Более тысячи военных и двух тысяч гражданских проживали здесь, и, разумеется, на всех не хватало всего.

Они усердно пытались выращивать пищу и даже ходить на вылазки, но стоило солдатам покинуть территорию, как их тут же атаковали, словно кто-то только этого и ждал.

Вскоре в часть начали наведываться посланцы от руководителей Тирольской бухты с предложениями о переходе на службу к ним. Несколько офицеров и более сотни солдат согласились пойти на это, но Линген упорно отказывался, а когда узнал, что приглашаются только военные и их семьи, категорически отверг такое предложение.

В его лагере находились не только семьи военных, но и простые выжившие, пришедшие сюда в поисках защиты, а он — кадровый военный, поклявшийся защищать собственный народ, и неважно, кто хочет им навредить.

Не поддавшись на посулы от посланцев, мужчина до последнего надеялся на то, что правительство уцелело и рано или поздно им пришлют подкрепление и провизию, благодаря чему они смогут уничтожить всю ту «нечисть», что вылезла отовсюду, в особенности бывшего депутата от «Народной партии», который теперь возглавлял Тирольскую бухту.

К сожалению, прошло три года, а помощь так и не появилась. Ситуация ухудшалась с каждым днём, в то время как медикаменты и еда подходили к концу, и дальше нельзя было сокращать рацион, так как люди уже начали умирать от голода.

Сидя под деревом во дворе одного из деревянных домиков, огороженных забором, который построили для него, исхудавший старик играл со своей внучкой, стараясь не подавать вида, что его тело совсем истощено, потому что почти всю еду он отдавал ребёнку, оставшемуся от его дочери.

На нём был потёртый, но чистый военный китель, а на ногах вычищенные до блеска чёрные кожаные сапоги до колена. Какой бы ни была плохая ситуация, он считал поддержание внешнего вида долгом каждого офицера.

Пока мужчина развлекал внучку, послышался топот быстро приближающихся шагов, и, обернувшись, он увидел солдата, вбежавшего во двор, который, приблизившись на расстояние двух шагов, встал по стойке смирно.

— Господин генерал, приближается колонна автомобилей, — после чего тот улыбнулся и добавил: — Похоже, это военные!

Руки старика задрожали, и, глядя на своего подчинённого, он невольно потянулся к пуговицам на кителе, пытаясь застегнуть их, когда почувствовал прикосновение нежных ручек.

Повернув голову, Линген встретился взглядом с голубыми, как у её матери, глазами шестилетней внучки, которая пыталась помочь своему дедушке, видя, что у него дрожат руки.

Огненно-рыжие волосы и веснушки на лице девочки делали её похожей на яркое солнышко в глазах генерала. Почти точная копия своей матери, она каждый день напоминала ему о бессилии спасти свою собственную дочь.

Однако, услышав о приближении военных, его сердце забилось, как в молодости, и надежда, угасшая вот уже два года, вновь зажглась в груди пожилого генерала.

Дождавшись, пока внучка застегнёт последнюю пуговицу, он погладил её по волосам и, попросив дождаться его, встал с лавочки и, выпрямив спину, пошёл в сторону внешней стены на востоке, откуда уходила единственная дорога, ведущая к столице.

Идя по дороге, Амори заметил, что вокруг него собирается всё больше людей, среди которых и военные, и гражданские. Все бледные, как мел, они с трудом поспевали за пожилым человеком, который, чеканя шаг, шёл, не замедляясь.

Он понимал, что эти люди держатся лишь за счёт него и его твёрдости. Стоит ему показать слабость, и их дух может рухнуть, чего никак нельзя допускать.

Вскоре уже более пятисот человек почти бегом преследовали его и оказались у железных сдвижных ворот, перед которыми стояли военные грузовики, что не должны были позволить тараном сбить их.

Также они служили своего рода вышками, откуда вели наблюдения караульные.

Подойдя к ним, Линген поднялся по лестнице сбоку и, выслушав отчёт солдата на посту, забрал протянутый бинокль.

