Подошли к пятому по счету улью. Адамовский с самого утра был при обыске сада. Когда черед дошел до ульев, любезно предложил отведать медку. Сейчас он вдруг побледнел, как-то весь съежился. Пятый улей был пуст. Ни следа пчел. Крышка снялась без труда. Заглянув внутрь, Бежан сразу заметил, что дно здесь выше, чем в других пчелиных жилищах. Он стал тщательно ощупывать стенки. Под пальцами что-то вроде кнопки. Нажал. Дно отскочило, открывая металлический ящик.

– Отведаем и этого меда, – повернулся Бежан к Адамовскому. – Дайте, пожалуйста, ключ.

Адамовский с видимой неохотой снял с тонкой цепочки на жилетном кармане небольшой ключ. Он точно подошел к ящику.

– Позови дактилоскописта, – поручил Бежан Станчаку. – Пусть снимет с ящика отпечатки пальцев.

Все вернулись в дом. Принесли ящик. Это был небольшой стальной сейф. Бежан вставил ключ, щелкнул замок. Внутри лежал завернутый в бумагу сверток. Бежан развернул его – пачка банкнот достоинством в тысячу злотых каждая.

– Пересчитай, – протянул он пачку Станчаку, – сумму и номера банкнот занеси в протокол.

Вслед за свертком Бежан извлек из сейфа пластмассовую коробку. В ней оказались золотые монеты.

– Срочно на экспертизу, – Бежан отдал коробку одному из сотрудников, – и скажи им, что результат нам нужен был еще вчера. – Он повернулся к Адамовскому. – Если окажется, что найденные в улье монеты идентичны тем, что я показывал вам вчера, как, по-вашему, будет это доказательством того, что вы как-то связаны с «грузом», с Анной Кок, которая не страдает, бедняжка, больше мигренью? Умерла. А?

Адамовский молчал, как бы что-то обдумывая.

Бежан снова полез в ящик. На этот раз он достал и развернул на столе большой лист миллиметровки, аккуратно расчерченный на графы: номер, имя, фамилия, дата, краткая характеристика, сумма вознаграждения. Список членов группы Три фамилии: Шпад, Ковальчик, Птачек – зачеркнуты красным карандашом.

– Вчера вы утверждали, что не знаете Валяшека, – а здесь вот собственной вашей рукой записана его фамилия, имя, дата начала сотрудничества и даже краткая характеристика:

А вот и сумма единовременного вознаграждения: за каждую его услугу – по двести тысяч злотых. Я понимаю, все это не исключает того, что вы не знакомы лично. В этом, собственно, не было острой необходимости. Однако фамилию… Ведь вы же, видно, сели персональный учет состава всей группы, – добавил он с иронией. – Тут даже и мертвые: Шпад, Ковальчик… Есть и Птачек. Он, кстати, сотрудник мюнхенского разведцентра. Не так ли? На него нас вывело наблюдение за одним из финансируемых вами агентов…

Бежан вытащил из сейфа новые бумаги:

– Ага, здесь и расчеты с агентами… Но что-то я не вижу «Евронов».

Адамовский сжал зубы.

– А вот и «Евроны», – в руке Бежана значки. – Неплохая идея. Тут тебе и опознавательный знак, тут тебе и расписка. По этим значкам Звардонь и распознавал нужного человека, которому вручал потом спичечный коробок в каком-либо заранее условленном месте, скажем, в помещении «Лёта» на Варынского. Пунктуальный вы человек, Адамовский! Вот я вижу здесь и перечень этих мест… «Лёт» значится под номером пять. Так о чем это я, бишь, говорил? Ах да… «Человек со спичками» входит в заранее условленное место, в установленный час, обнаруживает господина со значком в петлице. Под названием фирмы видит цифру. В коробке со спичками оставляет агенту билет в кино и потом сообщает вам цифру, указанную на значке. У вас имеется табличка – вот, кстати, и она. – Бежан выложил на стол еще один листок. – По ней вы определяете, что господину, на значке которого проставлена, к примеру, цифра «два», следует выплатить пятьдесят тысяч злотых и еще пятьсот долларов. Сумму эту доставит агенту в кинотеатр ваш «кассир» по фамилии, если не ошибаюсь, – Бежан заглянул в списки Адамовского, – Кристин Данис. Увы, до сих пор я имел возможность познакомиться с ним лишь по фотографиям. – Бежан достал из своей пачки и показал Адамовскому фотографию. – Этот, не так ли?

