Сторож, стоящий сзади оставил свою позицию, дабы посмотреть, что происходит.

А происходило кое-что интересное...

Кальтан'ах вышла из Холста, создав на своей руке маленький человеческий глаз. Тот растерянно моргал, рассматривая округу. До тех пор, пока не заметил Кайоши.

Застыв, глаз начал пристально вглядываться в него. На удивление это не вызвало никаких негативных эмоций у жертвы данного заклятия.

Он уже давно понял, чего Кальтан'ах пыталась добиться.

— Ты меня понимаешь?

Мысленно спросила Кальтан'ах.

Не соответствующий внешнему виду голос немного забавлял Кайоши...

Как вдруг массивный серый Бругорец уместился рядом с кроватью, прямо на землю.

Этот жест фактически показывал мирные намерения собеседника.

Но для Кайоши это был признак слабого и наивного характера! Смотря на неë даже хотелось гадко усмехнуться.

Кто же так открывается перед неизвестным ей гостем?

«Будь я хоть немного более здоровым, мог бы прикончить и еë, и этого сторожа...» — внутренне отметил он, тем самым подкрепив своë самолюбие.

Но, конечно, сдержался.

Была не та ситуация и не те обстоятельства, чтобы начинать конфликты.

Возможно, поэтому он постарался придать себе как можно более мягкий и добрый голос.

И, убедившись, что ему удалось изменить свой мысленный голос, он тут же завязал диалог, что тут же был переведён глазом на более понятный язык.

— Да. Теперь да... — ответил Кайоши, спустя некоторое время.

В ответ послышался вздох.

То ли облегчённый, то ли напряжённый, полный некоего предвкушения и страха. Кайоши так и не сумел разобрать какой из них.

— Это хорошо! Сальман'ах, брат, как ты оказался под завалами в старой шахте? Проходов к другим роям там нет...

С истинным интересом и любопытством спросила она.

На еë вопрос Кайоши хотел ответить ложью, но подумал...

А что, если рассказать правду? Насколько это безумным ей покажется, как она отреагирует? Будет ли страшиться этой истины или отмахнётся, как от бреда?

С мысленной улыбкой он начал предвкушать эту реакцию.

Выделываться — для него всегда было весело. Он видел в этом некую цель своего существования, оттого это и было чем-то настолько сладостным и приятным.

Становится интересно...

— Кальтан'ах, сестра, поверишь ли ты, если я скажу, что пространство изорвалось, бросив меня в эти земли? — и, наблюдая за реакцией, с наслаждением продолжил.

— Первоначально я находился по ту сторону бытия, в пространстве извечных цепей, куда попал из-за некой оплошности, а именно попытки тотальной деструкции аспектов и создания бесконечной петли времени. Честно говоря не думал, что смогу выбраться оттуда, но вот, я здесь!

Кайоши умолчал лишь о своей личности. Но в остальном он изложил всë как есть.

Кальтан'ах молчала.

Еë пальцы угрожающе сжались, выставив вперёд костяшки, что были больше похожи на острые металлические когти.

Даже сторож, ранее стоявший рядом с Кальтан'ах немного отстранился.

Атмосфера вокруг начала становиться тяжкой и удушающей от нервного ожидания ответа.

Умей Кайоши потеть, он бы уже обливался целым ведром холодного, промозглого до мозга костей пота!

И именно это ощущение приносило ему некое веселье и наслаждение.

Он даже позабыл о головной боли, вместо этого ожидая ответа.

— Сальман'ах, брат мой... Ты... Действительно маг такого уровня? — скептическим, но вместе с тем восхищëнным тоном спросила она.

Кальтан'ах даже рискнула взять целую руку Кайоши, и прижать к своему плоскому, как доска лицу.

Но Кайоши не замечал этого.

Он просто застыл не двигаясь.

В голове у него была лишь одна мысль: "Она меня стебёт?"

И, на первый взгляд это казалось таковым, однако...

Видя, как усердно Кальтан'ах жмётся к его руке, эти мысли растворялись в пучине разочарования и некоего чувства неудовлетворения.

Он хотел какой-нибудь истерики.

Расспроса об истине его слов, где он подобно ненормальному будет утверждать, что говорит правду и только правду, но это...

Что это вообще такое?

Он стал еë номинальным богом, образом для восхищения? Какая скука...

Вытянув руку из крепкой хватки, он попытался вновь завести еë на некий гнев.

Для этого он начал имитировать действия нашкодивших детей, что обычно после обмана испытывают ярко выраженный стыд. Это проявлялось в ëрзанье, неспособности усидеть на месте и постоянной попытке опустить голову вниз.

Он поступил точно так же, пока наконец не сказал заветные слова.

— Кальтан'ах, сестра... Прости, я... Тебя обманул, — и в довершение легонько отодвинулся, терпя боль в районе поясницы.

Сторож, стоящий за Королевой, казалось, заметил изменение в поведении их раненого сородича, любопытно уставившись на него.

Кальтан'ах, в свою очередь, как-то немного осуждающе, но тем не менее по доброму схватила его руку и прижала в район лба, которого, кстати, не было.

— Не беспокойся, Сальман'ах, брат. Каждый из нас может обмануть, но сознаться во лжи — благочестивое дело, достойное величия Роя...

От подобной речи Кайоши хотелось придушить себя, а затем обесчестить собственный труп.

Наивность и доброта этого народа просто убивала Кайоши, что жил лишь за счёт негативного отношения к себе. А в этой доброте... Не было азарта.

Только скука и какое-то тошнотворное, изгрызающее душу ощущение собственного стыда и вины.

Повторно вызволив руку из крепкого захвата, он уселся немного поудобнее, игнорируя утихшую боль.

И только сейчас он заметил состояние своих ног: все смолотые в кашу, они представляли собой жуткое зрелище.

Он даже не мог толком пошевелить пальцами! Неужто сломал позвоночник?

И в качестве проверки попытался поднять ногу.

Абсолютно белая нога немного приподнялась, но, не сумев удержаться в воздухе дольше нескольких секунд, завалилась вбок, а затем бессильно опустилась.