голосе Влада нет ни упрека, ни презрения, но от этого не легче. Я запутался.

— Открой, говорю! — слышу разъяренный голос Софи.

Что там происходит? Сердце в пятки уходит. Очень хочу верить, что Анна, как всегда рациональна и не причиняет себе вред.

Никогда она не истерила с момента нашего знакомства. Добрая, красивая, отзывчивая, отходчивая, разумная девушка. Та, которая мне нужна была. Та, с которой я просто хотел заниматься сексом, но что-то пошло не так.

Кто меня за язык тянул, когда я предложил ей встречаться? Полный м*дак.

Несусь, перепрыгивая через ступени лестницы. Оказываюсь в спальне и наблюдаю, как Вика придерживает волосы ангелочка, пока та склоняется над унитазом, а Софи и Адель в гардеробной закидывают какие-то вещи в чемодан.

— Что случилось? — ангелок вздрогнула и посмотрела на меня. Сколько же в этих прекрасных глазах боли и разочарования. Отвел взгляд, не могу смотреть на неё.

Подошел ближе и кинул взгляд на Вику, чтобы та отошла. Но как только она дернулась, Аня вскинула руку и остановила меня этим жестом.

— Девочки, оставьте нас, пожалуйста. — приложил максимальные усилия, чтобы попросить.

— Аня? — ну конечно, кто меня послушает? Подруги, как всегда, сначала выслушают ангелочка, а потом меня. Они за этот год очень подружились. И не скажешь, что они раньше не были знакомы.

Впрочем, я рад, что они близки, но сейчас это меня начинает бесить. Неужели не понятно, что я хочу поговорить? Так, Логан, успокойся. Нельзя вываливать все эти эмоции на беременную девушку. Не хватало еще, чтобы на фоне этого стресса с ребенком что-то произошло.

— Всё хорошо. Езжайте домой. — проговорила Анна, подходя к раковине. — Нам нужно поговорить.

Все покинули комнату и наш дом вскоре.

До сих пор не могу принять тот факт, что ангелок под сердцем носит МОЕГО ребенка. Неожиданно.

Проходит в гардероб и срывает с вешалок вещи, кидает в раскрытый чемодан; который лежит на полу.

— Что ты делаешь? — подхожу вплотную. Стараюсь говорить спокойно, не напирать. Вижу, руки трясутся. Отходит от меня на два шага назад.

— Свои вещи собираю. — сухо отвечает и наклоняется, чтобы закрыть этот долбанный чемодан. Взял бы эти дорогие тряпки и разорвал в клочья.

— Куда ты на ночь глядя собралась? — прикрываю глаза, вдыхаю глубже и считаю до десяти. Куда она пойдет? И тем более с моим ребенком в животе? Не отпущу. Да, кретин. Да, был неправ, но обстоятельства изменились. Теперь хочешь-не хочешь, придется контактировать.

Успокаиваюсь немного, открываю глаза и вижу колыхающуюся, наполненную грудь.

П*издец.

Сглатываю. Чувствую, как наливается кровью мой чл*н. Разглядываю сочную грудь, округлую попку и понимаю, что дико возбудился. Еще этот лиф так красиво смотрится на налившейся груди. Руки жаждут ощупать каждый сантиметр. Нагнул бы сейчас и всадил по самое не хочу.

— Дай пройти. — цедит.

— Ты останешься, остынешь и завтра мы поговорим. — не даю и шагу сделать. Она не уйдет. Пусть кричит, орет, но будет дома, под моим присмотром.

Анна

— Ты останешься, остынешь и завтра мы поговорим. — у меня руки так и чешутся, расцарапать бы ему лицо. Хочется кинуться на него и бить, царапать, вытрясти с него правду, почему он так поступил. Но вместо этого я беру себя в руки.

Внешне я стараюсь быть спокойной, не дать понять насколько мне больно. Внутри меня вьётся ураган. Сносит всё. Еще чуть-чуть и истерика вырвется наружу. Но это слишком большая роскошь, показать ему свою боль.

Не хочу ни видеть, ни слышать.

