Ну, это ж надо было дотянуть до последнего, когда уже из квартиры выселяют! Будь Пашка жив, Арина бы сейчас отхватила знатных трендюлей. А потом… получила всю необходимую помощь. Он бы никогда и ни за что не бросил своего ребенка. Думаю, и Арину тоже. Забрал бы их к себе. В эту квартиру.
По щекам Арины снова текут слезы, и она украдкой вытирает их тыльной стороной ладони. Маша кряхтит на ее руках и открывает глаза. И начинает голосить.
— Проголодалась, родная? Кира, я могу ее тут покормить?
— Конечно.
Я выхожу из зала и бухаюсь на стул в кухне, качая головой.
М-да, ситуация. И как быть?
Несколько минут просто пялюсь в окно в полной прострации.
Да, Арина поступила подло по отношению к Павлу, скрыв от него дочь. Но сделанного не вернешь.
Комнату она снимет, видите ли. Мама ей не позволит: родную кровиночку отправить жить непонятно куда? А в том, что она родная, я почти не сомневаюсь. Можно, конечно, сделать ДНК-тест, но сдается мне, это зряшная трата денег.
Ох, это ведь еще надо маму подготовить к такой новости. Подумать только, у нее есть внучка, частичка Паши. Представляю, как она обрадуется!
Она с удовольствием будет нянькаться с внучкой, это как пить дать. Она часто мне говорила после его смерти, что жалеет, что он не успел завести семью. Выходит, успел. Ну, почти семью. В голове не укладывается: ну как так, любить друг друга и добровольно отказаться от возможного счастья!
Так, ладно, на данный момент есть вопрос поважнее: что делать с жильем? Я вздыхаю. Мало мне своих проблем, так еще подвезли. Но не бросать же новоиспеченных родственниц на произвол судьбы. Пашка бы мне этого не простил. Да и я сама не смогу.
Уверена, в случае чего он бы сделал для меня то же самое. И так всегда защищал, поддерживал, помогал и словом, и делом, и деньгами. И любил. Как и я его. И квартиру эту сам купил, и жил бы тут со своей семьей. И раз Арина с Машей его семья, пусть и такая вот непутевая, несостоявшаяся, то его квартира — их квартира.
Обвожу взглядом ставшую родной кухню. Очень не хочется отсюда съезжать. Может, помочь им с жильем, а не пускать сюда? Нет, в конце концов, я помогаю не Арине, а Маше, моей племяннице. Подумать только, я теперь тетя! Должно же у нее быть хоть что-то от отца. Вынужденно признаю: это ее наследство, а не мое.
А я… жила ведь на съемной до этого, еще поживу.
Блин, и долги Арины… С ними-то что делать? С ними-то что делать? Вдруг дело дойдет до судебных приставов, а там и до службы опеки недалеко.
Если мама узнает, ее точно инфаркт хватит. Предупрежу Арину, чтобы молчала.
Где же взять такую сумму? Я нервно тарабаню пальцами по столу.
И тут меня пробивает на нервный смех. Я знаю, где ее взять. И хоть брать ее там хочется меньше всего, видимо, придется.
Сколько там мне Рокотов предлагал?
Вспоминаю слова Игоря о том, что мне всё помогает, и хмыкаю. Ага, странно как-то помогает, будто толкает в объятия к Максиму Романовичу. И чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее толкает. Еще несколько часов назад я была уверена, что ни за что не соглашусь на контракт, и нате вам.
Может, все-таки найти другой вариант? Однако чем больше я думаю, тем четче понимаю, что его нет. Придется согласиться на сделку с Рокотовым.
Сразу решаю, что не возьму больше необходимого. Только чтобы помочь Арине с долгом, плюс немного денег ей на первое время. Пусть начнут новую жизнь с Машей.
А мне от него ничего не надо. Хотя… Раз уж все равно просить деньги, то включу туда сумму на обучение, о котором я мечтала, и на съем жилья на несколько месяцев. И все. Дальше я как-нибудь сама, без всяких там Рокотовых.
— О-о… — стону вслух.
Так и представляю торжествующее выражение его лица, когда приду к нему.
Наверняка у него будут условия. Что ж, у меня тоже. Даже несколько.