В бинокль он мог видеть колонну в двух километрах впереди, а во главе — грузовик с железным скотосбрасывателем впереди, и отсюда чётко можно было разглядеть сдвоенные пулемёты на крыше кузова.

Поднимая пыль столбом, колонна, не замедляясь, приближалась к ним.

Генерал, ещё минуту назад радовавшийся, теперь встревожился. На автомобилях не было никаких опознавательных знаков или флагов, которые могли указать, кому они принадлежат.

Его солдаты предположили, что это военные, скорее всего, из-за разведчиков, находившихся вне базы, но те явно не учли, что военные могут быть разными.

— Тревога по базе! Оружие к бою! — приказал генерал и, опустив бинокль, нащупав табельный пистолет на поясе, после чего отстегнул крышку кобуры, чтобы легче было достать оружие.

Солдаты, услышавшие команду, тут же начали передавать приказ дальше по рации и выкрикивать в сторону толпы, собравшейся у ворот, но кроме военных никто на это не реагировал, как обычно это происходило.

Гражданские просто опускались на колени от бессилия, а вскоре и вовсе заплакали, создавая ощущение, что взвыла сирена.

Солдаты разбегались вдоль стены и наводили оружие на приближающуюся колонну автомобилей, ожидая боя.

Сам Линген смотрел строго вперёд, потому что боялся, что люди увидят его лицо, которое не способно дать им надежду одним лишь своим видом, как раньше.

Он устал. Очень устал. Его войска вымотаны и истощены, всё, что можно сделать теперь, это дать последний бой и покончить со всем этим.

Наконец, через минуту, повернувшись к солдату рядом, он пристально посмотрел на своего адъютанта.

— Если всё пойдёт наихудшим образом, забирай свою семью и спасайтесь. Только прошу об одном: защити мою внучку, — призвал он.

Молодой офицер, стоявший рядом с ним, хотел возразить и остаться здесь, но, видя решительно выражение лица генерала, склонил голову.

— Да, генерал! Я защищу её ценой жизни! — поколебавшись, ответил офицер.

Услышав то, что хотел, Амори вновь посмотрел в сторону приближавшихся автомобилей, которые начали останавливаться в пятидесяти метрах от ворот.

Через секунду из грузовиков высыпали солдаты и, выбегая вперёд, ровным строем выстраивались стеной перед машинами.

Генерал, как кадровый офицер, мог легко определить, что эти солдаты очень хорошо обучены и дисциплинированы. В их действиях не было ни одного лишнего движения. Даже их шаги, казалось, отмерены линейкой.

Единственное, что его смущало, это экипировка не по сезону и странный вид самой формы, которой не существует на этом континенте.

Вскоре строй солдат расступился, и вперёд вышел мужчина, одетый в совершенно другую форму камуфляжного цвета, в чёрных кожаных ботинках, в сопровождении высокой девушки в точно такой же форме.

Как только эти двое миновали ровные шеренги солдат, бойцы вновь заполнили за ними открытое пространство, словно закрыли калитку в заборе.

Мужчина продолжал идти к воротам и за двадцать метров поднял руки, демонстрируя отсутствие оружия, хотя в его сторону целилось порядка двадцати солдат Лингена.

— Я пришёл поговорить, и если вы откажитесь, я всё пойму и просто уеду, — заговорил Руслан, которому нужны были кадровые офицеры, и ради этого он так рисковал.

В этом мире больше нельзя полагаться лишь на свой опыт и везение, нужны опытные солдаты и профессиональная армия, которую можно построить только с помощью настоящих генералов.

Глава 20

Генерал (часть 2)

Руслан стоял с поднятыми руками, ожидая реакции со стороны пожилого мужчины, находившегося на крыше грузовика за забором.

Он уже догадался, что худощавый старик является генералом.

По его гордой осанке, тщательно выбритому лицу с ровным подбородком и острому взгляду любой бы догадался.

— Кто вы такой? — спросил Линген и, заложив руки за спину, давал понять своим солдатам, что пока всё хорошо.

«С козырей пошёл, собака!». Подумал лейтенант.