— Дай. Мне. Пройти. — произношу со всей злостью, которая имеется. Голос дрожит и мужчина напротив это слышит. Смотрит мне в глаза с каким-то отголоском боли. Разве он умеет испытывать боль? Тогда почему он так со мной поступил?

Даже с места не двигается. Подхожу ближе к двери, Логан возвышается, как скала.

Ненавижу его запах, который сейчас чувствую. Ненавижу его маленькую, еле заметную родинку на шее, которую любила целовать. Всего его ненавижу.

Глаза опять наполняются слезами и я поспешно их отвожу. Почему эта тупая боль увеличивается в груди? Что-то жмёт и не дает нормально вздохнуть.

— Ангелок… — произносит и хватает мою руку. Миллионы ножей вонзают в сердце и прокручивают, оставляя глубокие, истекающие кровью, раны.

Ангелок…

Логан постоянно меня так называл. И сейчас в голове проносятся наши с ним ночи, счастливые моменты. Ну за что ты так с нами? Выдержка трещит по швам.

Меня прорывает, как плотину. Слёзы текут ручьями по щекам. Маска спокойствия слетает с лица и её место занимает огорчение.

Как же мне сейчас горько, больно, одиноко. Выдергиваю руку из стального захвата и припечатываю к щеке изменщика. На этом остановиться не могу и бью в грудь, ногтями цепляю шею и оставляю полосы, пусть почувствует хотя бы четверть того, что чувствую я.

Для него мои удары ничего и не значат. Как стоял на месте, так и стоит. Даже не скорчился. Даже не останавливает.

А моя истерика тем временем набирает обороты и от осознания того, что этому мерзавцу не больно, я, чтобы уменьшить боль в сердце, начинаю кусать губу, чтобы рыдания не вырвались наружу и чувствовать физическую боль вместо разрушающей эмоциональной.

— Бл*ть, успокойся! — пытается меня остановить, но я отбиваюсь от него. Логан хватает меня за плечи и встряхнув, рычит. — Ты должна успокоиться. Ты в конце концов беременна. — большими пальцами стирает слёзы со щек и притягивает к себе, обнимая.

Мой ребенок… Мне нельзя нервничать! Нужно думать о малыше. Я не переживу, если с ним что-то случится. Тогда для меня ничего не будет иметь красок, значения.

Чувствую руки, которые поглаживают мою спину и испытываю отвращение.

Как для него всё просто. Захотел быть со мной — пожалуйста. Захотел к другой — пожалуйста. Совести вообще нет. У него есть другая, а прижимается он ко мне. Гладит меня, пока она его ждёт в машине.

Ничего удивительного. Когда я его ждала — он был в постели с другой. Ласкал другую. Никаких моральных принципов.

— Не смей ко мне прикасаться. — голос сильно охрип.

Жилистые руки исчезли с моей спины и Логан сделал шаг назад.

— Уже поздно, — откатил мой чемодан к другой стене и продолжил говорить спокойным голосом. — тебе пора отдохнуть. Переодевайся и иди в кровать.

Он смеет мне указывать? Я не могу находиться в этом доме. Мне тут будто кислород перекрыли. Между нами всё кончено и находиться с ним в одном доме мне не прельщает. Будь моя воля, я бы вообще переехала в другую страну, чтобы не видеть его больше.

— Логан, я уезжаю, ты слышишь меня? — по слогам произношу. — Сейчас возьму свой чемодан и ноги моей больше не будет в этом доме.

Вижу как глаза мужчины сверкнули опасным огоньком и, подойдя ближе к нему, поставила в известность.

— Уеду сейчас. И если у тебя есть хоть капелька любви к своему будущему ребенку, — сглатываю. Ком в горле мешает говорить. — то ты меня отпустишь сейчас и не будешь напирать еще больше.

Логан берет мой чемодан и быстрыми шагами выходит из гардеробной, а потом и из спальни. Я всё также стою и смотрю ему в след.

Я была уверена, что Логана дольше придется взывать к совести. Он же, как упёртый баран, прет напролом. И я его напора просто не вывожу. Я хочу закрыться в своей квартирке, смыть с себя этот ужасный день, выкинуть вещи, которые надела сегодня, чтобы воспоминание этого дня не маячило перед глазами, а потом свернуться калачиком и поспать.