Глава 23. Удивленный Рокотов
Максим Рокотов
Я отрываюсь от бумаг, что лежат передо мной на столе, и мельком смотрю на часы. Полшестого, а ее все нет. Вот ведь упрямая девчонка.
Можно подумать, я попросил ее прыгнуть в бассейн с аллигаторами. Могла бы сразу согласиться. Наверняка заставляет себя ждать нарочно.
Она придет, обязательно придет. Не может не прийти. Кто в здравом уме откажется от такой суммы?
Кира — прежде всего женщина. Они все падки на деньги, вопрос только в количестве. Я предложил более чем достаточно, чтобы она сыграла мою невесту. Тем более какой-никакой актерский опыт у нее уже есть.
Пусть только попробует отказаться и выставить меня полным идиотом в глазах Августа Адольфовича.
Неужели Кира не понимает, какую возможность я упущу, если она откажется? Хотя куда ей.
Мысли сами собой перетекают в другую плоскость. Вспоминаю ее горячее дыхание и губы, как вздымалась ее грудь после поцелуя. Что бы она ни говорила, ей точно понравилось.
Она не сможет бегать от меня долго. Тем более что и сама меня хочет. Тут уж отрицай не отрицай, а против природы не попрешь. Кира — спящий вулкан, и я его разбужу. Это ж надо подавлять и прятать в себе такую страсть и чувственность вместо того, чтобы ими пользоваться. Впрочем, мне это только на руку.
Максимум неделя, и она станет моей.
В дверь кабинета стучат.
— Да, — отзываюсь я, откидываясь на спинку кресла.
— Максим Романович, к вам Кира Васнецова, — докладывает дворецкий, Георгий.
— Пригласите.
Тот кивает и исчезает, а я расплываюсь в довольной улыбке, потирая ладони. Отлично. Лучшего подарка на Новый год и не придумать: контракт с Августом Адольфовичем у меня в кармане. Отказать можно было и по телефону, значит, Кира согласна.
Наверняка затребует все десять миллионов, которые я согласился выплатить. Впрочем, от новой сделки я буду в таком плюсе, что вполне могу себе позволить не мелочиться.
Тем более что Кира отработает все до копеечки.
Через минуту дверь открывается, и она проходит внутрь. Взъерошенная, как воробушек.
Нерешительно мнется поначалу, обеими руками вцепившись в сумочку, а потом задирает подбородок и идет к моему столу.
— Я согласна, Максим Романович.
— Максим и на «ты», — сухо поправляю ее я. — Это что, так сложно запомнить? Если ты так ошибешься при Августе Адольфовиче, сделка продлится очень недолго. Мы ведь этого не хотим, правда?
— Да, Максим Рома… Да, Максим.
Так-то лучше. Перехожу к делу:
— Сколько?
— Что сколько?
Я рехнусь, если придется объяснять ей каждую очевидную вещь. Ей и так предстоит научиться очень многому.
— Сколько денег ты хочешь?
В следующую секунду она лезет в сумочку, достает оттуда какой-то огрызок бумаги и скороговоркой читает с него:
— Два миллиона четыреста шестьдесят восемь тысяч рублей.
И смотрит на меня. Я на нее. Молчу в крайнем недоумении.
Это что, троллинг такой, что ли? Она бы еще шесть рублей и одиннадцать копеек добавила сверху.
— Это какая-то шутка, Кира? Если да, то для них совсем не время.
— Не шутка. Мне нужна именно такая сумма.
Ничего не понимаю. Я был согласен на десять. Эта девчонка все время умудряется меня удивлять. Как что-нибудь выкинет, хоть стой хоть падай.
Однако сопротивляться и уговаривать ее не стану. Сама продешевила, сама виновата.
— Почему именно столько?
— Это мое дело, — бурчит Кира.
— Справедливо. Я согласен.
— Это не все, Максим. У меня еще несколько условий.
А, так вот в чем дело. Ну, сейчас выкатит список размером с Эверест. Доберет до десяти миллионов. Что она может попросить? Драгоценности? Квартиру? Ценные бумаги?
Я закладываю руки за голову и усмехаюсь.
— Слушаю.
— Мне нужен аванс. — Кира опускает голову и поджимает губы. — Миллион.
И всего-то?
— Завтра к нам на ужин приедет Август Адольфович с супругой. Справишься на отлично, будет тебе аванс.
Кира охает.
— Уже завтра? Хорошо. Я постараюсь.
