Хотелось бы выразить отдельную признательность новому для меня архитектурно-художественному сообществу и его прекрасным представителям, с которыми довелось познакомиться. Здесь слова благодарности прежде всего М. В. Евстратовой, не раз откликавшейся на мою просьбу оценить работу с точки зрения погрешностей в области искусства, где я не являюсь экспертом.

Весь период работы автора поддерживали и вдохновляли друзья и коллеги, в личном общении и в переписке, на семинарах и конференциях, в аудиториях Института истории естествознания и техники и на иных площадках с вниманием обсуждавшие тему выставки 1923 года. Спасибо тем из них, кто читал и комментировал отдельные главы и фрагменты книги, прежде всего Н. П. Гончарову, Е. В. Мининой, Д. А. Соболеву. За помощь в поиске некоторых иллюстраций благодарю И. В. Созинова. Моя бесконечная признательность – Е. А. Долговой, С. С. Илизарову и Н. Л. Кременцову, взявшим на себя труд по рецензированию книги. Их вопросы и размышления, замечания и поправки, критика и рекомендации помогли ощутимо улучшить текст. Отмечу не менее важное – проявленный рецензентами живой интерес к работе, столь необходимый автору, советы и предложения по развитию ее сюжетов. А фактические ошибки и неточности, сохранившиеся в книге, – исключительно моя оплошность.

Наконец, но не в последнюю очередь – признательность моей семье, все эти годы с пониманием несшей бремя периодического погружения в события столетней давности. Прежде всего – моему мужу, терпеливо выполнявшему неблагодарную роль читателя еще сырого материала. Его заинтересованный и строгий разбор книги на разных этапах подготовки бесценен.

Советское руководство в первые же годы своей деятельности наметило громадный выставочный проект – всероссийский смотр с иностранным участием, по сути – международную выставку, которая должна была предъявить миру СССР как державу, ориентированную на всестороннее развитие науки и техники. Большевикам удалось ярко представить инновационный образ страны, чему в немалой степени способствовало оформление выставки. Действительно, она известна прежде всего «обложкой», в том числе конструктивистскими павильонами и другими визуальными воплощениями модерности, восторженно принятыми советской публикой и зарубежными участниками.

Однако какие бы революционные цели ни ставили организаторы, в какие бы яркие одежды ни наряжали выставочный городок, советская выставка не могла воплотиться без теоретических знаний и наработанных практик экспонирования, без понимания баланса новаторства и традиции в презентации произведений научно-технической мысли. Первая выставка СССР опиралась на багаж идей, удач и ошибок, накопленных более чем полувековым опытом участия Российской империи во всемирных смотрах.

Участие России во всемирных смотрах шло параллельно с проведением крупных внутренних выставок. Их начало связывают с государственной поддержкой выставочного движения – подписанием в 1842 г. указа о проведении сельскохозяйственных выставок в России, по итогам которого в 1843 г. в Одессе состоялся первый подобный смотр[10]. Одновременно выставки продвигала научная общественность: в 1850 г. в Санкт-Петербурге прошла Всероссийская выставка сельских произведений, организованная Вольным экономическим обществом[11]. Во второй половине XIX в. наиболее представительными оказались смотры в Петербурге (1860 г.), Москве (1864 и 1895 гг.), Харькове (1887 г.), широко известная Всероссийская фабрично-заводская, торгово-промышленная, сельскохозяйственная и научно-художественная выставка 1913 г. в Киеве. Среди выставок, организацию которых взяли на себя местные общества, отметим Туркестанскую сельскохозяйственную и кустарно-промышленную выставку 1886 г. в Ташкенте, Кавказскую выставку предметов сельского хозяйства и промышленности 1889 г. в Тифлисе. В 1860–1890 гг. состоялось множество специализированных выставок, в том числе знаменитая животноводческая выставка 1857 г. в Холмогорах Архангельской губернии, смотры в Москве (по молочному хозяйству, коневодству и др.), Петербурге (по сельскохозяйственным машинам и орудиям, пчеловодству, птицеводству и др.), Воронеже и других крупных городах. Целевой аудиторией всероссийских выставок являлись прежде всего землевладельцы, арендаторы земли, агропромышленные объединения, крупные производители сельскохозяйственной продукции. Иная картина наблюдалась на губернском и уездном уровнях, где еще в первой половине XIX в. была заложена традиция ярмарок, ориентированных на крестьян; достаточно напомнить про известные выставки-ярмарки в Лебедяни. К 1913 г. в России ежегодно устраивалось около 17 тыс. ярмарок и 50–60 выставок. В годы Первой мировой войны выставочно-ярмарочная деятельность ожидаемо прекратилась; ее возрождение связано уже с Советской Россией[12].

Как уже говорилось, Россия с самого начала подключилась и ко всемирным выставкам. История их проведения восходит, с одной стороны, к салонным демонстрациям произведений искусства, с другой – к народным выставкам-ярмаркам потребительских товаров, которые в странах Старого Света начали проводить еще в мануфактурную эру. С наступлением эпохи промышленных революций к числу предметов экспонирования добавились механизмы и машины; к середине XIX в. в тематику выставок вошла наука. Этот этап ознаменовали всемирные выставки – одновременная демонстрация достижений отдельных стран и пропаганда научно-технического прогресса в целом[13].

Всемирные выставки являлись не только отражением расширяющихся международных научно-экономических и культурных связей, но и важнейшим движителем этих связей, катализатором конкуренции, проводником процессов глобализации в целом. Выставки открывали возможность для широких слоев общественности ознакомиться в доступной для восприятия предметно-визуальной форме с итогами творческой деятельности ученых и инженеров из разных стран. Представители научно-инженерного сообщества, будучи авторами и экспертами инноваций, становились также акторами – позаимствуем термин у социологов – экспозиционного процесса.

Не менее значимая сторона всемирных выставок – архитектурно-художественная. Зодчие и скульпторы, живописцы и графики, дизайнеры-оформители и мастера плаката – еще одна группа акторов выставок. Выступая интерпретаторами идей и продуктов интеллектуального творчества, они были связующим звеном между научно-техническим сообществом и публикой. Язык искусства, доступный для широкого понимания, выстраивал «витринный» образ страны-экспонента, который оказывался не менее важным для восприятия различными аудиториями, включая экспертную, чем сущностная составляющая экспозиций. Именно в выставочной сфере широко заработала визуальная пропаганда и реклама, зародился агитационно-плакатный жанр. Разрекламированные новшества привлекали и праздную публику, и людей бизнеса. Выставочные площадки становились «рекламными стендами», пространством для переговоров между учеными и предпринимателями, где приобретались патенты, заключались коммерческие сделки, что способствовало широкому практическому внедрению научно-технических инноваций.

Российская империя участвовала во всех важнейших экспо, но лишь к концу XIX в., то есть гораздо позже других стран, включилась в самую значимую выставочную гонку: научно-техническое соревнование. Соответственно, нас особенно интересовал именно этот временной диапазон, без которого сложно понимать картину раннего советского времени. События последней четверти XIX в. наметили и закрепили превращение России из страны, поражавшей «варварским великолепием драгоценностей», в державу – экспонента инновационных достижений, по ряду параметров превосходящих зарубежные.