Он заговорщицки подмигнул мне.

— А ключ-то у вас сохранился, Михалыч? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал небрежно.

— Ключ? — старик улыбнулся одними глазами. — Ключ, он в голове хранится, Сергей. В памяти. А память у меня, слава богу, пока не подводит.

Я кивнул, делая вид, что поверил ему, но в душе нарастало нетерпение. Что же это за фраза такая была, которую Директор произнёс после нашей с ним партии в «ЭЗБ»? Она всплывала в моей памяти обрывками, расплывчатыми образами, но никак не хотела обретать чёткость.

В этот момент на поляне появился Антон. Он был взволнован и разгорячён прогулкой.

— Ребята, вы там закончили? — спросил он, бросая на стол охапку сухих веток. — А то шашлык уже пора жарить, солнце садится!

— Да, да, конечно, — отозвался я, с трудом отрываясь от своих мыслей. — Михалыч, идёмте шашлык жарить, а то Антон совсем изголодался.

Старик усмехнулся и, опираясь на палку, поднялся со стула.

— Идём, идём, соколы, — проговорил он. — Дело хорошее. А про шифры я тебе ещё как-нибудь расскажу, Сергей. Если, конечно, интерес не пропадёт.

Мы направились к мангалу, оставляя на столе шахматную доску с недоигранной партией. Но я знал, что это ещё не конец.

Мы с Антоном, под руководством Михалыча, занялись приготовлением шашлыка. Я старался сосредоточиться на процессе, но мысли то и дело возвращались к рассказу старика о шифрах и к той самой фразе Директора.

«Неужели он действительно мог… Да нет, бред какой-то!», — мысленно отмахивался я, переворачивая зашипевшие на углях кусочки мяса.

Антон, наблюдая за моими манипуляциями со шампурами, недоумённо покачал головой.

— Сергей, ты чего такой взъерошенный? — спросил он, прищурившись. — За шахматы так переживаешь, что ли?

— Да нет, все в порядке, — отмахнулся я. — Просто задумался немного.

— Ага, задумался он! — не поверил Антон. — У тебя на лице все написано, как на этой… как ее… на шахматной доске!

Михалыч, до этого молча наблюдавший за нами, вдруг живо вскинул голову.

— А что, Сергей, — проговорил он, пристально глядя на меня. — А давай-ка мы с тобой после ужина партию доиграем? А?

Я нерешительно посмотрел на старика. С одной стороны, меня раздирало любопытство, и я готов был сразу же согласиться. А с другой… что, если эта история с шифрами — не просто забавная история из прошлого? Что, если Директор действительно пытался мне что-то сообщить?

— Ну что, Сергей, боишься, что ли? — усмехнулся Михалыч, заметив мою нерешительность. — Не бойся, не укушу! Или думаешь, старик тебе не по зубам?

— Да нет, Михалыч, что вы! — поспешил я успокоить его. — С удовольствием сыграю. Только вот Антон, наверное, заскучает, пока мы тут с вами в шахматы резать будем…

— А я пока посуду помою, — бодро отозвался Антон. — А потом можно и у костра посидеть, звёзды посмотреть…

Я удивлённо посмотрел на друга. Антон, который терпеть не мог никакой работы по хозяйству, вдруг вызвался мыть посуду? Чудеса, да и только!

— Ну, раз так, — улыбнулся Михалыч, — тогда решено! После ужина доиграем! А сейчас давайте шашлык есть, а то совсем остынет.

Мы разложили на столе угощение и принялись за еду. Аппетит у всех был отличный, да и шашлык, надо отдать должное, удался на славу. Но я ловил себя на том, что ем механически, а мысли мои витают где-то далеко.

Предстоящая партия с Михалычем становилась всё более притягательной. Я интуитивно чувствовал, что эта игра поможет мне найти ответы на вопросы, которые я даже боялся себе задать…

Солнце село, звезды рассыпались по потемневшему небу. Антон, как и обещал, управился с посудой (правда, до сих пор непонятно, каким образом он ухитрился помыть тарелки, не разбив ни одной) и теперь с упоением фотографировал ночной пейзаж, стремясь запечатлеть каждый блик костра и каждую звезду на небе.

Пламя костра потрескивало, разбрасывая искры в ночное небо. Антон, устав от фотоохоты, подсел к нам поближе.

