Время от времени пронзала его тело дрожь. Иногда вонь трупа подползала к нему своими дуновениями. Что-то белое отчаянно вертелось в его мозгу и словно тонкой иглой сверлило его. Собаки выли. Затем то вращавшееся в голове белое унималось, в голове мягко мутилось, а все нервы сладко звучали. В груди взвилась какая-то давно забытая мелодия колыбельной. Что-то повторяло в нем эту мелодию, надвигало ее на горло, на язык. Окутывало его тихое, сладостное чувство, схожее с тем мигом, когда прекращается бешеная зубная боль. В рот начала набегать слюна и текла тоненьким ручейком из угла полураскрытых губ на грязный подоконник. Потом что-то подкатилось под его горло и выбежало из уст.

Поручник Улашин слушал, как из его груди моталась белая дрожащая нить голоса и навивалась на луну, как на клубок.

* * *

В актах VII германской дивизии находятся два интересующих нас документа из двух разных источников. Один с датой 24 августа, это отчет команды №-той части о дезертирстве поручика австрийской армии Василя Улашина ночью на 23 августа из лагеря возле села Малычи, а второй со дня 25 августа. Это сообщение жандармерии в прифронтовой полосе на Волыни о том, что задержали там мужчину, подозреваемого в шпионаже, в австрийской форме и с документами на название австрийского поручика Василя Улашина. Этот подозрительный мужчина шел по лесам в прифронтовой полосе, а увидев людей, постарался сбежать. В конце рапорта жандармерии представлено замечание, что арестованный притворяется безумным и что его отставили пока в тюремный госпиталь при команде корпуса — для распознавания.

©Василь Софронив-Левицкий, 1934.