Ответом ему было молчание. Адамовский конвульсивно глотал слюну, словно у него пересохло в горле.

В этот момент во входную дверь позвонили.

– К вам еще один гость! Позвольте, мы и на этот раз возьмем на себя вашу роль хозяина. – Бежан кивнул головой Погоре: «Открой!»

Погора открывает дверь, за ней у стены Станчак.

Прибывший – высокий, плечистый, спортивного вида человек – мгновенно ориентируется в обстановке и выхватывает пистолет. Кто-то из сотрудников бьет его по руке. Пуля впивается в потолок коридора. Короткая борьба, и гость в комнате.

– Здравствуйте, пан Данис, – обращается к нему Бежан. – А мы как раз ожидаем вас. Вы принесли «Евроны»?

«Кассир» недоуменно оглядывается, смотрит на молча сидящего Адамовского, лезет в карман и вытаскивает два значка.

– Благодарю вас. Давайте их сюда. – Бежан по-прежнему убийственно вежлив. – А теперь прошу вас в соседнюю комнату.

Даниса уводят.

– Ну вот, теперь, кажется, полный комплект.

Адамовский пришел наконец в себя.

– Ну что ж, вы знаете все. Наша игра проиграна. Вероятно, что-то я не сумел предусмотреть. Упустил какую-то деталь. Идея создания банка для финансирования агентов, распознаваемых только по значкам, казалось, обеспечивала полную неуязвимость.

– Сколько времени просуществовал ваш банк?

– Около трех лет. После освобождения из концлагеря я почти год жил на Западе. В сорок шестом ко мне приехал брат. Из Польши. Им сразу заинтересовались. Предложили организовать вербовку агентов из числа польских моряков. Он согласился. У меня тогда тоже завелись кое-какие знакомства. Я решил ему помогать. Однако мне предложили вернуться на родину, найти солидную должность, ничем себя не компрометировать и ждать сигнала. Три года тому назад центр предложил мне работу. Материально весьма выгодную. Я согласился. Для обеспечения безопасности решил финансировать агентуру по каналам, не связанным непосредственно с агентурной работой. Предложил методику. Центр одобрил. Оставалось подобрать людей. На свете я пожил немало, повидал всякое, людей вижу насквозь и знаю, как искать тех, кого можно использовать в нужном направлении и в целях, для них неизвестных, а порой даже, возможно, и нежелательных. Ни один из участников проводимых мной операций не знал, чему и кому он служит, Я не посвящал их в истинные цели работы. За риск платил, и платил хорошо. Причем тоже через посредников. Порембский получал вознаграждение от Шургота для себя, для Кроплинского и для людей с теплохода. Для них он был шефом. Шурготу, Данису и Звардоню платил я сам. Вейль, как известно, получал комиссионные. В этих условиях провал одного или нескольких человек не грозил всей организации. Ничего по существу дела не зная, они ничего не могли и выдать. В худшем случае им грозило наказание за контрабанду. Их арест не был бы слишком большой потерей. Нашлись бы другие. Падких на деньги еще немало.

– Чем вы занимались во время оккупации? За что сидели в лагере?

– Я участвовал в движении Сопротивления.

Бежан чуть заметно усмехнулся.

– Приведите сюда. Даниса и Шургота, – обратился он к Станчаку.

– Вы знакомы, не так ли? – продолжал Бежан, когда оба сели за стол. – Это Данис, – повернулся он к Шурготу, – выполнял, так сказать, обязанности «кассира», а это Шургот, доставлял валюту в Варшаву. Теперь скажите мне, господа, откуда вы знаете пана Адамовского?

Они переглянулись, потом оба посмотрели на Адамовского.

– Чисто случайное знакомство…

– Случайное? – Бежан изобразил удивление. – Погора, – крикнул он, – принеси-ка мне, пожалуйста, пакет, который ты нашел вчера в тайнике над потолком.

Войдя из коридора в комнату, Погора протянул Бежану серый конверт.

– В руках у меня донесение, – Бежан вынул из конверта бумагу и сделал вид, будто внимательно изучает, – датированное сорок третьим годом. Из него следует, что оба вы сотрудничали с оберштурмфюрером Ханке и по его указаниям пускали в оборот на «черный рынок» фальшивые фунты стерлингов и доллары, выполняя задания гестапо…