— Ничего себе вы тут увлеклись, — усмехнулся он, кивая на шахматную доску. — Серёг, не знал, что ты такой фанат настолок! У тебя что, даже виртуальных шахмат нет?

— Есть, конечно, — усмехнулся я, делая ход. — Но с Михалычем гораздо интереснее играть вживую. Так сказать, проникнуться духом старой школы.

Антон скептически хмыкнул, но спорить не стал. Он несколько минут молча наблюдал за нашей с Михалычем игрой, а потом, похоже, его осенила какая-то мысль. Он дождался, когда Михалыч отошел в уборную, огляделся по сторонам, будто ища подтверждения своим догадкам, и наконец произнёс:

— Слушай, а у Михалыча-то, наверное, рейтинг просто зашкаливает? — с явным уважением в голосе проговорил он. — Такой дом, земля… Это же надо сколько баллов иметь!

Я понимающе улыбнулся. Логика Антона была мне ясна. В это время богатство и статус измерялись исключительно баллами глобальной системы, которая контролировала практически все сферы жизни. Чем выше рейтинг, тем больше возможностей и привилегий: доступ к лучшим этажам Небоскрёбов, медицине, образованию и даже к чистому воздуху и природе, которая стала настоящей роскошью.

Михалыч, с его усадьбой в экологически чистом районе, несомненно, должен был быть обладателем впечатляющего счета в банке.

— Не удивительно, что он так спокоен и умиротворён, — продолжал Антон, все ещё разглядывая в сумерках усадьбу. — Не надо ему париться о работе, о баллах, о всех этих проблемах… Живи себе в своё удовольствие, играй в шахматы, рыбу лови…

Антон замолчал, так как Михалыч подошел и наверняка услышал то, о чем говорил Антон.

Я промолчал, наблюдая за реакцией Михалыча. Старик, казалось, совсем не обратил внимания на наш разговор. Он сосредоточенно разглядывал шахматную доску, погружённый в свои мысли.

— Михалыч, а вы давно здесь живёте? — полюбопытствовал Антон, не в силах больше сдерживать своё любопытство.

Старик, до этого молча наблюдавший за ходом нашей партии, словно очнувшись, поднял голову.

— Давно, — медленно проговорил он, всматриваясь в пламя костра. — Очень давно. Так давно, что и не припомню уже…

Он улыбнулся, но улыбка эта получилась какой-то грустной.

— А раньше чем занимались? — не унимался Антон. — До того, как… ну, до всего этого?

Он обвел рукой окружающий нас мир: Небоскрёбы, мерцающие вдали разноцветными огнями, города-муравейники, раскинувшиеся на горизонте.

Михалыч проследил за его взглядом и тяжело вздохнул.

— Раньше, — тихо проговорил он, — всё было по-другому. Люди жили не в Небоскрёбах, а на земле. Ходили пешком, дышали настоящим воздухом, видели над головой не бетонные перекрытия, а звёзды…

— Да ладно вам, Михалыч, — не поверил Антон. — Это же сказки все! Я читал про то время в учебниках истории. Там говорилось, что тогда была сплошная бедность, болезни, войны… Разве кто-то в своём уме захочет вернуться в такой мир?

Старик лишь печально улыбнулся в ответ. Я покосился на Антоху. Тот поняв, что сморозил лишнее, притих. Ну да, кто захочет вернуться в прошлое? Может быть тот, кого оттуда выдернули два века назад?

— Антон прав, — тихо произнёс я, удивляя друга. — Мы живём в эпоху прогресса, технологий. Да, у нас есть проблемы, но ведь и возможностей гораздо больше, чем у людей из прошлого. Разве не так?

Михалыч не стал спорить. Он лишь покачал головой, словно говоря: «Вы ещё молоды, вам не понять…»

А потом, резко изменив тему, спросил:

— Ну что, Сергей, твой ход. Решил, как будешь атаковать?

Я вернулся к шахматной доске, но мысли мои были далеки от игры. Рассказ Михалыча, хоть и короткий, затронул какую-то непонятную струну в моей душе. Слова старика о времени, когда люди жили в гармонии с природой, звучали так ностальгирующе.

Я сделал несколько механических ходов, пытаясь сосредоточиться на игре, но мысли мои всё ещё витали где-то далеко.

Заметив мою рассеянность, старик вдруг усмехнулся.

— Эх, Сергей, Сергей, — проговорил он, качая головой.

Я недоумённо посмотрел на Михалыча.