Последовавшее десятилетие стало эпохой масштабных преобразований: совершенствования аграрных отношений, интенсификации сельского хозяйства, расширения внутренней выставочной активности, общего институционального подъема агрономической науки и практики. На период революции 1905–1907 гг. пришлась крупная реорганизация Министерства земледелия: в рамках программы аграрной модернизации, известной как Столыпинская реформа, было создано Главное управление землеустройства и земледелия (ГУЗиЗ). Обеспечение агрономической части землеустройства – разработка агротехнических приемов для хуторских хозяйств с большими обрабатываемыми площадями – стало ответственностью опытных учреждений. Право создавать их при юридической и финансовой поддержке государства получили земства и сельскохозяйственные общества. Результаты появились очень быстро: только за 1912–1914 гг. было открыто более 60 опытных учреждений[35].

Что касается внутренних всероссийских сельскохозяйственных выставок, их развитие пошло в двух направлениях. Первое, наиболее массовое, касалось губернских и уездных выставок, которые остались в своем регионе. Второе направление было представлено крупными всероссийскими выставками, больше тяготевшими к международным смотрам: их целевая аудитория была из одних и тех же слоев общества, дворянства и буржуазии. В программы таких выставок к концу XIX в. также добавилась сельскохозяйственная наука[36].

Столыпинские реформы дали мощный импульс выставочной активности, способствуя формированию рынка потребителей научных знаний и техники. Среди них можно найти землеустроителей, земских агрономов, преподавателей сельскохозяйственных учебных заведений, государственных служащих, связанных с реформами, и главное – первых «просвещенных крестьян». Быстро росло количество местных выставок: в 1909–1913 гг. их было проведено более трех тысяч, в структуре наметилась схема совмещения торговой и научно-образовательной составляющих.

За предвоенные годы произошел сдвиг не только в институционализации, выставочной деятельности и практической работе, но и в области фундаментальных и прикладных агрономических исследований. Традиционно на высочайшем мировом уровне развивалось почвоведение (работы В. В. Докучаева, К. Д. Глинки, П. С. Коссовича, В. Р. Вильямса, А. А. Измаильского и др.); в ногу с ним шла отечественная агрохимия, расширившая исследовательские горизонты от практического применения удобрений до теоретических обобщений (исследования Д. Н. Прянишникова, А. Н. Лебедянцева и др.). Набирала обороты молодая и перспективная область агрономии, граничащая с прикладной ботаникой, – селекция. В России одна за другой открывались селекционные станции и отделы; плеяда замечательных ученых-агрономов, таких как Д. Л. Рудзинский (селекционная станция Московского сельскохозяйственного института), П. И. Лисицын (отдел селекции Шатиловской опытной станции), Н. И. Вавилов (Бюро по прикладной ботанике Ученого комитета ГУЗиЗ), В. В. Таланов (Екатеринославская опытная станция) и других, занялась различными селекционными проектами, которые дали свои плоды – выведенные научными методами новые сорта, генетические теории, государственную организацию сортоиспытания и сортового семеноводства – уже в первое десятилетие советской власти.

Важным направлением работ ученых-опытников стала просветительская и популяризаторская деятельность: организация бесед, чтений, сезонных лекционных курсов, проведение экскурсий, «коллективных опытов» на крестьянских землях. Большую активность в этой сфере развернули земства и сельскохозяйственные общества, оставив далеко позади государство.

Успехи агрономии в России были связаны и с общими социально-экономическими процессами, своего рода катализаторами научного поиска. Так, исследования по селекции стимулировались конъюнктурой мировых хлебных рынков, где российскую продукцию теснили в обилии представленные американские и канадские селекционные сорта зерновых с улучшенными качествами[37]. Это подвигало российских ученых к инновационным селекционным разработкам, финансово поддержанным аграрно-промышленными обществами и земствами «хлеборобных» губерний империи.

Годы Первой мировой войны, помимо прочего, ознаменовались прекращением импорта, лишившим аграрную Россию минеральных удобрений. Но ученые-агрохимики предложили использовать отходы военных производств как источник сырья для производства туков, а после окончания военных действий инициировали гигантские конверсионные проекты «химификации» сельского хозяйства[38].

В целом благоприятная внутренняя рыночная политика в аграрной сфере, в том числе введение импортных тарифов для защиты отечественного производителя, отразилась на объективных экономических показателях. В Российской империи наметились процессы интенсификации сельского хозяйства: рост производства рыночных культур (пшеницы, ячменя, сахарной свеклы, кукурузы и др.), расширение травосеяния, введение специальных культур (корнеплодов), развитие мясного и молочного скотоводства, использование усовершенствованной техники, создание перерабатывающих отраслей. Началось использование селекционных сортов[39]; отмечалось улучшение пород домашнего скота и птицы, внедрение современных приемов агротехники, минеральных удобрений, методов защиты растений[40]. В результате темпы роста сельскохозяйственной продукции составляли в среднем 2,7 % в год, по ряду культур (пшеница, ячмень) были сопоставимы с американскими[41]. В 1913 г. валовой доход от продуктов сельского хозяйства достиг 8,9 млрд руб. – половины национального дохода страны[42].

Сложнее обстояло дело с техническим перевооружением землепашцев, снабжением их сельскохозяйственными машинами. На первых порах рассчитывали на закупку американских, английских и немецких машин и орудий, семян селекционных сортов и т. д. При этом планировалось, обретало контуры и отечественное производство аграрной техники[43].

Первая мировая война и военная мобилизация экономики, негативно отразившиеся на состоянии агрономической науки и ослабившие позиции интенсификации сельскохозяйственного производства, не изменили общий модернизационный вектор. С большими издержками в некоторых областях агрономии (прежде всего семенном и племенном деле, где сказывались военные «разверстки» и «мобилизация» скота), с рядом институциональных проблем, но при сохранившемся тренде на продолжение реформ, аграрная Россия погрузилась в эпоху революций 1917 г. Революционный хаос и Гражданская война выбили страну из обоймы государств, способных претендовать на звание лидеров в научно-технической сфере. Тем не менее уже на раннем этапе своей истории большевистская Россия с ее технократическим руководством по-своему подхватила эстафету реформ, превращая дореволюционные заделы в «советские достижения», изучая и перенимая иностранный опыт, открывая площадки международных смотров.

Символическая встреча с XX в. произошла на Всемирной выставке 1900 г. в Париже. В историографии широко обсуждались ее художественные, технические и культурно-просветительские достоинства: главенство стиля art nouveau в архитектуре и оформительском искусстве, демонстрация метрополитена, приуроченные к выставке многочисленные концерты, выставки, конгрессы и пр. В каталогах российских экспозиций на первых местах – достижения, «удивившие» Париж и отмеченные Гран-при: проект уникального Красноярского арочного железнодорожного моста (инженер Л. Д. Проскуряков)[44]; выкованная из рельса пальма А. И. Мерцалова[45].